– Нравится? – одобрительно спросила Клавдия Петровна.

– Очень! – выдохнула Галина. – Красота невероятная!

– Это остатки моего свадебного сервиза, – хозяйка с мягкой печалью покачала свою чашечку, – жаль его, но что поделаешь? Жизнь посуду не щадит. Впрочем, это происходит со всеми вещами. Как не береги, а конец все равно один.

Галине хотелось сказать, что такое случается и с людьми, а не только с вещами, но только с сочувствием взглянула на хозяйку. Та грустно улыбалась своим невеселым мыслям, и Галине вдруг стало ясно, что она, по сути, очень добрый и отзывчивый человек. А таких людей судьба всегда испытывает на прочность больше других.

Они разговорились. Клавдия Петровна рассказала немного о себе, Галина – чуть-чуть о себе. Только что устала и решила немного передохнуть.

– А как муж, дети, хозяйство? – хозяйка склонила голову, вглядываясь в открытое лицо гостьи.

– Дети большие уже, вместе со своим отцом справятся и с делами, и с хозяйством, – Галина постаралась, чтоб голос звучал ровно.

Проницательно отметив, что прозвучало не «муж», а безразличное «отец», Клавдия Петровна сделала вывод, что у новой постоялицы нелады с мужем. Что ж, это далеко не редкость.

Допив чай и съев пару конфет, Галина принялась обреченно ждать известия, что ей здесь не место.

– Если вы хотите остаться с дочкой здесь, я буду только рада, – хозяйка принялась убирать со стола. – Вы человек добрый и ответственный, это видно сразу. Я уеду сегодня же, если смогу купить билеты на поезд. А вы можете занять среднюю комнату. Большая – моя, я в нее никого не пускаю. И запру ее, уж не обессудьте.

Они прошли в среднюю комнату, размером с Васькину. Здесь стоял симпатичный диванчик, журнальный столик, широкий шкаф для одежды и пара стульев.

– Небогато, но все, что нужно для жизни, есть, – повела рукой хозяйка, знакомя Галину с обстановкой, – располагайтесь. Влада придет и покажет вам все остальное. Она хорошая девочка, мне повезло. Оплата с вас такая же, как и у нее. А я попробую заказать билет и начну собираться.

Для Галины такая скорость была немыслимой. Подумать только – собраться в такую даль невесть на сколько времени всего-то за пару часов! Сама-то она уехала от дома за какую-то сотню километров, в любой момент может вернуться и взять позабытое, и то вся истикалась и испереживалась. А хозяйка отправляется за тридевять земель, на зиму, и рассчитывает собраться так быстро? Нет, она бы так не сумела.

Влада прибежала через час. Обняла мать и выпалила:

– Как я рада тебя видеть! Как Клавдия Петровна – разрешила тебе здесь пожить?

– Да, выделила мне среднюю комнату. Платить столько же, сколько и тебе.

– Ух, и заживем! – дочь была искренне рада. – Ты отдохнешь как следует, мы с тобой походим по злачным местам, оторвемся на славу!

– Подожди-ка! – Галина осторожно вытащила из внутреннего кармана пачку денег. – Куда бы это спрятать?

– Однако! – Влада некрасиво выпучила глаза. – Это откуда?

– А это наша Мурка, – с грустной иронией ответила мать. – Пришлось ее продать. Она чистопородная, за ней особый уход нужен. А кто за ней из наших мужиков следить будет? Продала хуторянам. Вроде хорошие люди.

Влада расстроено пошмыгала носом.

– Бабуля недовольна будет. Она эту телку для нас от сердца оторвала. – Заметив, что мать виновато потупилась, бравурно воскликнула: – Ну да все нормально! Но деньги прятать не надо. Их надо в банк отнести и счет открыть. И банковскую карту выпустить, чтоб жить было удобнее.

Галина испугалась.

– Не умею я с картами обращаться. Да и страшно мне – постоянно же говорят про кражи с карт, вдруг украдут?

– Мама, раньше, в докарточные времена, налички из сумок и карманов крали куда больше. И не волнуйся, я тебе все расскажу и покажу. Сейчас наличку дома держат только отсталые ничего не соображающие пенсионеры.

Галина хотела признаться, что она и есть самая отсталая, хоть и не пенсионерка, но в комнату деликатно постучала хозяйка и позвала Владу для приватного разговора. Что за приватный такой разговор, Галина не знала и напряглась. О чем таком они говорят? Узнать хотелось, но не подслушивать же?

Минут через десять Влада вернулась. На вопрос матери, о чем она беседовала с хозяйкой, та ответила:

– О тебе, мама. Клавдия Петровна сказала: ты милая и душевная, сейчас таких светлых людей очень мало и что с тобой тепло. Я, кстати, тоже так считаю.

Галина озадаченно заморгала. Это она-то милая? Она самая обыкновенная. Хотя ее одноклассницу Катьку постоянно называли милой, просто чтоб не говорить «некрасивая». Если только в таком смысле «милая». И какое от нее тепло, она же не батарея и не печка? Непонятно. Ну да ничего плохого сказано не было, уже хорошо.

– Клавдия Петровна очень умная и опытная, – восторженно продолжила дочь, – она людей насквозь видит! – на это явное преувеличение мать только недоверчиво покачала головой. – Просто она старается думать обо всех только самое лучшее, до тех пор, пока не убедится в обратном.

– Это ты к тому, чтоб я думала, будто я тепленькая такая грелка? – натужно засмеялась Галина.

– Ты не грелка, ты солнышко! – серьезно возразила Влада. – Но нам стоит прямо сейчас пойти и открыть счет. Тут рядом отделение Сбера есть, давай туда сходим.

Они вышли на улицу. Перед домом росли яблони, почти потерявшие листву. В палисаднике забитые мощными сорняками чахлые цветочки уже замерзли, побитые ночными заморозками, но еще упорно стояли, олицетворяя жажду жизни. Галина осуждающе поморщилась. Неужто во всем огромном доме не нашлось никого, кто бы прополол бедный цветник? Нет, все-таки горожане очень странные люди.

Сбербанк оказался на углу соседнего дома. Внутри зелень была повсюду – и оформление зала, и костюмы операторов, и даже косыночки на их шеях – все было выдержано в зеленых тонах.

– Изумрудный город в миниатюре, – тихонько фыркнула Влада.

Галина вспомнила, как в детстве читала всем детям по очереди «Волшебника Изумрудного города». Дальше этой книжки дело не шло, времени не хватало, но зато содержание запомнилось крепко.

Стало весело, и мандраж прошел. Открыли они счет легко и быстро – клиентов здесь почти не было. Может потому, что до конца рабочего дня оставалось еще несколько часов.

Получения банковской карты надо было ждать почти неделю, и Галина решила оставить себе пару тысяч, но Влада воспротивилась.

– Мама, клади всю сотню на полугодовой накопительный счет, проценты будут выше, деньги на жизнь у меня есть! – приказала она, и Галина решила послушать опытного человека.

Выйдя из банка, Влада пояснила:

– Будем жить на те, что в августе дала мне ты. Я поначалу их истратила, но теперь все вернула и даже с лихвой. Так что нищета нам с тобой не грозит. Давай в магазин заскочим, возьмем чего-нибудь вкусненького?

Покупать вкусненькое без весомой причины Галина смысла не видела, но с дочкой согласилась. Она здесь, в городе, практически на свободе, – это ли не повод для праздника?

Но эта мысль сразу вызвала другую, очень неприятную – как там дети? Хотя парни уже почти взрослые, побеспокоиться могут о себе сами. А вот как ее коровки? Подоили их или нет? Хотя Васька парень и добросовестный, но ведь он учится, и не всегда успевает вовремя. Да, придется звонить Михаилу, ничего не поделаешь. Но попозже. Ни к чему портить себе настроение, он ведь все равно ничего доброго ей не скажет.

Они зашли в кондитерскую, и Галина завистливо ахнула про себя. Вот это жизнь! Как же здесь хорошо и уютно! Полупрозрачные шторы ненавязчивого желтоватого оттенка на окнах и обои с бледно-золотистым рисунком создавали приятную домашнюю атмосферу. Маленькие круглые столики со стоящими посредине темно-зелеными вазочками с белыми цветочками, удобные мягкие стулья так и тянули присесть и передохнуть за чашечкой чая с кусочком торта.

Влада привычно подошла к стойке с огромным выбором выпечки и сластей, поздоровалась с улыбчивой продавщицей.

– Мама, ты чего хочешь? Выбрала уже? – повернувшись к Галине, дочь чуть заметно приподняла брови – уж больно та казалась растерянной.

– Бери мне то же, что и себе, – Галина даже и рассматривать витрину не стала. Какой смысл, если она все равно ничего из этой вкуснятины не пробовала?

Влада повернулась к продавщице, спокойно дожидающейся заказа.

– Два трайфла с черникой, пару пирожных грильяж и большой пирог с капустой. Все на вынос.

Кивнув, продавщица мигом сложила все в контейнеры и уложила в объемный пакет. Увидев счет, Галина мысленно ахнула – почти тысяча рублей! Да Михаил ее за такое просто прибил бы на месте! Такие траты, и на что? Да она бы на эти деньги всю семью неделю кормила!

Вздохнув, попеняла себе – надо избавляться от старых привычек. И скопидомничать не надо. Если есть возможность работать и нормально зарабатывать, то и тратить заработанные деньги надо спокойно, иначе для чего жить?

Дома они удобно устроились за столиком на кухне. Влада разогрела пирог в микроволновке, нарезала его на узкие кусочки и положила в общую большую тарелку. Галина взяла один кусок и оглянулась.

– Клавдию Петровну звать не будем? – спросила, понизив голос.

– Она не признает мучное и сладкое, – с сожалением ответила дочь. – Мы когда с ней чай пьем, у нее всегда все низкокалорийное и жутко полезное. Не ест она пироги и пирожное, вредно это.

Галина знала, что есть люди, отказывающие себе в удовольствиях ради каких-то высоких целей, но никогда к таким не относилась. Поэтому она без сомнения откусила капустный пирог и восторженно зажмурилась.

– Ох и вкусно же! У меня такой никогда не получится.

Влада только укоризненно качнула головой.

– Ты, мама, комплименты выпрашиваешь, что ли? По мне, у тебя гораздо вкуснее.

Но Галина с ней не согласилась:

– Нет, такого нежного теста у меня никогда не бывало. Да и не умею я такое делать. Посмотреть бы одним глазком, может, и попробовала бы.

– В интернете полно блогеров, и мужчин и женщин, демонстрирующих, как готовится то или другое блюдо. Вот поедим, и я тебе покажу. Но по мне, твои пироги все равно вкуснее. Может, потому, что все свое и выращено без химии?

На это у Галины ответа не было. Они съели все, что было куплено в кондитерской и перешли в комнату. Мать посмотрела на свой старенький телефончик. Как же не хочется звонить Михаилу! Но нужно, ничего не поделаешь, уже десять, позже будет поздно, он будет спать. Включив телефон, поразилась – там было больше десятка пропущенных звонков от Михаила и старших детей.

Вздохнув, набрала номер мужа. Он ответил сразу, хрипло заорав, будто спросонья:

– Где ты шляешься, паршивка! Из дому выгоню, узнаешь тогда!

У Галины немедля задрожали руки, и в животе холодной змеюкой свился страх. В самом деле, что же она наделала! Но почти сразу опомнилась. Не будет она больше его бояться. И угрозы эти глупые ей не страшны!

– Ты меня уже выгнал, я и ушла, так что можешь больше не пугать.

– Что за дурь? – он поразился. – Васька тут молол какую-то чушь, что ты мол ушла, потому что тебя никто не любил и не берег. Так ты в самом деле сбрендила?

– Я просто ушла, по твоему приказу, между прочим.

– А ну-ка давай живо возвращайся! – не терпящим возражения тоном скомандовал он. – Или смотри, поменять тебя не проблема!

– Меняй, кто против-то? – устало согласилась она.

– Да на твое место очередь из баб стоит! – сердито хохотнул он. – А ты вот ответь-ка, какое ты право имела мою лучшую корову продавать?

– Корова моя, а не твоя, – спокойно возразила она. – Мне ее моя мать пару лет назад телкой отдала и сказала, что это только мне. Она это сделала при свидетелях, так что присвоить ты Мурку не сможешь, и не надейся.

Михаил опешил.

– Вот ты как заговорила, женушка? Ну так считай, что ты мне больше не жена!

Галина иронично хмыкнула.