Шокированный, я пытался связать в сознании девушку, о которой Тай рассказывал, с девушкой, которую только что встретил. Видел фотографии, но все равно не мог постичь происходившего. Я не представлял, как кто-то измывался над ней, а она столько времени терпела, молча позволяя творить с собой такое.

– Ты жалкое подобие мужчины, Тайлер.

Я открыл дверь и скрестил руки на груди. Тай еще сильнее сгорбился.

– Думаешь, я сам этого не знаю?

Мне больше нечего было ему сказать. Как только он вышел из комнаты, я хлопнул дверью и упал на кровать. Хотелось запереть брата в моей спальне, а самому пойти к Кэсси. Обнять ее и сказать, что не позволю больше никому причинить ей боль. Но она нуждалась в Тайлере, а мы друг друга совсем не знали, и подобный жест с моей стороны выглядел бы даже стремнее желания весь вечер находиться поблизости и слышать ее голос.

Меня трясло от ярости при мысли о том, что ее били, причем не только руками. Хрупкая и нежная Кэсси заслуживала родителей и мужчину, которые бы лелеяли ее, а не уродов, что над ней издевались, и не мальчишку, который знал об этом и сидел сложа руки. Заставляя себя оставаться в постели, я уже в третий раз подавил рвотный позыв – меня тошнило с тех пор, как открылась правда.

Я закрыл глаза и постарался выровнять дыхание. В памяти отпечаталась синюшная спина Кэсси и показанные Таем снимки. Я вытеснял их ее образом – прелестным личиком и медовыми глазами. Представлял, как между пальцами скользят ее длинные темные пряди. Как я касаюсь поцелуями ее шеи, щек и наконец-то губ – чувственных и податливых. Тайлер не заслуживает ее. Абсолютно. Я бы взял Кэсси на руки и отвез к себе на ранчо, чтобы она до конца своей жизни была в безопасности. Но она и так жила жизнью, которую не выбирала, поэтому я не стану делать выбор за нее. Я подожду, когда Кэсси сама оставит Тая и придет ко мне.

2
Кэссиди

И шести часов не прошло с нашего приезда в Остин, как мои синяки уже увидели. И не кто-нибудь, а двоюродный брат Тайлера, наш сосед по квартире, парень, не выходящий у меня из головы. Я просила Тая не рассказывать ему ничего – пусть думает, что хочет, – однако друг, конечно же, не послушал меня и разболтал больше, чем следует. Но как его винить? Я вынудила его хранить непосильный для ребенка секрет. Тайлер думал, что я сплю, но даже если бы я и уснула, то меня бы разбудили крики Гейджа или сам Тай, по возвращении в комнату обнявший меня, плакавший и просивший прощения. Сама я отучилась плакать давно, когда осознала, что слезы вызывают у мамы и отчима еще большую агрессию. Тогда я мастерски овладела умением отключать эмоции. Но я знала: если открою глаза и увижу слезы Тая, то выстроенная в душе стена рухнет и я буду рыдать вместе с ним. Поэтому я лежала и не шевелилась, смежив веки и отключив эмоции, пока Тайлер не уснул, обессилев от слез.

Когда Тай утром пошел в душ, я выскользнула на кухню приготовить нам кофе. За прошедшие годы мы провели вместе множество бессонных ночей и привыкли с утра подбадривать себя этим напитком. Здорово, что сейчас Таю не придется тайком брать для меня вторую чашку, чтобы его родители не узнали о моих ночевках в их доме.

Я тихо прикрыла дверь, развернулась, чтобы на цыпочках пересечь кухню, и тут увидела Гейджа. Сердце тотчас пустилось вскачь. Он был только в шортах и кроссовках, и его кожа блестела от пота. Какой же он потрясающий, что дыхание перехватывает. И лицо, и тело просто идеальны. Вчера я лишь мельком видела Гейджа без рубашки и сегодня не могла отвести от него глаз.

– Доброе утро.

Мой взгляд метнулся вверх. Вблизи и при утреннем свете в яркой зелени глаз Гейджа сверкали золотистые крапинки. Никогда не видела таких красивых глаз.

– Доброе утро, Гейдж.

– Как… эм… как себя чувствуешь?

Вздохнув, я прошла к кофейнику:

– Я знаю, что Тай говорил с тобой вчера. Слышала вас. Не хочу, чтобы ты испытывал неловкость рядом со мной.

– Кэсси, ты пережила ужасное. Тайлер не должен был молчать.

Повернувшись к нему, я обнаружила его прямо перед собой:

– Я заставила его пообещать, что он никому не расскажет.

– Он не должен был тебя слушать.

– Ты не понимаешь, Гейдж. Тебя там не было. Я бы ему не позволила.

Он сузил глаза:

– Да, меня там не было. Иначе бы я пресек это после первого же раза. Почему ты не сказала ничего полицейским?

Я покачала головой. Какой смысл что-то объяснять ему и доказывать?

Гейдж взял мое лицо в ладони и наклонился ко мне. Показалось, он поцелует меня – так же, как вчера вечером. И меня ничуть не волновало, что я его едва знаю. Я хотела этого поцелуя.

– Ты не заслуживала подобного. Ты ведь понимаешь это?

– Понимаю.

Прежде чем я успела осознать, что он делает, Гейдж убрал с моего лба челку и провел большим пальцем по шраму, оставленному Джеффом. Его глаза, изучающие отметину, потемнели. Я мгновенно напряглась. Гейдж медленно отвел взгляд от шрама и посмотрел мне в глаза.

– Ты не заслуживала этого, – мягко повторил он.

Я отступила от него и развернулась к кофейнику. Гейдж опередил меня – достал две кружки и наполнил их.

– Если ты любишь добавлять в кофе сливки, то, прости, у меня их нет, – тихо сказал он.

– Нестрашно. – Я коротко выдохнула от облегчения, шагнула к холодильнику и достала молоко. – Схожу попозже в магазин и куплю.

После того как я добавила в кофе молока, Гейдж закрутил за меня крышку и убрал пакет в холодильник. Потом снова вернулся ко мне и приподнял мой подбородок пальцем, вынуждая взглянуть на него.

– Как часто это случалось, Кэсси?

У меня участилось дыхание. Что в нем такого, что мне хочется упасть в его объятия и навсегда остаться в его сильных руках? Из грез меня вырвал повторный вопрос. Гейдж зажал меня у кухонной стойки, деваться было некуда, но я отвернула голову, высвободив подбородок, и уставилась за его плечо в гостиную.

Мое нежелание отвечать было красноречивым, и он сам все понял.

– Каждый день?

Я продолжала молчать. В выходные мне доставалось дважды, а то и трижды за день. Но этого не знает даже Тайлер. Меня начало невольно потрясывать. Показывать Гейджу слабину было неприятно.

– Этого никогда больше не повторится, Кэсси, – прошептал он, всматриваясь в мое лицо.

Мой взгляд метнулся к его глазам, и горло сжалось. Гейдж говорил с болью в голосе. Не знаю почему. Мне очень захотелось, чтобы он обвил меня руками. Я прочистила горло и заставила себя смотреть ему в глаза.

– Кэссиди.

– Что?

– Меня зовут Кэссиди.

– Оу. – Гейдж слегка смутился. – Прости, не подумал.

– Нет, я это к тому, что Таю не нравится имя Кэссиди. Он зовет меня Кэсси. Я просто хотела, чтобы ты знал мое настоящее имя. – По правде говоря, я хотела услышать свое имя, произнесенное его голосом с хрипотцой.

Гейдж тепло улыбался, с минуту рассматривая меня и отпивая кофе из кружки.

– Мне нравится это имя. Кэссиди. Тебе подходит.

Ох, черт… да! Не зря я желала услышать свое имя из его уст. Руки покрылись мурашками, по телу пробежала сладкая дрожь. Да-а-а, настолько у Гейджа сексуальный голос.

Я молчала, и Гейдж, подойдя к столу, выдвинул для меня стул. Мы некоторое время сидели в тишине, а потом я не выдержала и подняла на него взгляд.

– Боюсь показаться грубой, но можно тебя кое о чем спросить?

Уголок его губ приподнялся в улыбке.

– По-моему, сегодняшним утром я побил все рекорды по задаванию грубых вопросов, так что спрашивай, не стесняйся.

На щеках Гейджа заиграли треклятые ямочки, и я тут же утратила связь с реальностью. Уставилась на них и напрочь забыла, о чем собиралась спросить. Легкий изгиб губ Гейджа сменился бесшабашной улыбкой. Такими темпами мне придется напяливать на лицо маску для сна и затыкать уши берушами, чтобы не выглядеть рядом с ним идиоткой. Хотя в таком виде я буду выглядеть не лучше.

– Тайлер сказал, ты живешь на ранчо?

– Живу.

– Я думала, ты будешь похож на ковбоя.

Хохот Гейджа заполнил кухню, отскакивая от стен, и я расслабилась, слушая его смех.

– И каким же ты меня представляла?

– Ну, знаешь, в сапогах, шляпе, синих джинсах в обтяжку, с широким ремнем, – ответила я, стушевавшись.

– Сапоги у меня есть. И шляпы. Но вряд ли мама с сестрами позволят мне когда-нибудь одеваться, как отец.

– Ох.

– У отца даже усища есть. Он на Сэма Эллиотта похож.

Я не сразу сообразила, о ком он.

– Правда, что ли? – рассмеялась.

– Слово даю. Прям близнец его.

– Хотелось бы его увидеть. Так куда ты вчера дел шляпу?

Гейдж пожал плечами:

– Оставил на ранчо. Вместе с сапогами.

– Почему?

– Они у меня не модный аксессуар. И здесь, в городе хиппи, явно не потребуются для той работы, для какой нужны.

– В городе хиппи? – оторопела я.

– Сама увидишь, когда мы куда-нибудь выберемся.

Я кивнула:

– А для какой работы тебе нужны сапоги и шляпы? Что у вас за ранчо?

– Скотоводческое. Для любой работы: уход за животиной, перегон скота в разные части ранчо, починка заборов, клеймение… Для разной, в общем, – подытожил Гейдж.

– Сколько у вас коров?

– Шестнадцать.

Я, конечно, маловато понимаю в ранчо, но вроде для скотоводческого ранчо как-то негусто?

– У вас шестнадцать коров?

Гейдж фыркнул от смеха и широко улыбнулся.

– Сотен. Тысяча шестьсот голов.

– Господи… Это же прорва коров.

Он снова пожал плечами.

– Скоро будет больше. У нас достаточно земли.

– И сколько же акров?^[3]

– Двадцать.

– Сотен?

– Тысяч.

– Двадцать тысяч акров?! – У меня отпала челюсть. Елки-палки, зачем кому-то столько земли?

– Да, мэм. – Гейдж крутанул на столе свою кружку.

– Мэм? Серьезно?

– А что? – выгнул он бровь.

– Я же не бабулька какая. Я младше тебя!

Он закатил глаза:

– При чем здесь возраст? Это вежливое обращение.

Увидев выражение моего лица, Гейдж с тихим смехом покачал головой:

– Янки.

– Так, ковбой, слушай сюда: я не с севера.

– Но и не с юга. Янки, – ухмыльнулся он.

Я от одних ямочек таю, а он еще и подмигивает! Все, мне конец.

– Ты опять о янки, бро? – спросил вошедший в кухню Тай.

Гейдж пожал плечами, и зеленые глаза под темными бровями поймали мой взгляд.

– «Мэм» ей не по вкусу.

– Привыкай, Кэсси. Мы, может, и в городе, но тут все по-другому.

Я недовольно побухтела, вызвав у Гейджа смех.

– О чем говорили? – Тайлер сел возле меня.

– Об их громадном ранчо с кучей коров, – ответила я.

– Она права, коров у вас многовато, – заметил Тай между глотками кофе.

– Тебе там понравится, – произнес Гейдж со странным выражением лица.

– Губу закатай! Кэсси не любит грязь и ненавидит жуков. Для нее хуже твоего ранчо места не придумать.

Гейдж сердито зыркнул на брата, затем вернул взгляд ко мне.

– У нас есть лошади.

Я ахнула:

– Правда? Я никогда не ездила верхом!

– Восемь арабских скакунов. Я научу тебя ездить верхом, когда ты приедешь к нам в гости.

Гейдж откинулся на спинку стула и сложил руки на груди. На брата он смотрел с усмешкой, будто в чем-то его обыграл.

Мы с Таем погрузились в молчание. Папа обещал начать обучать меня верховой езде с шести лет, а на семилетие подарить лошадь. Чего, естественно, так и не произошло. И дело не в деньгах, они у нас были. Просто мама даже не готовила для меня, о чем-то посерьезнее речи вообще не стояло. И хотя я по-прежнему любила лошадей, они теперь всегда напоминали мне о папе.

– Я сказал что-то не то? – Гейдж немного растерялся и смотрел не на меня, а на Тайлера.

– Нет, – мягко улыбнулась я. – Было бы здорово.

Спустя несколько неловких минут Гейдж поднялся, поставил кружку в посудомоечную машину и пошел к себе, объясняя на ходу:

– Я в душ. Если планируете что-то на сегодня, дайте знать.

Тайлер придвинул меня к себе вместе со стулом: