Надеюсь, что, когда я войду в кабинет, меня не захлестнет желанием усадить Пенни к себе на колени и провести языком по ее длинной шее.

Конечно. Мечтать не вредно.

Мое тело уже гудит при одной только мысли о нашей встрече. Спокойнее, Хорнсби. Рядом вообще-то стоит ее брат.

Звенит лифт, и мы выходим наружу. Лоус впереди нашей небольшой группы, за ним шагает Поузи, позади всех – я. По пути с нами успевают поздороваться несколько сотрудников компании. Идти тут недалеко, и в считаные минуты мы оказываемся у двери в кабинет Пенни.

Держи себя в руках, Хорнсби.

– Привет, сестренка, – говорит Лоус, когда мы входим. Поначалу я не вижу Пенни, потому что Лоус заключает ее в объятия, и когда он отходит в сторону, я первым делом замечаю ее волосы, собранные на затылке в высокий тугой хвост. Он покачивается в воздухе, на мгновение меня отвлекая, а затем Пенни наконец-то поворачивается ко мне лицом.

Твою-то мать.

Прекрасные голубые глаза соблазнительно сверкают под длинными густыми ресницами. Губы накрашены розовой помадой, цвет которой идеально сочетается с цветом ее лица и напоминает мне о том гребаном платье, которое она надела в мой день рождения.

Платье, которое до сих пор является мне во снах.

Эта розовая помада сбивает меня с ног, словно хороший удар в грудь. Болезненное напоминание о самом счастливом моменте моей жизни. В моей голове снова и снова прокручиваются образы: как платье упало к ее ногам, открывая взгляду соблазнительное черное белье.

Какой у нее был пьянящий взгляд, когда я впервые в нее вошел.

Мой полный удовлетворения вздох.

Ее стоны наслаждения, когда она кончила, сжимаясь вокруг моего члена.

– Приятель, садись уже! – Голос Поузи вырывает меня из пучин памяти.

Мой взгляд тут же упирается в Пенни, которая стоит рядом со мной, тщетно пытаясь закрыть дверь.

– Черт, извини, – бормочу я и делаю глубокий вдох, чтобы собраться с мыслями. Плохая идея – теперь я полной грудью вдыхаю аромат ее духов.

Гребаные духи. Я много дней наслаждался этим запахом, пропитавшим мою толстовку. Сокровенный аромат растекается по моим венам волной возбуждения, и не успеваю я опомниться, как у меня бешено начинает стучать сердце, эхом отзываясь в висках.

Господи боже.

Конечно, я предполагал, что мне будет тяжело снова ее увидеть, но я не ожидал, что мне придется так отчаянно бороться с собственной похотью. Когда я ловлю ее взгляд, ноги у меня подкашиваются, и меня захлестывает эмоциями.

Я не могу держать себя в руках.

Вот почему я ее избегал. Потому что знал в ту самую секунду, когда мы окажемся рядом, мое тело отреагирует самым худшим – и самым лучшим – способом из всех возможных.

Изо всех сил пытаясь сохранить лицо, я просто улыбаюсь Пенни, а затем быстро сажусь рядом с Лоусом, который уже расслабленно сидит в кресле, широко расставив ноги. Выглядит он раздражающе спокойным.

Еще бы. С чего бы ему не быть спокойным? Это же не он трахнул сестру своего лучшего друга, а теперь изнывает от желания провести с ней наедине хотя бы еще одну ночь.

И это не просто желание. Это самая настоящая нужда.

Нет, Лоус встретил в лесу незнакомку, влюбился и сидит себе спокойно безо всякой драмы.

Внутри меня все кипит от тоски и беспокойства. Что, если я смотрю на нее как-то не так? Что, если я случайно оговорюсь? Что, если Пэйси каким-то образом почувствует, что я трахал его сестру?

Ну, по крайней мере, о головной боли можно будет больше не беспокоиться.

Потому что головы у меня больше не будет.

Пенни садится в черное кресло, придвигается поближе и кладет руки на столешницу. Я позволяю себе по-настоящему рассмотреть ее, но только на одно мгновение.

Она просто прекрасна. Широко раскрытые глаза, вздернутый носик, длинные волосы, которые блестят и переливаются на свету, словно рождественская гирлянда – не знаю, как у нее так получается. А ее грудь… Господи. Я бы все на свете отдал, чтобы еще раз попробовать ее сиськи на вкус. Поиграть с ними.

Трахнуть.

– Большое спасибо, что согласились прийти. Я знаю, что график у вас плотный.

– Без проблем. Разве я мог упустить шанс повидаться с сестрой?

Господи боже, Хорнсби, да возьми ты уже себя в руки.

Пенни улыбается, но глаза ее остаются серьезными. Даже эта слабая улыбка быстро угасает, и между бровей Пенни залегает напряженная складка.

Она откашливается.

– Я вроде как должна тебе кое-что рассказать, и это очень сложно, так что, пожалуйста, потерпи, пока я пытаюсь подобрать слова.

Мое возбуждение мгновенно сменяется беспокойством. Лоус подается вперед, опирается о стол ладонью.

– Что-то случилось? Тебя что, уволили? Просто скажи кто. Я разберусь.

Паршиво, если ее уволили – Пенни просто обожает свою работу. С другой стороны – и я понимаю, что звучу как полный придурок, – если ее уволят, мне станет куда проще жить. Тогда мы больше никогда не встретимся, и я смогу разобраться со своими странными чувствами.

В общем, считайте меня сволочью, но я надеюсь, что Пенни уволили.

– Никто меня не увольняет, – говорит она, сцепив руки.

Черт.

Вдруг она бросает на меня взгляд и быстро отворачивается.

Черт, да с чего это вообще она на меня смотрит? Хватит смотреть на меня так, словно у нас есть какая-то общая тайна. В особенности потому, что у нас действительно есть общая тайна, и о ней никто не должен узнать.

Погоди-ка.

Твою мать, она для того нас здесь собрала? Она совсем сбрендила?

Она что…

Собирается рассказать Лоусу о нашей совместной ночи?

Нет, она бы не стала этого делать. Зачем ей? Она не хотела, чтобы Лоус про это узнал. У нее вообще нет никаких причин об этом рассказывать.

Так ведь? К тому же Поузи тоже здесь. Она не стала бы обсуждать что-то настолько личное в присутствии Поузи, этого троглодита, который и дня без своей любимой колбасы прожить не может.

– Тогда в чем дело? – спрашивает Пэйси. – Ты выложила в ТикТок что-то не то? Мы тебя защитим, не волнуйся.

Пенни качает головой.

– Нет, дело не в этом.

– Так в чем тогда?

– Может быть, она нам расскажет, если ты дашь ей хоть слово вставить, – говорю я, прежде чем успеваю остановиться. Нервы у меня натянуты до предела. Мне жизненно необходимо, чтобы Пэйси заткнулся, и я наконец-то узнал, что мы тут делаем.

Лоус пронзает меня яростным взглядом – он мою вспышку раздражения не оценил. Я медленно сползаю вниз по стулу, подняв руки в извиняющемся жесте.

– Знаешь, наверное, это была плохая идея. – Пенни встает из-за стола. – Я, э-э, лучше выберу более подходящее время.

Ладно, хорошо.

Если Пенни не в настроении говорить – отлично, я не против. Давайте смотаемся отсюда к чертовой матери, да поскорее.

Я собираюсь было встать, но Лоус толкает меня в плечо, усаживая обратно.

– Пенни, все в порядке. Мы хотим помочь. Просто скажи, что тебя беспокоит. Мы здесь для того, чтобы тебя выслушать. Что происходит?

Она переводит взгляд с Лоуса на Поузи, затем на меня. Наконец, она снова смотрит на брата, делает глубокий вдох и произносит:

– Я вас позвала, потому что должна сказать, что… – Она облизывает губы. – Я, э-э… Я…

– Ты что? – настаивает Пэйси.

– Понимаешь, все так быстро случилось…

Черт возьми, да что происходит? Она сейчас все ему расскажет. Я это чувствую. Она собирается рассказать ему о нашей ночи.

Зачем?

– Что случилось так быстро?

Я все глубже вжимаюсь в кресло и зажмуриваюсь. Может быть, если я не буду смотреть на Пэйси, он меня не заметит.

– Э-э… – бормочет она.

– Пенни, просто скажи нам.

– Хорошо, – тонким голосом соглашается она. Я морщусь, задерживаю дыхание, а потом… – Я беременна.

Она что? Я резко выпрямляюсь, вытаращившись на Пенни во все глаза. Сердце замирает где-то в горле. Голова пустая и легкая, словно вся кровь отхлынула вниз и скопилась где-то в районе лодыжек.

Я не ослышался?

Она что, только что сказала, что беременна?

– Погоди… Чего? – спрашивает Пэйси, растерянно дергая себя за ухо. Нервно смеется. – Я почему-то услышал, будто ты сказала, что беременна.

Я вот то же самое услышал. Может быть, нам просто показалось.

Пожалуйста, господи, сделай так, чтобы нам просто показалось.

– Да, – говорит Пенни, и я снова перестаю чувствовать ноги, руки, да каждую гребаную частичку своего тела, пытаясь осмыслить, что она только что произнесла. – Я беременна.

– Беременна? – переспрашивает Пэйси и несколько раз моргает, словно это как-то поможет ему понять, что происходит. – То есть у тебя в животе ребенок? – Он указывает на нее.

– Да. – Пенни морщится.

Пэйси вскакивает со своего места и орет:

– Твою мать! Ты беременна?!

Мой член съежился, вжимаясь в мошонку. Я не преувеличиваю. Прямо съежился и исчез, возможно, навсегда. Не могу быть до конца в этом уверен: я вообще в таком ужасе, что едва соображаю.

– Д-да, – подтверждает Пенни.

– Как? Как, твою мать, это получилось? – спрашивает Пэйси. Он вцепляется себе в волосы и оглядывает комнату. Его взгляд падает на нас, и тут в его голове словно что-то щелкает. – А они тут какого хрена делают? – Он указывает на нас с Поузи.

Я-то знаю, что я тут делаю, а вот Поузи… Отличный вопрос.

Прежде чем Пенни успевает ответить, он поворачивается к нам и орет:

– Вы что, трахали мою сестру?!

Поузи стремительно отодвигается вместе со стулом к окну и поднимает руки в знак капитуляции.

– Я этого не делал. Я к ней и близко не подходил. Я понятия не имею, зачем она меня позвала. Пожалуйста, не надо меня убивать.

Так что из всех возможных виновников в списке остаюсь только я…

Пэйси разворачивается ко мне. Его трясет, он тяжело дышит, и по глазам видно, что он готов убивать. Сквозь стиснутые зубы он произносит:

– Ты ее трахал?

Твою мать.

И что мне делать?

Сказать «да» и с достоинством встретить ярость Пэйси?

Или последовать примеру Поузи: то есть сделать ноги, на ходу отрицая свою вину?

Решение я принять не успеваю, поскольку Пенни подходит к Пэйси и тянет его за руку.

– Пожалуйста, хватит.

Она кладет ладонь ему на грудь и шмыгает носом. Я впервые замечаю, что глаза у Пенни красные, а на щеках блестят влажные дорожки.

Черт. Она плачет.

Пэйси тоже это видит, и гнев, переполняющий его, немного утихает. Все так же, сквозь стиснутые зубы он спрашивает:

– У вас с Хорнсби был секс?

Она сглатывает, бросает на меня взгляд и с сожалением кивает.

– Да. В его день рождения.

Господи, в подробности-то зачем вдаваться.

Кулаки Пэйси сжимаются, и он разворачивается ко мне.

– Ты хочешь сказать, что он – отец ребенка?

Пенни выдерживает крайне мучительную паузу.

Я практически уверен, что уже знаю ответ, но было бы здорово, если бы Пенни подтвердила мои догадки вслух. На случай, если забеременела она от Поузи, который все еще дрожит у окна. Понятно, что шансов на это мало, но все-таки.

Пенни смотрит на меня в упор.

– Да, Хорнсби – отец ребенка.

Дальнейшее случается очень быстро, я даже не успеваю ни понять, ни осознать, что происходит. Просто мою челюсть внезапно пронзает острая боль, и я падаю на пол. Пенни пронзительно вопит, когда на меня сверху наваливается девяносто килограммов сплошных мышц.

– Пэйси, не надо!

Я поднимаю взгляд как раз вовремя, чтобы увидеть, как Лоус отводит назад руку для удара, после чего Поузи стаскивает его с меня и кидает на пол.

– Ты какого хрена творишь? – спрашивает Поузи, прикрывая меня своим телом, пока я пытаюсь собраться с мыслями. Надо будет не забыть купить ему в благодарность тонны две колбасы.