– А ты говорил, что я – лишь результат твоего психоза, папа, – с легкостью парировал мальчик. – Я – часть тебя и знаю лишь то, что известно тебе, вижу все только твоими глазами. Мы хотели верить, что она нас любит. Но любит ли она нас?

Он не ответил, лишь остановился, молча глядя на девушку, идущую навстречу по коридору, закутанную в простую длинную накидку. Она надела ее, чтобы спрятать себя от чужих глаз и держала плотно запахнутой при ходьбе. Но он-то знал, он-то помнил это откровенное платье, которое она демонстрировала ему без капли стеснения, эти ноги, при виде которых любой мужчина пожелал бы сразу оказаться между них, в заветном теплом местечке. Накидку можно распахнуть. Только ли для него она готова распахнуть свою накидку?

– Рогар, я тебя всюду искала. Куда ты пропал? – спросила она и сглотнула от волнения. Глубокие, янтарные глаза возбужденно блестели.

Это стена делает ее такой. И всех мужчин, которые слагают песни про ее глаза и шею. Разлом, который поет и стонет, виноват. Один лишь дей из всех в цитадели может ясно мыслить сейчас. Он один замечает, как копошатся в темных углах тени.

– А я искал тебя, любимая, – ответил Рогар и сам удивился, как спокойно прозвучал его голос.

– Да? Но ты же знал, что я у себя, жду твоего прихода… – она зачем-то вгляделась в его лицо и тряхнула головой. – Ну ладно. Не важно. Пойдем. Переоденем тебя и…

– Я не желаю никаких переодеваний. Хочешь на праздник? Идем прямо сейчас, – Рогар почти грубо схватил тонкий острый локоток, услышал, как шелестит ее накидка от быстрого шага. Он горел желанием, жаждал лично увидеть, какое впечатление она произведет на окружающих, когда появится перед ними такой.

– Рогар, но ты… я же приготовила костюм…

Не слушая возражений, он подвел ее к залу, из которого и разносилась музыка по всей цитадели. Запретив себе реагировать на боль в ноге, опустился перед ней на колени, как какой-нибудь слуга или раб, бережно снял теплые туфли с ее крохотных ступней. Прижался к изгибу лодыжки губами. Кайлин тут же заметно расслабилась, засмеялась, а он заметил, как дрожат собственные руки. Что она не рассказала ему о своей жизни во Дворце? Что утаила? Ведь ему все врут. Все.

Разумное в нем всегда преобладает над первобытным, никого из кнестов он не убьет ни за их откровенные взгляды на его женщину, ни за их песни. Они слишком нужны Эре, они все равно умрут, и он насладится зрелищем их смертей, но потом. Пока он только посмотрит. Сам все увидит собственными глазами и сделает выводы. Был Шион, этого она отрицать не может. Но сколько остальных на самом деле было?!

Он сбросил свои сапоги и ступил вместе с Кайлин на песок главного зала. Она вела его, как самого почетного гостя, к полному угощений столу. Меаррская зима сурова, и припасы они как правило экономят, но в иххоран щедрость дея не знает границ. Пастух тоже от души кормит овец, зная, что поведет на убой, когда те разжиреют. Овцы Рогара радостно блеяли, пританцовывая вокруг него на двух ногах.

Рогар послушно опустился на свое почетное место, Кайлин с улыбкой присела рядом. Вот о чем рачонок хотела напомнить ему. Об упрямом, неуступчивом старике, который когда-то давно, на острове, упорно подкладывал свою дочь под бога, мечтал о младенце, которого сумеет в итоге от их союза заполучить. Все люди смотрели на дея лишь как на гребаную машину по производству чудес. Он привык, не так ли? Вот только так и не увидел Кайлин с животом. Не ощущал под ладонью биение новой жизни. Она обещала, что в этот раз принесет ребенка ему. Он представил, как занимается любовью с ней, беременной уже от него, и почувствовал, как член шевельнулся под шоссами.

Кайлин тоже заерзала рядом, не могла усидеть на месте, но по другой причине. Сверкающими глазами она смотрела на танцующих, и ее ноги так и рвались в пляс.

– Иди, любимая, – великодушно шепнул ей Рогар, склонившись к маленькому нежному ушку, окруженному завитками медных волос, – я полюбуюсь на тебя отсюда.

– А ты? Я хочу с тобой вместе! – повернула она голову, жаркое дыхание приоткрытых губ коснулось его лица.

Рогар снисходительно улыбнулся, и тогда она невольно перевела взгляд на его правое колено и подняла глаза уже более медленно, сообразив, что он хотел сказать.

– Я слишком калека, чтобы танцевать со своей прекрасной и молодой женой, – подтвердил он ее догадки, все еще находясь очень близко, почти касаясь губами ее уха.

– Тогда и я не пойду, – упрямо поджала губы она. Совсем как ее старик-отец, отказавшийся давать людей дею. «Зачем вам мужчины? – удивился он тогда. – Вы хотели сказать: женщины? Вам нужны женщины? Только ради женщин корабли сюда и заходят».

Рогар не искал женщину на Эре. Ни с кем не собирался связывать себя прочно, его волновали иные заботы. С Ириллин было удобно, она питала его надежды, что все не зря.

Но потом вышло как-то по-другому.

– Если ты не пойдешь танцевать, тогда я просто уйду отсюда, – надавил он, зная, каким аргументом ее пронять. Он вообще много о ней узнал за то время, как они стали жить вместе. Какие лакомства ей нравятся, в какое время она предпочитает просыпаться. Как страдает от холода и отсутствия красок в Меарре. Какие слова шепчет сыну, когда укладывает того спать. Это все легко было выяснить, украдкой за ней наблюдая, и Рогар старался использовать свои знания во благо: подарить ей немножко яркого песка, чуть больше тепла и света, окружить ее вкусной едой и вместе с ней заботиться о ее сыне.

Он не знал одного: существует ли она рядом с ним на самом деле.

Первые шаги из-за стола Кайлин сделала неохотно, как бы под принуждением, но затем веселый праздник подхватил и закружил ее. Рогар откинулся на спинку кресла, закусил костяшку пальца и не сводил с жены глаз. Женщины, которых она нарядила в свои платья, завистливо провожали взглядами дею. Любовь людей не купить – Рогар знал это, пожалуй, лучше прочих. Их можно подчинить себе только страхом.

Он почти не разбирал музыки, шум и крики Подэры заглушали другие звуки в его голове. Железные псы громадными зубами глодали его правую ногу. Да, теперь он нашел точное определение этому. Железные псы. Молчаливые, никогда не лающие, отступающие на какие-то редкие моменты, чтобы потом с удвоенной злостью пожирать его божественную плоть. Рогар откинулся еще, вытянув ногу как можно прямее, хотя это все равно не помогало. Пожалуй, ее стоило бы вообще отрубить, поступить кардинально, как он обошелся с собственным глазом, но одноногим ему будет трудно биться против Подэры. Лучше уж на полутора ногах, хоть как-то. Он ощутил во рту странный привкус и выдернул палец, сообразив, что прокусил его. Кровь тускло сверкала на коже. Украдкой оглянувшись, он выдавил несколько капель в кубок Кайлин, прежде чем края ранки схватились. Каждая частица его тела слишком полезна, чтобы пропадать напрасно.

Его дея танцевала, встав в линию с другими, справа ее держал за тонкие пальцы кнест помоложе, слева – постарше, оба не сводили с нее восторженных взглядов. Когда она подпрыгивала, опираясь на их руки, накидка чуть распахивалась, приоткрывая ноги. Кайлин этого не замечала. Рогар хотел бы не замечать. Сначала был Шион, потом Тан, но с ним все ограничилось лишь поцелуем. «Но я все равно думала только о тебе, представляла лишь тебя». Думала ли, любимая?

Он зажмурился, но все равно так и видел, как их руки трогают ее, гладят, ласкают. Много, много рук у нее на груди, между ног. А она стонет, страстно и жарко, совсем как под ним, Рогаром. Одинаковые звуки, одинаковые слова для каждого, кто был с ней.

Открыл глаз – один из кнестов держал ее за талию, подняв высоко над собой, затем передал другому. И снова они в ряд, танцуют и смеются, как и все остальные. Островные танцы, которым дея научила простой меаррский народ. Железные псы глубоко зубами в его колене. Кто-то копошится вон в том темном углу. Все это правда или нет? О чем они все врут ему? Кто-то наблюдает. Ты знаешь, ты знаешь, что не по ошибке. Враг притаился внутри. Все напрасно. Предатель. Жертвы, которых можно было избежать. Сколько их было? Калека и урод. Он так смотрит на нее, этот молодой кнест со светлой курчавой бородкой. Шея и глаза. Не закрывайся от меня, я же от тебя не закрываюсь. Тише, тварь наблюдает. Какая из реальностей – его? На Нершиже после танцев переходят к сексу. Если ты погибнешь, я стану женой героя. Я твой друг, Рогар, я никогда не оставлю тебя. А ты уверен, что она рассказала тебе все о Дворце Счастья? Я бы убил тебя собственными руками, чтобы открыть проход. Они ждут, пока ты ослабнешь. Зачем ты бросил нас, папа?

Неожиданно они все остановились. Открыли рты и уставились на него. Рогар сообразил, что собирался вскочить на ноги – думал, что не сможет, что псы уже напрочь все отгрызли по самое бедро – но оказалось, что он уже стоит. Стоит, стискивает кулаки и обводит всех таким гневным взглядом, что им мгновенно перехотелось танцевать и смеяться. Видимо, он заорал. Громко, вслух, сам того не понимая. И теперь тот молодой кнест со светлой бородкой едва заметно заступил вперед, прикрывая собой Кайлин от него – от безумного бога из цитадели. Ну да, ведь у нее такие глаза и шея.

– Вон, – процедил Рогар тихо и яростно, сверкая глазом на людишек, понимая, что еще немного – и первобытное преобладает над разумным. – Убирайтесь по щелям, твари.

Музыки не стало: какое же это все-таки облегчение! И зал опустел, за исключением их троих: Рогара, Кайлин и иххи, которую он поймал и придержал за руку, когда та хотела шмыгнуть мимо. Даже тот кнест, заметно поколебавшись, ушел. Когда двери зала захлопнулись, Рогар разжал пальцы, но сделал знак, чтобы девушка оставалась на месте. На ее лице не было страха, лишь любопытство, и он понял, что ихха успела повидать в жизни многое.

Интересно, испугалась бы она, заглянув в ухмыляющуюся пасть Подэры?

Хромая, Рогар обошел стол и прислонился к нему бедром, протянув к Кайлин руку:

– Иди сюда, рачонок, – мягко позвал он.

Она приблизилась, все еще хмельная от веселого танца, но уже обеспокоенная.

– Зачем ты надела это платье? – пробормотал он, привлекая ее к себе почти грубо, вжимаясь ртом в ее сладкий рот. – Я хочу тебя. Не могу смотреть, как ты двигаешься в нем, танцуешь. Сразу хочу.

И она снова заметно расслабилась в его руках, посчитав его обманчивую мягкость за порыв страсти. Доверчивый рачонок. Действительно ли доверчивый, или это ему хочется ее такой видеть? Псы безумствовали, но Рогар приказал им поутихнуть. Он всегда умел поступиться малым ради большой цели. Ему просто необходимо знать.

– Рогар… Рогар! – она с трудом разорвала их поцелуй, положила пальцы на его губы. Руки его кнестов держали эти пальцы, он шумно выдохнул, ощущая их вкус. – Мы не одни!

– У тебя такие красивые глаза, рачонок, – палец Рогара нежно прошелся по щеке Кайлин. Псы. Проклятые псы. – Такая нежная шея.

Ладонь скользнула вниз по ее коже от уха до ключицы. Он наклонил голову и поцеловал ее там, где только что гладил, и Кайлин невольно откинулась назад и застонала. Это стена делает ее такой. Сколько их было? На самом деле. Он должен знать.

– Рогар, любимый, пойдем в спальню, – лихорадочно зашептала Кайлин, обхватывая его руками. – Я сделаю все, что ты захочешь… нам будет хорошо… только вдвоем, пожалуйста…

– Но нам уже было хорошо. Вдвоем. Сегодня.

Он распахнул ее накидку, слишком грубо, разорвал тесемку, удерживающую ткань на плечах. Рванул на груди платье, открывая матовую кожу с острыми сосками, схватил ихху за волосы и с силой нагнул, заставив лизнуть один.

– Нет! – Кайлин вырвалась и отбежала, прикрывая грудь руками. Из ее горла вырвалось что-то, похожее на всхлипывание, но лицо оставалось сухим. Ну да, она же не плачет, если на нее смотрят. Псы. Кто-то наблюдает. Не по ошибке. Все врут. Сколько их было?! – Зачем я тебе рассказала? Зачем ты вынудил меня рассказать, Рогар? Я так и знала, что ты начнешь ревновать!