Чертовски неправильное свидание (страница 13)
Первое прикосновение его губ к моим было похоже на лихорадочный сон. Он целовал нежно: все тело пронзили электрические разряды, когда его губы дотронулись до моих, а язык осторожно скользнул внутрь.
Магия.
Вот чем был этот поцелуй.
Как виски, лунный свет, жаркие летние ночи. Как клубничное вино и самые смелые мечты.
Его поцелуй был похож на татуировку, клеймившую меня. Я поняла, что никогда не смогу стать прежней.
Он целовался искусно, и я, не выдержав, простонала в поцелуй.
– Малышка, – пробормотал он между поцелуями. – Моя великолепная, идеальная девочка.
Он пьянил. Я была зависима от него. Безнадежно.
Его хватка на моей шее усилилась, и он подарил мне собственнический доминантный поцелуй. Тело начало дрожать, а нижнее белье промокло от всепоглощающего желания.
Уолкер не мог насытиться мной, будто я была его самой любимой вещью. Наши языки сплелись, и он простонал в поцелуй, он выглядел так, будто этот момент был лучшим в его жизни.
Из головы исчезли все мысли, я чувствовала себя уничтоженной… всего лишь из-за поцелуя.
Что будет, когда он окажется внутри меня?
Уолкер поднял меня, и я обхватила его руками и ногами. Мы продолжили целоваться, пока он нес меня до кровати. С каждым шагом его огромный, твердый член все сильнее терся о чувствительное место между бедер.
– Я не очень хороша в этом, – сказала я ему, паническая неуверенность пробилась сквозь пелену возбуждения, потому что все, что он делал, ощущалось идеальным.
Уолкер был моей полной противоположностью.
Он положил меня на кровать, и я в ту же секунду почувствовала нехватку тепла его тела.
Я всегда думала, что терпеть не могу доминантных любовников. Представляла, что выйду замуж за какого-нибудь чиновника, который никогда мне не отказывает и позволяет принимать все решения за него.
Я много лет не имела возможности сама решать что делать, поэтому вступление в подобные отношения, где мне уготована доминантная роль, казалось единственным возможным вариантом развития событий.
Но когда Уолкер обращался со мной, как с личной куклой, будто владел мной…
Я не была уверена, что смогу когда-нибудь вернуться к своим старым идеалам.
Очередное подтверждение того, что внутри меня что-то сломалось.
Он усадил меня на край кровати и уставился на мое лицо блестящими, сверкающими, полными похоти глазами.
– Сними джерси, – пробормотал глубоким бархатным голосом. Под воздействием его тембра невозможно было не сделать то, что он хотел.
Трясущимися руками я стянула джерси через голову, стараясь выглядеть сексуально во время этого, но, кажется, у меня это плохо получалось.
Под джерси была тонкая черная майка… и под его пристальным, жаждущим взглядом на ней отчетливо были видны вставшие соски.
– Ты ангел, – прошептал он благоговейно. Мне захотелось плакать, хотя слезы выглядели бы сейчас совершенно нелепо. Но никто в моей жизни никогда не смотрел на меня так.
Я хотела бы удержать тебя. Слова повторялись в голове снова, снова и снова.
Я бы хотела, чтобы ты удержал меня.
– Я не знаю, смогу ли я быть нежным, детка. Я слишком сильно тебя хочу, – прорычал он, и его слова, казалось, проникли в каждую частичку моего существа.
– Давай, Дисней, – поддразнила я, вспомнив прозвище, которое слышала несколько раз сегодня вечером.
Кажется, произнесенное мной прозвище что-то сломало в нем, потому что он в одно мгновение пристально смотрел на меня, а в следующее… набросился.
– Моя, – хрипло прошептал он. Ох, черт.
Одна только мысль о том, что я могу принадлежать ему, возбуждала сильнее любого афродизиака.
Он толкнул меня на кровать, нетерпеливо проводя ладонью от шеи до груди.
– Вся моя, черт возьми.
Неожиданно майку на мне разорвали, а бюстгальтер сорвали, будто он был сделан из ничего.
Внутри меня все затрепетало, и он самодовольно ухмыльнулся, словно точно знал, что только что сделал со мной.
– Господи, – пробормотал он, и его улыбка исчезла, когда взгляд опустился на мою грудь.
Он смотрел так, будто это была самая красивая грудь из всех, что он когда-либо видел. Что не могло быть правдой. Он наверняка видел миллион голых женщин с грудью намного более совершенной, чем моя.