– Просто вы в Турции совсем недавно и еще не успели обратить на это внимание. Если вы видите какого-то мужчину на улице, то с очень большой вероятностью его зовут или Юсуф, или Мехмет, или Мустафа. – Английский у него был прекрасный.

– Никогда об этом не знала, – искренне удивилась я.

– Вон тот парень напротив, – он указал на молодого мужчину, который выставлял пластмассовые манекены в блузках от «Гуччи», – тоже Юсуф. А вон тот, – его палец переместился левее, на парикмахера, который развешивал полотенца на сушилке перед входом, – Мехмет. А вот управляющий вашим отелем, – он кивнул подбородком на толстого человека, с трудом выбирающегося из маленькой машины, – его знаете как зовут?

– Мустафа? – робко предположила я.

– Да, мадам. Так что ничего интересного в моем имени нет. Но спасибо за комплимент. Вы иностранка, и для вас оно и правда должно звучать красиво.

– А что означает ваше имя? – не унималась я, хотя человек мне прямым текстом сказал, что это заведомо бесперспективная тема.

– Данный Богом или дар богов. – На этой фразе он на долю секунды посмотрел наверх, словно обращаясь к Всевышнему. – Моя мать родила меня поздно, вот и назвала Юсуфом, считает меня подарком небес.

– Так я не поняла, нравится вам ваше имя или нет? – Тут я уже действительно была заинтересована. – Раз в Турции столько мужчин, которых даровал их матерям Бог, и всех их зовут одинаково, то не потеряли ли они уважения к своему имени? Не стало ли быть подарком небес – обыденностью?

Он пожал плечами.

– Наверное, было бы здорово, если бы меня звали Бурак, – произнес он.

– Почему? – удивилась я.

– Потому что всех известных у нас актеров зовут Бураками, – сказал Юсуф.

– И его? – Я показала на экран, там как раз закончилась реклама и возобновился сериал.

– Нет, это Керем Бюрсин. Он вам нравится?

Я честно ответила, что вижу его впервые. По поведению Юсуфа я поняла, что ему не терпится смотреть сериал, и сказала, что буду не против, если он включит звук. Официант сбегал за пультом, прибавил звук, и мы вместе погрузились в перипетии любовной драмы, которая разворачивалась на экране. В целом, даже без знания турецкого было понятно, что там творится, но Юсуф обрывочно переводил мне короткими фразами суть происходящего. «Это ее тетя», – говорил он, показывая на женщину, которая от силы на два года была старше главной героини. Или: «Это главный герой, он строгий и злой, но в душе добрый», – и так далее.

И вот так, дорогой дневник, я выполнила первое задание, а еще даже полдень не наступил, можно было идти ложиться в кровать и дальше помирать. Но это маленькое общение вдруг придало мне сил, и я решила прогуляться, тем более что в кафе стали заходить люди, в основном пожилые англичане, и Юсуфу стало уже и не до меня, и не до сериала.

Я вышла из кафе и отправилась в сторону моря – господи, какое же оно красивое. Я сделала несколько фотографий, чтобы отправить их Павлу Дмитриевичу, пусть знает, что я не потеряла способности видеть красоту вокруг.

Разговор номер два случился с русской туристкой, сын которой облил мои балетки растаявшим мороженым. Я стояла у аптеки и вспоминала, как сказать на английском «таблетки от вздутия живота» – картонные завтраки не прошли для моего пищеварения даром, – и тут мальчик лет пяти просто взял и бросил бумажный стаканчик с коричневой жижей к моим ногам, и их очень сильно забрызгало. Я не стану скрывать: я хотела его пнуть. И вообще не стесняюсь об этом писать, я считаю, что дети тоже бывают отвратительными людьми. Да простит меня моя коллега Эля, мать двух «мальчиков-зайчиков», и все остальные любящие матери. Ну почему детям должны сходить с рук их мерзкие поступки только потому, что они дети? Человек независимо от возраста обязан соображать, что он делает. Наверное, если я когда-то стану матерью, может начну думать иначе, но пока думаю именно так. Я посмотрела на ребенка злым взглядом и очень жестко сказала:

– Экскьюз ми…

И тут из аптеки выбежала мать, выглядела она еще хуже, чем я по утрам. В руках у нее был целлофановый пакетик, сквозь который я разглядела упаковку таблеток – название мне было неизвестно, но по изображению букетика трав на коробочке я поняла, что это успокоительное. Она схватила малыша и по-русски стала выговаривать ему, что убегать от матери нельзя и даже опасно. Я выставила правую ногу вперед и громко произнесла:

– Ваш сын испортил мне обувь.

И сын, и мать смотрели на коричневые пятна.

– Я прошу прощения, он в таком возрасте, что ему невозможно что-то объяснить, – сказала она, убирая грязные волосы за ухо.

– И сколько же ему?

Мне на самом деле было интересно, в каком возрасте дети вдруг «выходят из берегов» и начинают творить такое с чужой обувью.

– Огнеслав, скажи тете, сколько тебе лет?

Огнеслав! Что я хочу от человека, которого буквально прокляли с рождения. В эту минуту я простила ему всё.

– Пять, – пробубнил Огнеслав.

– Вы понимаете, я так устала и совершенно не могу выспаться, бессонница меня просто замучила, вот бы знать, как с ней справиться, – призналась женщина, глядя на пакетик с успокоительным.

– Все очень просто, – ответила я, – впадите в депрессию.

Она уставилась на меня удивленным взглядом, а через секунду произнесла:

– Дура, – и ушла, в одной руке держа руку Огнеслава, в другой – пакетик успокоительного, которое ей не поможет.

Вот так, дорогой дневник, я узнала, что я дура. Балетки я выбросила в урну около отеля и босиком ушла к себе в номер. Ощущать мусор ступнями было радостно, я уже и забыла, что это такое – ощущать…

Запись 5
Фетхие

Дорогой дневник, Павел Дмитриевич сообщил мне, что мы с ним какое-то время видеться не будем, он уезжает на очень важное мероприятие. А я, честно сказать, очень рада. У меня вообще есть подозрения, что никакой он не психолог. Например, сегодня на заднем фоне хихикала девушка, а сам он хоть и пил чай из большой чашки, но к концу сеанса от этого чая немного поплыл, называл меня Валей, а я его поправляла и говорила, что я Варя. Я думаю, что он просто ушел в загул – и правильно сделал. Слушать мое нытье – не самое приятное занятие, а ведь я, наверное, не одна у него такая. Кстати, он меня похвалил за проделанную домашнюю работу, поставил мне «твердое пять» за разговор с официантом и мамой мальчика со странным именем. Сказал, что вот так маленькими шажочками он поможет мне выйти из сложного состояния.

Следующая наша встреча состоится через пять дней, но чтобы я тут зря время не теряла, дал задание: навести порядок в квартире и в голове. Я спросила, как это понимать, но он сделал вид, что «завис», а потом просто захлопнул свой ноутбук. Квартиры у меня сейчас нет, хотя ее и в целом нет: в ту, где мы жили с Павликом, я возвратиться не могу, а жить опять с матерью… лучше уж под мостом в коробке из-под холодильника. Но прежде чем рассказать, как я справилась с заданием, я расскажу, где я. И кстати, не хочу давать спойлер, но вы, Павел Дмитриевич, и ты, дорогой дневник, узнаете такое сегодня! Держитесь!

Я в Фетхие, или, если произносить на манер местных, Фетие, «х» они проглатывают, примерно как я – «л». Город ну очень красивый, я бы даже сказала – это большая красивая деревня. Я тут четыре дня, а уже узнаю некоторых случайных прохожих.

Когда мы с Павликом планировали свадебное путешествие, то решили поехать в какой-то большой и шумный отель, в самый обычный all inclusive, но мать, которая подарила нам этот тур на свадьбу, сказала, что должна посоветоваться с Розой. И вот Роза и рассказала ей про Фетхие. У нее есть богатые клиентки, этакие дуры, которым делать нечего, они придумывают проблемы и потом с помощью шаманки их решают. Я уверена, что Роза – шарлатанка, у нее в багажнике машины есть буквально все что хочешь: от черепа волка до крови девственниц, куча всякого барахла в виде стеклянных шаров, свечей, карт, ножей, я даже как-то живого петуха там видела, уверена – он уже давно труп, пал жертвой каких-нибудь ее обрядов. Все эти старинные атрибуты, по ее словам, Роза собирала по всему миру. Но вот, например, ее хрустальный шар я сама видела в магазине фиксированных цен за триста рублей, но матери этого не сказала.

Есть у Розы одна клиентка – Виолетта, жена состоятельного ресторатора. У них в Фетхие вилла, и вот поехали они сюда, и муж вдруг пропал. Два дня его не было, а на третий день она вдруг забеспокоилась и пошла в полицию. Там с подобными «пропажами» сталкиваются в день по пятнадцать раз, и ей объяснили, что муж, скорей всего, в загуле, мол, море, пляж, туристки, сами понимаете. Но у Виолетты «сердце было не на месте». Муж плохо плавал, и сознание жены рисовало самые жуткие картины, в которых он утонул. Отчаявшись найти любимого, она позвонила Розе, чтобы та как-то «своими методами» просканировала, где может находиться пропавший. Роза честно старалась, но все время что-то мешало, потом она сказала, что так как они на море, то она физически не может просмотреть пространство и определить, куда пропал муж, потому что «море отражает ее поток», только на месте можно что-то сделать. Тогда было решено отправить Розу в Турцию первым же самолетом. Дальше мне мама рассказывала, что шаманка приехала на виллу, распустила свои длинные черные косы, достала гребень и стала их расчесывать и мычать. Мама, когда об этом говорила, вся покрылась мурашками. Шаманка смогла увидеть, что он живой, не утонул и надо искать его на лодке. А чтоб ты понимал, дорогой дневник, других вариантов тут и не было.

Фетхие – деревня, богатому человеку тот совсем делать нечего, но это отличное место для яхт, парусников и катамаранов. На всех этих яхтах, сотнями пришвартованных у берегов, людей обитает в три раза больше, чем во всем городе. Я уверена, что Роза, как только въехала в Фетхие, так сразу и поняла, какую версию ей надо из волос вычесать. Еще день они ходили с Виолеттой по набережной, пытаясь металлической рамкой определить, в каком направлении им двигаться, а к вечеру наткнулись на живого и невредимого мужа в супермаркете, где тот затаривался алкоголем. Он и правда зависал все это время с какими-то друзьями на яхте, мобильный утопил еще в первый день и был без связи, а жене-истеричке в ее телефоне показал сообщение, которое отправил в день отплытия, мол, уехал с друзьями, вернусь в пятницу. Но так как его жена читала только мессенджеры, а во вкладки с СМС не заходила никогда, и непрочитанными там были тысячи сообщений, то и эсэмэску от мужа она не видела.

Мать от этой истории была в восторге, я ее слышала миллион раз, в какой-то момент она стала менять содержание этой байки очень кардинально. Иногда Роза чесала косы над картой города, потом тыкала пальцем в дом и говорила, что он тут. И, по версии матери, ресторатор действительно находился там. Иногда она говорила, что Роза шла по пляжу, замирала на секунду, хваталась за сердце, указывала на яхту и хриплым голосом сообщала, что пропавший на ней – и, о чудо, он там и находился. В общем, сюжет истории менялся, но в конце шаманка всегда совершала чудо из чудес.

Розе тогда так понравилось жить на халяву в Фетхие, что, когда к ней обратились за советом относительно того, где нам с Павликом лучше провести медовый месяц, ее дар ясновидения указал именно сюда. В целом, я не против, город на самом деле красивый, я сегодня по нему гуляла и выбором Розы осталась довольна.

Теперь про задания Павла Дмитриевича. Он мне велел навести порядок в квартире и в голове. Лучше бы на голове, я бы тогда купила краску для волос и покрасилась в брюнетку или вовсе, как Бритни Спирс, подстриглась налысо. И то и другое было лучше нынешнего варианта.