– Фууууу, – протянул я, поворачивая налево. – Я родился и вырос в Теннесси, и скучаю по нему каждый день. Надеюсь, в следующем году меня возьмут в «Даллас». Я лучше играю в бейсбол, чем в хоккей, но хоккей люблю больше, так что вот я здесь. Ненавижу фильмы ужасов и буквально визжу, когда меня заставляют их смотреть. Диетический Dr. Pepper – то, чем я питаюсь практически постоянно… и… я не верю в любовь с первого взгляда.

Я улыбнулся ей с вызовом, когда закончил, и она снова покраснела.

– Хочешь подписать контракт с «Далласом»? – тихо спросила она. – А я родом из Техаса. И с удовольствием бы вернулась.

– Это может быть ложью, ангелочек, – сказал я ей, подмигнув, и она улыбнулась.

Я надеялся, что она меня раскусит. Поймет все, что я пытаюсь ей сказать.

– Ладно, твоя очередь, – сказал я. – И тебе лучше поторопиться, потому что мы почти у моего дома.

– Разве нам нельзя будет разговаривать, когда мы приедем?

Я ухмыльнулся, когда мы подъехали к подземному паркингу моего жилого комплекса и стали ждать, пока ворота откроются.

– Лично я не планирую много разговаривать.

Она уставилась на меня, и я нежно похлопал ее по подбородку, чтобы закрыть ей рот.

– Тебе нужно будет открыть рот немного шире, милая.

Блин, что я сейчас сказал? Прекрати. Прекрати. Держи свой гребаный рот закрытым.

– Ладноо… – наконец сказала она восхитительно хриплым голосом, очевидно, решив проигнорировать то, что я обошел все светские любезности. – Я… Я большая поклонница «Ковбоев». Я также считаю диетический Dr. Pepper своей основной едой. Я побывала на всех крупных аренах в стране. Мой любимый цвет – розовый. Я не могу никому ничего предложить. И я не верю в «долго и счастливо». – Ее голос стих до шепота на последних словах, и я застыл, анализируя предложения, которые она произнесла. Особенно последние два… какие из них были ложью? Должно быть, «нечего предложить», верно… надеюсь. Потому что ей было что мне предложить. И я мог изменить ее мнение о «долго и счастливо». Это стало бы моей миссией на самом деле. Явно выше моей предыдущей цели номер один – выиграть Кубок Стэнли.

Какая странная ночь.

Я припарковал пикап на свое место, и мы продолжали сидеть в машине некоторое время в тишине.

Происходящее давило. Мы молчали, будто понимая, что находимся на краю чего-то большого, стоим на краю и ждем момента погружения в неизвестность.

Я вышел из пикапа и ринулся к ее двери, как будто моя жизнь зависела от того, откроет ли она дверь сама.

Чрт, я действительно был одержим ею.

Я схватил ручку двери как раз в тот момент, когда она попыталась ее открыть, а затем помог ей выйти из машины.

Та же тишина преследовала нас в лифте и все время, пока мы ехали наверх. Я нервно постукивал ногой. Я постирал одежду? Положил посуду в раковину? Коул не сделал что-нибудь глупое, пока я собирался?

Он любил делать что-то такое.

Я открыл рот, чтобы предупредить ее, но решил, что так будет только хуже.

Двери разъехались, открыв огромную гостиную с видом на Лос-Анджелес.

– Ого, какой вид, – прошептала она, пристально глядя на линию горизонта, видневшуюся из панорамных окон – единственная причина, по которой я арендовал это чертово место.

– Ненавижу чувствовать себя запертым в клетке. Я вырос на ферме, где не было ничего, кроме покатых холмов на многие километры вперед. Это лучшее, что я смог найти рядом с ареной, – объяснил я, наблюдая за тем, как она смотрит с почти… пустым выражением лица.

– Пожалуйста, прекрати. Мне… мне не нужно знать ничего из этого о тебе. Что бы это ни было. Все это только на одну ночь, – наконец сказала она жестко, совсем не так, как она говорила раньше. Вайолет не смотрела на меня, ее взгляд был устремлен вперед. – Тебе не нужно знать меня. Мне не нужно знать тебя. Я… моя жизнь сложна. Я просто хочу… разделить эту ночь с тобой.

Грудь сдавило в тиски, когда слова Вайолет дошли до меня. Всего одна ночь?

Как будто земля ушла из-под моих ног, и я рухнул вниз.

Я никогда не был так уверен в чем-либо в своей жизни, как в нашей связи.

Как она могла так легко отказаться от нас, даже не дав нам шанса по-настоящему начать? Разве она не чувствовала этого – этого между нами?

Это чувство, которое случается раз в жизни… Любой бы это понял.

Я сделал глубокий вдох, борясь с волной разочарования внутри. Зачем она сделала нашу связь бессмысленной?

Она была настоящей, животной и не поддавалось сомнению. Природа бросала вызов логике и разуму.

Она была всем.

Ее слова привели бы в восторг любого хоккеиста, а для меня они стали второй самой ужасной вещью, которую я когда-либо слышал в своей жизни.

Я не подумал о том, что будет под номером один в этом списке. Потому что в отличие от нее, я для себя все уже решил и не мог это изменить. Я нежно взял ее за подбородок, чтобы она посмотрела на меня.

– Если сегодняшний вечер – это все, что у нас с тобой будет, то я сделаю его лучшим, – прошептал я, отметив про себя, как она прижалась к моей руке, словно не могла сдержать себя. Она могла говорить все, что хотела, но я ее заинтересовал. Ее тело говорило мне то, чего не хотело сердце.

Схватив Вайолет за руку, я повел ее в свою спальню. Я планировал открыть шампанское или вино… может быть, сервировать какие-нибудь закуски перед сексом, потому что все становилось лучше, когда я был сыт.

Но атмосфера не подходила для этого. Она подводила нас прямо к сексу.

Геркулес, не подведи меня сейчас.

– Презервативы, – пробормотала она, оглядывая мою спальню, когда я провел ее внутрь. Она натягивала края джерси, явно испытывая дискомфорт. Все в ее поведении говорило о том, что она может сбежать в любую минуту.

– Они в ванной… Я сейчас вернусь, – сказал я ей, опустив «пожалуйста, не уходи», которое хотел туда вставить. Я почти вбежал в ванную, оглядываясь через плечо, чтобы убедиться, что она не бросилась в безумном рывке к выходу.

Выдвинув ящик, где я их хранил, схватил упаковку презерватива.

И затем я внимательно посмотрел на нее.

Внезапно в моих ушах раздался странный звон… и сердце забилось в груди. Свет в ванной, казалось, усилил то… безумие, которое я чувствовал.

Что, если…

Что-то овладело мной, одержимость, которая копилась во мне всю ночь, укрепилась, расправила крылья и превратилась в… отчаяние.

Неконтролируемое отчаяние.

Она хотела сделать вид, что наша связь просуществует лишь одну ночь, но я знал лучше. И я понимал, что она тоже это чувствует на каком-то инстинктивном уровне. Она хотела убежать, потому что ей было страшно.

Я не мог позволить ей убежать.

Итак, это неконтролируемое отчаяние внутри меня… превратилось во что-то другое.

Был один способ удержать ее.

Так сказать, поймать в ловушку…

В этот момент я будто вошел в астральное тело.

Только так можно было описать то, что произошло со мной, когда я снова полез в ящик и вытащил швейный набор, который хранился там. Я вытащил одну из игл, наблюдая за тем, как она зловеще сверкает под беспощадным светом лампы.

Теперь пути назад нет.

Осторожно, почти машинально, я начал прокалывать упаковку презерватива иглой. Одна дырка, затем две, и вскоре образовался узор из крошечных проколов.

Голос разума в моей голове кричал остановиться, но одержимость, непреодолимая потребность обладать ей заглушали этот голос.

Я продолжил прокалывать дырки, сердце в груди все сильнее колотилось. Каждый прокол казался шагом вперед на пути, о котором я никогда раньше не думал… и свернуть с него или повернуть назад уже будет нельзя.

Наконец, я закончил.

Упаковка презерватива была испещрена дырками, которые она не заметит, и я почувствовал странную смесь триумфа и вины. Мои пальцы дрожали, когда я закрывал швейный набор и убирал его обратно в ящик.

Очевидно, шанс того, что она забеременеет, был невероятно мал.

Но если нам суждено быть вместе, а я знал, что так это так… может, мне улыбнется удача?

С каждым шагом обратно в спальню я чувствовал себя все более уверенным, как будто сбросил бремя – постоянно притворяться хорошим парнем.

Я, в конце концов, стану этим хорошим парнем. Я воплощу все ее мечты – какими бы они ни были – в реальность.

Но чтобы получить шанс стать хорошим парнем… мне сначала нужно стать злодеем.

Глава 5. Оливия

Что-то в нем изменилось, когда он вышел из ванной, он выглядел более напряженным… более таинственным.

И все неправильное во мне еще больше заинтересовалось его новой стороной.

Только на сегодня. Вот, что я сказала. Но когда вновь посмотрела на то, насколько он был совершенен, подумала, что хотела бы, возможно, провести еще какое-то время вместе.

Уходя из дома сегодня днем, я даже не подозревала, что окажусь здесь. Но по мере того, как вечер перетекал в ночь, что-то внутри меня, та часть, которую я держала запертой из необходимости… захотела освободиться.

Я хотела отдаться этой всепоглощающей похоти, где есть только этот парень и сладкий момент удовольствия.

Только на сегодня.

– Я никогда… никогда этого раньше не делала, – сказала я ему, натянув край джерси и пригладив парик, чтобы убедиться, что он все еще на месте.

Он не узнал меня, но если бы узнал… это испортило бы все.

– Ты… – Его глаза расширились, в них загорелся безумный блеск.

– О! Нет. Я имею в виду… просто хочу сказать, что у меня никогда не было секса на одну ночь, – выпалила я. – Никогда просто вот так не уходила домой с парнем.

Мое словесное недержание было тем еще зрелищем. Для человека, который заработал миллионы на умении писать и петь витиеватые и идеальные куплеты… я, очевидно, сейчас была не слишком хороша в выражении своих мыслей.

Чего я не сказала, так это того, что не знаю, как точно ответить на его невысказанное предположение. Мне было сложно точно сказать ему, что Марко сделал со мной в детстве, или сделать какие-то выводы из того, что на некоторых фотографиях, снятых в ночь, когда я потеряла все, была запечатлена в постели с каким-то наркоманом… совершенно голая.

Мне дали противозачаточные таблетки на следующее утро, просто на всякий случай, но они ничего не проверяли. Думаю, такое решение было принято из-за того, что обо мне говорили СМИ. Наверное, они решили, что я какая-то шлюховатая певица, раздвигающая ноги перед каждым встречным… хотя, честно говоря… инфантильная часть меня не хотела бы знать правду. Может быть, если бы я знала, та ночь была бы…

– Эй, Уолкер Дэвис вызывает Вайолет, – пробормотал Уолкер, взяв меня за подбородок, поэтому мне пришлось посмотреть на него. Кажется, ему понравилось привлекать мое внимание таким способом.

Но смотреть на него было опасно. Близость к нему ощущалась как близость к солнцу, после которой я обречена сгореть.

Его взгляд был сфокусирован на мне, как будто из всего в этом мире я была единственной, кто имел значение.

Это ощущение пьянило и делало нижнее белье мокрым. Будоражащая похоть, которая плескалась в его синих океанах, кажется, была заразной.

– Прикоснись ко мне, – наконец прошептала я, желая разрушить все чары, которые он на меня наложил.

По-видимому, это было единственное приглашение, в котором он нуждался.

Крепкая рука Уолкера легла на мой затылок, он нежно сжал мою голову – ровно настолько, чтобы я вернулась мыслями к нему.

Чтобы смогла доверить себя ему. Чтобы отпустить контроль и не беспокоиться ни о чем… только сегодня вечером.

Он наклонился ближе, и я забыла, как дышать. Меня уже целовали раньше.

Но я была уверена, что ни один поцелуй, который у меня когда-либо был, не сравнится с тем, что будет сейчас.

Уолкер Дэвис меня погубит.

И, возможно, один раз такое стоит испытать.