Рука Короля Солнца (страница 15)
Сбитый с толку, но не собираясь протестовать – ведь мне впервые предстояло сделать шаг к знаниям, которыми я стремился обладать, – я молча последовал за Рукой-Вестником. Он повел меня по круговой тропе, шедшей вдоль искусственного озера, и я уловил запахи сена, навоза и конского пота, когда мы огибали заросший соснами холм на северном берегу. Сыновья губернатора учились ездить на лошади вместе со своим инструктором верховой езды, заставляя повиноваться молодого жеребца.
Рука-Вестник указал в сторону лошади.
– Я представляю тебе мир – чтобы ты его обдумал.
Иволга, старший из двух мальчиков, перевел жеребца в легкий галоп, а я с сомнением посмотрел на Руку-Вестника.
– Конечно, не в буквальном смысле, – сказал Рука-Вестник, – но, как и юный жеребец, мир полон энергии. Он мечется, бросается то в одну сторону, то в другую, не желая стоять на месте. Если оставить его в покое, он помчится вперед и вся накопленная им энергия превратится в хаос и разрушение.
Жеребец заржал и встал на дыбы. Иволга развернулся и натянул поводья, возвращая лошадь под свой контроль.
– Тот, кто держит поводья, может направить энергию в нужную сторону, – продолжал Вестник. – Конечно, мир есть зверь с множеством голов и поводьев. Военная сила. Торговля и экономика. Культура. Социальная структура. Магия. Существует огромное количество рук, которые тянутся к поводьям, – их столько, что мир не знает, куда бежать, и мы оказываемся в том самом хаосе, где зверь сам принимает решения.
История – это повесть о множестве королей и богов, которые желают завладеть поводьями мира, тянут их то в одну, то в другую сторону, и слабые становятся жертвами хаоса, возникающего в результате соперничества. Обещание империи есть обещание порядка. Один король. Один бог. Один император. И мы, множество его Рук, сжимающих поводья его именем.
– Именно по этой причине я должен изучать экономику? – спросил я.
– Среди прочих вещей, – ответил он, и его голос снова стал шутливым. – Например, изучать верховую езду.
Не дожидаясь моей реакции, он зашагал через поле, и полы его длинного плаща заскользили по влажной траве. Я поспешил за ним, стараясь скрыть разочарование.
Хотя Иволга был такого же возраста, что и я, в первые месяцы моего ученичества у Руки-Вестника мы редко проводили время вместе. Пока я сидел, уткнувшись носом в географию и экономику, Иволга занимался стрельбой из лука, фехтованием и борьбой с отцовской гвардией – когда не тренировался в верховой езде. Читал он в основном биографии великих генералов или трактаты о лидерстве и тактике, но еще чаще романтические описания эпохи героев Сиены.
Когда Иволга увидел, что мы с Рукой-Вестником идем к нему через поле, Иволга пустил жеребца шагом и подъехал к нам.
– О, наш уважаемый гость вышел на солнечный свет, – сказал он. – Как я могу вам служить, юный Рука императора?
Я уловил насмешку в его голосе, но не смог решить, следует ли мне отнестись к ней как к дружескому подшучиванию или прямому оскорблению.
– Привет, молодой мастер Иволга, – сказал Рука-Вестник. – Не знаю, согласитесь ли вы мне помочь. Рука-Ольха никогда не ездил на лошади – и нам следует это исправить.
– Отец едет верхом, когда ведет за собой солдат, – задумчиво ответил Иволга, – но я думал, что большинство Рук передвигается в паланкинах и сражается в шелковых одеждах.
Рука-Вестник рассмеялся, но я почувствовал себя оскорбленным.
– Мы больше чем просто ученые, – сказал я, – как только что объяснил мне Рука-Вестник.