Радий наморщил лоб, припоминая, что высотомер измеряет не саму высоту, а давление атмосферы. С увеличением высоты уменьшается и атмосферное давление – и наоборот. Только по этой причине вертолеты еще не освоили вершины авиалайнеров.

Однако это не отменяло и не подслащивало главного.

Они летели на самое дно.

7.

Хоть спуск и занял не больше двадцати минут, у всех сложилось впечатление, что они «погружались» по меньшей мере пару часов. Вертолет словно пробирался по горлышку циклопического кувшина, пока тот неторопливо вращается на турнетке. И длань, запустившая этот процесс, не могла принадлежать богу. По крайней мере, тому богу, который был бы милосерден к людям.

На пятой минуте спуска всё разительно поменялось.

Внутренний мир Черной Линзы словно окутали мертвые сумерки, имевшие всевозможные оттенки красного и синего цветов. Пилотам пришлось включить авиационные огни и прожекторы, не уступавшие по мощности светосигнальным судовым. Сконцентрированные световые потоки уперлись в вогнутые стены водоворота. Казалось, там несется плотный косяк ржаво-голубых рыбин.

«Итак, мы опускаемся прямиком к кувшиньей заднице, – заключил Радий. – А там всё, как пить дать, выстлано тьмой, будто горькой ватой. А такую не съешь и не налепишь себе на брюки». Он не знал, откуда берутся подобные бредовые мысли. Лишь смутно осознавал, что перешел на другой уровень восприятия мира, где всё ощущалось обветшалым и окислившимся.

Наконец они зависли в воздухе. Все зашевелились, стряхивая оцепенение. Только Арвид, отвернувшись, сидел с позеленевшим лицом. Его руки словно бы существовали отдельно от его зеленой физиономии: они по-прежнему направляли объектив видеокамеры.

Из кабины выглянул Горынин. Он закручивал руки в подол футболки, пытаясь избавиться от противной пленки пота.

– Ну, Радий, даже не знаю, что стрясу за это с тебя.

«Только не жену: она сейчас слишком занята на исследованиях рельефа чужих трусов», – едва не ляпнул Радий.

– А что случилось, Петь? Неисправность?

– Десять метров до дна.

– Десять м… Правда?!

Отстегнувшись, Радий на деревянных ногах приковылял к открытой двери. За ним поднялся Джек. Арвид подался в сторонку, пропуская их, после чего уперся взглядом в переборку и вовсе закрыл глаза.

Дно Тихого океана, свободное от воды, дремавшей здесь миллионы лет, лежало темным, блестевшим настилом. В углублениях, коими изобиловала поверхность, что-то подрагивало. Радий предположил, что это какие-то обитатели глубин, не поспевшие за водой, пока та сходила с ума.

– Джек, – позвал он.

– Да, секунду.

Американец положил руки на внутренний небольшой прожектор, выдвигавшийся из салона, и направил вниз поток света. Световой конус лег на молочно-белый ил, имевший местами глубокий коричневый цвет. Выглядело это отвратительно. В одной из впадин каталась мутная лужица. Она стремилась куда-то вбок, словно там находилась новая точка гравитации.

– Пресвятые угодники! – воскликнула Таша. Распрощавшись с ремнем безопасности, она поднялась и вцепилась в поручень у открытой двери.

Указывая на дно, совсем в другую сторону, Джек прошептал:

– Там «Михаил».

По какой-то причине американец избегал говорить «Мишка», но сейчас никому и в голову не пришло обсмеять его. Дрон и впрямь обнаружился неподалеку. Он лежал, наполовину погрузившись в ил, точно сумасшедшая корона, сбитая с головы не менее сумасшедшего владельца.

– Его надо забрать, – быстро сказал Радий, не сводя взгляда с «Мишки».

Глаза Джека расширились от удивления.

– Пресвятые угодники, как?

– Пётр, подсобишь с перевязью?

Всплеснув всё еще липкими руками, пилот выволок из-под сиденья страховочно-спасательную перевязь. Сунулся с ней к Радию и показал, как надо встать. Таша тоже взялась помогать оплести мужа ремнями.

– Ты сошел с ума, Радий, – прошипела она. – Никогда тебе этого не прощу. Даже на твоих похоронах.

Прежде чем Радий успел огрызнуться, в наушниках прорезался голос Шемякина. Усилителя, установленного на вертолете, вполне хватало для связи с Калесником.

– Радий, ты уверен, что хочешь этого? Я бы запретил тебе, но это не в моих силах.

– Вот и помалкивай, Стас, пока я сам не передумал. Мы с тобой два бога, и этот пантеон мой. Могу лишь гарантировать, что не стану рисковать жизнью пилотов.

Джек и Хельмут неверяще посмотрели на океанолога. Даже бледный Арвид сподобился на вялое движение глазами.

– Господи, и вами я тоже рисковать не собираюсь. – Радию хотелось взвыть. – Мы готовы?

Горынин подал ему поясной передатчик, к которому переподключил наушники океанолога.

– Только если ты сам готов, Радий.

– О да, еще как.

В руки Радия ткнулся промышленный противогаз.

– Тут могут быть ядовитые испарения, – сказал Юлиан. – Ну, сам знаешь.

– Тогда бы мы уже давно задохнулись, Ульяша. Или это какая-то форма извинения? Противогазная?

Остальные демонстративно отвернулись, найдя нечто интересное где угодно, но только не на лице Радия. «Господи, да они все знают, – сверкнуло у него в голове. – Они все знают, что чертов гидрограф трахает мою жену! Ичи-ичи-ичи!»

– Если ты не заметил, Радий, воздух поступает сверху, – упрямо продолжил Юлиан. – Вдобавок лопасти вертолета создают воздушную подушку. Но внизу всё равно может сыскаться источник зловония.

– А он и сыскался. Ну, сам знаешь.

Взяв у растерянного Юлиана фонарь, но не противогаз, Радий подошел к краю. Таша обняла его и сделала это с какой-то учительской строгостью. Словно передавала через касания невысказанный запрет курить в школьном туалете.

– Прекрати. Я даже без сигарет.

– Не знаю, что ты такое говоришь, Радий, но мы вернемся и всё спокойно обсудим. Да?

– И не надейся.

Он отстранился и, схватившись за поручень, посмотрел вниз. Дно Тихого океана, напоминавшее обезвоженный и больной старческий рот, казалось лучшим местом, чтобы забыться.

Ремни врезались Радию чуть ниже ягодиц, и он подумал, что не мешало бы похудеть. Через секунду заработала лебедка, понемногу стравливая трос. Радий поднял глаза и увидел, что на него смотрят так, словно он опускается не на дно, а в глубокую, отсыревшую могилу. Он отвернулся. Только поминальных рож напоследок не хватало.

«А ведь это и впрямь может быть твоим последним приключением», – прошептал противный внутренний голос, и Радий едва не поддался искушению опять посмотреть вверх.

– Еще? Или всё? – спросил Горынин, когда до условной тверди осталось не больше метра.

– Давай помаленьку, Петь. До тех пор, пока ногами не упрусь. Попробуем, что тут за почва.

Пилота оттеснил Юлиан. На лбу низенького океанографа блестел пот.

– Только не отстегивайся, Радий! Под илом могут быть пустоты!

– Господи, Юлиан, когда же ты заткнешься наконец?

– И возьми противогаз!

Прежде чем Радий успел возразить, ему в руки тяжело упала маска. Хоть комплекция Юлиана и подразумевала неторопливость, присущую хоббиту, он на удивление точно бросил противогаз. Первым желанием Радия было отшвырнуть его. Немного поразмыслив, он пристегнул противогаз на пояс и показал большой палец.

Поднимался густой, перенасыщенный запах йода, и Радий успокоил себя тем, что положил руку на противогаз. Подошва правой кроссовки коснулась бело-коричневой субстанции. Радий напряг мышцы ноги, а заодно живота и ягодиц. Кроссовка погрузилась в ил, не встретив сопротивления.

«Господи, и зачем я это делаю? И почему я не взял палку? Да и какую?»

Какое-то мгновение ему казалось, что он провалится по самую шею, как в болотную трясину, но ноги довольно быстро нащупали что-то твердое. Щиколотки окольцевало влажным и холодным, словно рагу из холодильника.

– Всё нормально, я стою! – крикнул Радий. Он поднял руки, будто хотел показать опасную езду на велосипеде, и его охватил страх. – Я стою… всё еще стою…

Он подергал трос, прикидывая запас поводка. Затем повернулся к «Мишке», испытывая смутную гордость оттого, что является первым человеком на такой глубине. Куда там какой-то Луне! «Мишка» лежал совсем рядом, блестя грязноватыми потеками ила на боку. Радий вцепился в корпус дрона и потянул. Почти сразу пальцы разжались, выпуская добычу.

– Господи боже, – вырвалось у Радия, когда он увидел это.

Именно это.

Не какое-то вещество или предмет, а это.

Явление.

Абсолютно невозможное и совершенно неподвластное всему, что он знал.

Ничего не понимая и моля, чтобы это не оказалось сном, Радий включил фонарик Юлиана и зашагал в сторону находки, с трудом переставляя ноги. Висевший в воздухе рокотавший вертолет поплыл следом.

– Радий, что там? – спросила Таша. Ее лицо заострилось от волнения. – Только не вздумай отстегиваться, слышишь? Ты слышишь?!

Но Радий уже стряхнул трос и теперь, жалкий и беззащитный, встревоженно всматривался куда-то. Луч фонарика дрожал, ни на что конкретно не указывая.

– Вы это видите? Скажите, что видите, иначе я сойду с ума.

– Что видим? Что там?

Радий показал рукой вперед, прошептал:

– Туда. Посветите кто-нибудь туда.

Джек повернул прожектор, подавая луч света в указанном направлении. Световое пятно существенно расширилось, когда пилоты задействовали управляемый прожектор на носу вертолета.

Примерно в ста метрах от западной части водоворота просматривалась трещина. Она была довольно гладкой и больше напоминала траншею, вырубленную двумя ударами гигантского топора. По мере приближения к Черной Линзе трещина набирала глубину и ширину и в какой-то момент просто подныривала под бегущую воду.

По неизвестной причине трещина оставалась пустотелой, как будто изнутри бил поток воздуха – настолько мощный, что был способен удержать на своем хребте тушу Мирового океана. Вода словно бы лежала на стекле, выполнявшем роль потолка в отношении трещины.

В наушниках прорезался встревоженный голос Шемякина:

– Господи, да что там? Почему все молчат? Вы там живы?

– Я, пожалуй, проверю, – пробормотал Радий, ощущая, как колотится сердце.

Никто не отговаривал его. Ему хотелось броситься туда со всех ног – падая, поднимаясь и снова падая. Но он дал себе строгий наказ ступать осторожно. Какой толк от первооткрывателя, если он сломает ногу и его придется пристрелить? Не говоря уже об опасности захлебнуться в иловой топи.

Радий потратил около пяти минут на продвижение. У трещины он зашагал быстрее, обнаружив под ногами относительно твердую поверхность. Часть его рассудка съежилась от ужаса. Вздыбившаяся вода, ревевшая и разбрасывавшая пену, нависала массивным и мрачным небоскребом. Падавшие клочья пены тут же ползли обратно, точно черви.

Радий в нерешительности замер. Последний шанс остаться на свету. Дальше прожекторы уже вряд ли будут способны помочь. Да и сам вертолет теперь держался в отдалении.

Присев на корточки, Радий посветил вперед. Луч света рассеял мглу и выхватил узоры. Какое-то время океанолог тупо таращился на свою находку, пока до него не дошло, что наблюдаемые линии складываются в читаемые комбинации окружностей и волн.

– Господи боже, это плитки пола! Это плитки пола!

В динамиках наперебой загалдели, но Радий никого не слышал. На негнущихся ногах он убрался подальше от входа куда бы то ни было. А потом произнес то, что разом поставило точку во всех спорах.

– Мы должны разбить лагерь. Господи боже. Мы просто обязаны это сделать.

И был на сто процентов уверен, что именно так они и поступят.

Глава 2. Первый межрегиональный

1.

Зельда Мамбург выглядела сдержанной и в меру счастливой. Наверное, так и должна выглядеть пожилая еврейка, только что похоронившая мужа. Она нарочито скромно сидела в одном из двух удобных креслиц у стола и зорко изучала Вика сквозь черную вуаль, закрывавшую половину ее лица. Вик спокойно выдерживал этот взгляд и даже не пытался поглазеть на громилу за ее спиной.