Мой двоюродный брат чем-то обеспокоен – это видно по «елочкам» в уголках глаз и по более глубоким морщинам, которые с каждой секундой все больше покрывают лицо. Его костлявые пальцы бороздят поредевшие волосы с проседью, а в перерывах поправляют очки в круглой оправе, сползающие на переносицу от его резких движений.

– Мне нужно переговорить с дядей Рафом, – вклиниваюсь я в диалог.

После сцены в парадном зале я больше ни о чем не могу думать. Я не ожидала, что на периферии вспыхнет восстание, что найдется человек, посягнувший на трон, и мне непременно хочется разузнать все подробности. Меня завораживает слепая преданность, истекающая кровью из души изменницы, ее готовность пожертвовать многим ради своего предводителя. Но мне также нужно понять, не помешает ли этот нюанс моим планам.

Самое страшное неведение – это то, от которого можно себя уберечь, но ты нарочно выбираешь путь беззаботности. Вот уж не позволю себе попасть в эту ловушку.

К тому же мой дядя точно знает, какие шаги нужно предпринять.

Ксандер, повернувшись в мою сторону, обращается к королю:

– Сир, не думаю, что это безопасно – допускать общение на столь деликатные темы.

В ответ на несогласие двоюродного брата в груди поднимается жар.

– Я доложу отцу, – обещает он мне.

– Я бы хотела поговорить тет-а-тет. Новости его встревожат.

Ксандер хмурится:

– Сара, ты приехала не для того, чтобы высказываться. Ты здесь, чтобы стать женой короля. Все, что от тебя требуется, – сидеть смирно, роскошно выглядеть и не мешать мне. Отцу важно знать, что ты в безопасности, и я позабочусь об этом.

Хотя меня и разрывает от обиды, я безропотно откидываюсь на спинку кресла и складываю руки на коленях.

Майкл наблюдает за мной сквозь облако клубящегося дыма:

– Ксандер, ты слишком строг к леди.

– А вас разве ничто не тревожит, сир? – Ксандер всплескивает руками, повернувшись лицом к королю. – Реджинальд мертв. Гнусная гиена проникла в стены замка и бросила к вашим ногам его отрубленную голову, разглагольствуя о короле-мятежнике.

Майкл выпрямляется, стиснув челюсти:

– Да. Мы все там были, все слышали.

Я смотрю то на одного, то на другого. Мне ведь не послышалось? Ксандер только что назвал эту женщину гиеной? От такого унизительного прозвища меня передергивает. Далеко не секрет, что в этой стране именно так называют неимущих, но слышать подобное в открытую, как будто они недостойны имени или уважения только из-за своего положения, – это как удар, разжигающий во мне пламя гнева.

– Так или иначе, этот разговор не для ушей прелестной особы, – подмигивает мне Майкл.

– Разумеется, – соглашается Ксандер, запуская руку в волосы. – Тимоти, – командует он, обращаясь к королевскому стражнику, который стоит в углу комнаты, – сопроводи леди Битро в ее покои.

Я, может, и раздосадована, но ничуть не удивлена. Я ведь не глупая. Они не станут обсуждать при мне важные вопросы, особенно до свадьбы, – а уж если говорить начистоту, то, скорее всего, и после. Женщинам не оказывают равного с мужчинами уважения, как будто отсутствие мужского полового органа имеет какое-то отношение к работе мозга или способности воспринимать информацию.

Ладно, в любом случае от болтовни этих двух болванов у меня уже чуть кровь из ушей не пошла.

Я поднимаюсь с кресла, направляюсь к королю Майклу и делаю реверанс:

– Ваше величество.

В ответ он прижимает пальцы к моему подбородку, разрешая подняться:

– Сара, милая. Мне так жаль, что нам не удалось познакомиться ближе. Но, как говорится, все лучшее приходит к тем, кто умеет ждать.

Я натужно улыбаюсь:

– Меня всегда учили, что терпение вознаграждается.

Глаза у него загораются, а это значит, что слова я выбрала верные.

Шелестя юбками, я ступаю к тяжелой деревянной двери; Тимоти, королевский стражник, следует за мной. Черно-золотая форма подчеркивает темный цвет его кожи, столь непохожий на бледно-бежевый, который чаще всего встречается в этих краях.

– Тимоти, верно? – Мой голос эхом отражается от холодных каменных стен замка. Тот смотрит на меня исподлобья, но хранит молчание. – Ты местный? – Стражник по-прежнему безмолвен. – Из Саксума?

Спустя несколько долгих мгновений тишины я вздыхаю.

– Ладно. Вижу, ты не слишком общителен. Помнишь, Ксандер рассказывал о женщине? Об этой… гиене… – Слово режет язык, но я слежу за реакцией Тимоти. На ответ я, конечно, не рассчитываю, но все же надеюсь, что он выдаст подсказку мимикой.

Но нет. Он великолепно обучен.

– Ты немой? – Я поджимаю губы. – Или тебе запрещено разговаривать?

Уголки его губ подрагивают.

– Какой ужас, – продолжаю я. – Как вообще ты живешь? Неужели запрет на общение тебя не задевает?

Мы подходим к крылу, где расположены мои покои. Тимоти, искоса на меня поглядывая, останавливается возле двери.

Я протягиваю руку к грубой металлической ручке. Стражник отходит в сторону, держа спину прямо и внимательно изучая пространство. Я приостанавливаюсь, чувствуя, как подступает тревога.

– Ты всю ночь собираешься здесь стоять?

Тот выгибает бровь.

– Ах, да, конечно. Никаких бесед, – улыбаюсь я. – Поняла.

Склонив голову в почтительном прощании, я проскальзываю в спальню и закрываю за собой дверь. Теперь мне не до шуток.

Я ищу Шейну в гостиной, но ее нигде нет: судя по всему, она уже ушла спать.

Вот и прекрасно.

В темницах заключена женщина, и, если никто не даст мне ответов, я найду их сама.

Глава 6

САРА

Сама того не планируя, я очутилась в крыле, где живут слуги. Замок огромен и жутковат, в этих коридорах нелегко ориентироваться и перемещаться, тем более не зная, куда попадешь. Меня терзает тревога, но я все же надеюсь, что не забуду дорогу назад.

В полумраке, где единственным источником света служат лишь скромные светильники между сводчатыми окнами, слышны неразборчивые голоса. Я замираю, сердце от страха заходится. В такое позднее время я не ожидала встретить людей – а зря, ведь по коридорам всегда кто-то снует.

Прижимаясь к стене, я продолжаю свой путь. Дышу учащенно, поглядывая по сторонам.

Нужно быть начеку и оставаться незамеченной.

Зачем я вообще сюда пришла?

Ближе к комнате голоса становятся громче – я напрягаю слух, щурю глаза, пытаясь расслышать суть разговора.

Дверь не заперта. Я тихо подхожу, приседаю на корточки, хватаюсь пальцами за деревянный косяк и заглядываю в щель. Дыхание сбивается, сердце колотится о грудную клетку, адреналин уже бьет через край.

Три тонких серебряных кинжала, спрятанные между кожаными подвязками, холодят бедро. Ну и пусть. Я ведь не глупая, чтобы красться в ночи по коридорам замка безо всякой защиты.

К тому же мне нравится чувство риска – этот страх быть пойманной, делать что-то, чего делать нельзя.

Щурясь, я пытаюсь разглядеть детали, но кроме длинного деревянного стола и книжной полки в дальнем углу ничего не вижу. В центре стоит высокий мужчина, тенью нависающий над другим человеком, опустившимся перед ним на колени.

Сначала я не понимаю, кто это, но чем дольше смотрю, тем больше проясняется зрение.

Принц Тристан.

Сердце подпрыгивает к горлу. Что он забыл в комнатах слуг?

– Ты поняла меня?

От этого бархатного голоса меня бросает в дрожь – как и в тот раз, когда я впервые его услышала. Это было на приеме в честь моего приезда. Между нами сидел Майкл, но это не помешало Тристану взять мою руку в свою.

Какой же у него низкий тембр. Как будто его создали в аду и облачили в шелка. Настоящая нежность, обжигающая чувства.

Несмотря на темноту, я вижу женщину возле его ног.

Неужели принц Тристан со служанкой?

Та опускает голову, покорность сочится из ее пор:

– Ваше…

Тристан, напрягая спину, склоняет голову набок.

– Довольно, – отрезает он. – Иди уже.

Женщина поднимается на ноги и кивает.

У меня внутри все клокочет от страха: а вдруг она пойдет в мою сторону?

Но опасения напрасны: служанка отворачивается, подходит к стене и прижимает руку к поверхности. Как по мановению волшебной палочки, небольшая книжная полка начинает вращаться, пока не открывает перед ней узкое отверстие, куда служанка и проскальзывает.

От увиденного у меня чуть глаза на лоб не полезли.

Теперь в центре комнаты, точно лев, выслеживающий добычу, неподвижно стоит принц Тристан. Я прикусываю губу, боясь пошевелиться. Да и вообще, здесь так тихо, что даже дышать становится страшно.

Руки начинают потеть, пальцы впиваются в рассохшуюся древесину, пока та не рассыпается в щепки. Наверное, стоило подождать и получше разведать обстановку – мне еще повезло, что я наткнулась на Тристана, а не на солдата или кого похуже. Сплетни распространяются, как лесной пожар, – один неверный взгляд или слово могут привести к печальным последствиям.

Нет уж, больше я не повторю этой ошибки.

– Так и будешь стоять или все-таки зайдешь в комнату?

Меня охватывает ужас, глаза обшаривают помещение в поисках людей.

Которых здесь нет.

Стремительно, словно молния, он поворачивается и впивается в меня взглядом.

– Или можем продолжать делать вид, будто тебя здесь нет. – Стуча сапогами по полу, Тристан направляется в мою сторону.

Сердце прижимается к ребрам, тревога нарастает подобно наводнению, которое вот-вот прорвет плотину.

Но бежать уже некуда. И спрятаться негде.

Поэтому я поднимаюсь с корточек, разглаживаю юбку и разминаю затекшие ноги, которые все это время отчаянно просили сменить позу. Слабость – черта дурная, и неважно, с какой силой она опутывает меня в попытке раздавить мой внутренний щит. Я никогда этого не допущу.

Так что я распахиваю дверь раньше Тристана и в третий раз за двадцать четыре часа оказываюсь с ним лицом к лицу.

– Не хотела мешать, – улыбаюсь я.

Его зеленые глаза внимательно меня изучают, спускаясь от макушки до подола юбки и возвращаясь обратно. С каждой секундой кровь все сильнее бурлит в моих жилах, сердце работает на износ, пока я пытаюсь обуздать нахлынувшие эмоции.

– Заплутала? – спрашивает он.

Я пожимаю плечами:

– Решила прогуляться.

– Хм. – Тристан кивает. – И часто ты так делаешь?

– Что именно? Гуляю? – Я не свожу с него глаз, хотя от этого контакта в груди становится тесно.

Одетый в темные брюки со спущенными подтяжками и светлую тунику с закатанными до локтей рукавами, он подходит ближе, выставив напоказ свои татуировки.

Я сглатываю, смачивая пересохший рот. Никогда прежде я не видела рисунков на коже, а у него их полно – этих замысловатых узоров, которые расходятся от предплечий и исчезают под тканью одежды. Даже в Сильве до меня доходили слухи, что у принца есть татуировки на плоти, но я никогда не воспринимала эти сплетни всерьез.

Удивительно, до чего эти рисунки мне симпатичны.

Его брат, король Майкл, очень привлекателен. Но принц Тристан умопомрачительно красив.

Он цыкает.

– Я говорю о том, что ты подслушиваешь, маленькая лань.

– Я не лань.

– Нет? – Принц склоняет голову. – Тогда кто же ты?

Я поднимаю подбородок, удерживая его взгляд.

Он совсем близко – настолько, что я отчетливо вижу неровности на его лице и едва сдерживаюсь, чтобы не прикоснуться к ним и не спросить, какова истинная причина происхождения шрамов. Нет, они отнюдь не портят его. Я бы сказала, что они придают ему особый шарм.

Но я не теряю бдительности. И даже не думаю отступать.

Раздувая ноздри, я придвигаюсь все ближе, пока его дыхание не смешивается с моим.

– Я твоя будущая королева, – шепчу я. – Может, пора проявить хоть чуточку уважения?

С горящими глазами он прикасается к выпавшему из заколки завитку и, накручивая его на палец, насмешливо улыбается: