– Демьян? – удивилась Милена, – ты серьезно? А проблема в том, что… – начала было, мгновенно догадавшись, что Демьян наверняка противится связи, отказываясь от нее, и, видимо, поэтому…

– Он захерачил ей метку, не получив согласия. В первый же вечер.

– Демьян?!

– А еще он, похоже, думает, что она может быть ведьмой.

– Ведьмой? Пара Демьяна?.. господи… а как же все те слухи, которые про него ходят…

– Ты про те слухи, что его мать была ведьмой и убила его отца после первой же ночи, когда она, наплевав на последствия, ответила на его метку только для того, чтобы усыпить его бдительность? Что этой единственной ночи хватило, чтобы она понесла и, не имея возможности прервать беременность без последствий для себя, родила и выбросила его, как ненужный мусор, не решившись убить новорожденного? Ты про эти слухи?

– Остииин… – с осуждением протянула Милена на несвойственную ему внезапную грубость. Остин и правда все принимал слишком близко к сердцу.

– Это не слухи, Милена.

– Но ведь между ведьмами и оборотнями действует Соглашение, ты же сам не раз рассказывал…

– Да только толку с этого Соглашения, как с козла молока. Оно остановило открытую вражду, но не более того. Просто ведьмаки поняли, что оборотней не так-то просто истребить, как вампиров, которых по их милости не осталось ни одного, хотя против этого лично я ничего не имею, – принялся рассказывать Остин, – из-за открытой войны они несли большие потери, а потом еще волей-неволей им пришлось признать, что помимо того, что волки сражаются с ними на равных, нередко еще оказывается так, что магические существа для поддержания мирового равновесия куда чаще оказываются связаны между собой, нежели чем с обычными людьми. А ведьмы на удивление часто, оказавшись волчьими парами, отвечали на метку, несмотря на вражду, – он ненадолго замялся, – ну, они, знаешь, как бы это помягче выразиться, ценят телесные удовольствия… хотя Демьян это немного по-другому называет. Но на самом-то деле все ведь гораздо глубже. И, в общем, уничтожь они всех волков, то многие из них остались бы без возможности иметь потомство…

– Но ведь война прекратилась?

– Война прекратилась… ненависть осталась… – Остин помолчал и добавил, – но в целом, да. Худо-бедно установился мир. Вот только Демьян постоянно нарывается. По-моему, он терпеть не может ни ведьм, ни ведьмаков и с превеликим удовольствием подтер бы этим Соглашением зад при первой же возможности.

– И при этом он думает, что его пара…

– Угу, – подтвердил Остин, – я предложил ему пока забрать ее к нам…

– Остииин, – потрясенно выговорила Милена.

– Прости, – сокрушенно произнес Остин, – сама подумай, это же Демьян… а сейчас он еще и в таком состоянии…

– Бедная девушка…

– Угу, – отозвался Остин, вновь перебирая шелковистые пряди огненно-рыжих волос.

Глава 14

Стянув с нее разорванную футболку и отшвырнув куда-то в сторону, мужчина бережным жестом убрал рассыпавшиеся по спине светлые слегка волнистые пряди и мягко прикоснулся губами к коже на задней поверхности шеи чуть ниже линии роста волос, почти сразу вслед за этим высунув язык и оставив в том же месте влажный поцелуй. Потом еще один чуть ниже. И еще один, и еще, спускаясь все ниже, добрался до кожи спины между лопаток и уже без всяких поцелуев откровенно облизал. Его рука обхватывала ее за талию, ладонь лежала на животе, но никуда не двигалась. Демьян слегка куснул ее где-то в районе лопатки и тут же принялся облизывать место укуса.

От неожиданности Лия всхлипнула в последний раз и затихла. Щекотный укус повторился. Ей потребовалось несколько минут, чтобы окончательно убедиться, что, как ни странно, но, судя по всему, в действиях Демьяна не было никакого сексуального подтекста. Он зачем-то ее всего лишь целовал, оставляя на коже спины мокрые теплые следы. А если сказать точнее, то даже не целовал, а облизывал. А если уж совсем точно, то не облизывал, а вылизывал. Примерно как кошка вылизывает своего новорожденного котенка. Рука так и лежала на ее талии, не двигаясь, и, хоть и футболки на ней уже не было, Демьян избегал касаться ее груди или других интимных мест. Снимать с нее нижнее белье он не стал, и даже спортивки остались на своем месте.

Когда его губы добрались до ее напряженной поясницы, ей отчего-то пришло в голову неуместное сравнение, что эти его влажные теплые и мягкие касания вызывают почти те же самые ощущения влажного и уютного тепла, которые она испытывала, когда выпотрошенная до основания сидела под липой в лесу той ночью. Тогда она, испытав долгожданное облегчение, расслабилась и уснула. И зачем он это делает? На прелюдию ну никак не похоже. Видимо, он не только безумен, но еще и извращенец… Занятая своими мыслями и ощущениями, девушка зевнула.

Демьян бесшумно сполз с кровати и осторожно укрыл уснувшую девушку одеялом. Еще долго сидел в кресле рядом, слушая ее мерное дыхание. Хотелось выть. Впервые в жизни хотелось запрокинуть голову и, сдирая горло, протяжно выводить заунывные рулады.

***

Лия вздрогнула и открыла глаза, пытаясь понять, что именно ее разбудило. Демьяна в комнате больше не было. К ее огромному удивлению, но он просто ушел. Внезапно откуда-то издалека сквозь неплотно закрытую балконную дверь донеслись отголоски протяжного волчьего воя. Какому-то волку в лесу было очень тоскливо. Постепенно вой затих, и девушка снова погрузилась в сон.

***

– Глотку дерешь?

Исаак осторожно присел на ствол поваленного дерева с краю небольшой лесной опушки, подогнув одну ногу и вытянув другую, вытащил из нагрудного кармана клетчатого жакета трубку и принялся неспешно набивать ее табаком.

– Я тебе отчет принес.

Через залитую бледным светом круглой толстой луны опушку мягко скользнула огромная серая тень, четыре мощные лапы зарылись в густой темно-зеленый мох, и через секунду Демьян протянул руку, беря с поваленного ствола свои брюки. Натянув их на себя, сел прямо на мох, привалившись спиной к дереву.

– И где он? – скептически хмыкнул, бросив беглый взгляд на старика с копной серебристой седины на голове, в руках которого не было ничего, кроме гладко отполированной курительной трубки из бриаровой древесины.

– На электронку скинул, – невозмутимо отозвался старик, выпуская изо рта сизое облако, помолчал и как бы невзначай обронил: – Как девушка?

Демьян долго молчал, глядя, как темное небо заволакивает низкими тучами, и, когда Исаак уже не ждал ответа, все-таки медленно проговорил:

– Она сломлена.

– Она женщина, Демьян, – спокойно отозвался Исаак, втянул дым и выпустил в прохладный ночной воздух очередное сизое облако, – так что не говори ерунды.

Демьян скосил на Исаака тяжелый взгляд малахитово-зеленых глаз на мрачном серьезном лице.

– Женщины… – пожал плечами Исаак и снова втянул табачный дым, – хрупкие ранимые существа, которые парой простых фраз выдернут твое сердце из груди и будут подбрасывать его на ладони, пока ты ползаешь перед ними на брюхе и старательно метешь хвостом, не зная, чего бы еще такого сделать, только бы она улыбалась. Это сейчас она напугана и растеряна, но стоит ей только смекнуть, что парочка качественных оргазмов – это максимум вреда, который ты можешь ей причинить, и вот тогда пиши пропало…

Воцарилось долгое молчание.

– Так что с отчетом?

– Все плохо, – тем же невозмутимым тоном пояснил Исаак, следом опять надолго замолкая и задумчиво выпуская в воздух клубы табачного дыма, – я же говорил, что ведьмацкие защиты не обойти. Точнее говоря, обойти-то я их обошел. Только теперь они немного в курсе, что я влез в их базы, – Исаак вновь помолчал и добавил: – Тем более что ничего я там не нашел.

– С этого места подробнее. Вообще ничего?

– Вообще. Если коротко, то девочка с рождения жила с матерью. О ее отце не удалось найти ровным счетом никаких сведений. Когда той было десять, мать попала в психушку и в ее стенах на следующий день после своего дня рождения покончила с собой. Никаких подробностей случившегося нет, потому что вскоре после этого там случился пожар, лечебница выгорела дотла. После смерти матери девочку забрала к себе бабушка, мать ее матери, и воспитывала ту до момента ее восемнадцатилетия. Незадолго после того, как девочке исполнилось восемнадцать, старушка погибла во время автомобильной аварии. Точную причину аварии определить не удалось, потому что машина во время нее загорелась и выгорела дотла. Ни бабушка, ни мать, ни сама девушка ни в одной базе данных ведьмаков не фигурируют. Они не обучались в их академиях, не состояли ни в одном из ковенов, не занимали должности даже близкие к их сообществам, словом, ничего. После смерти бабушки девочка осталась одна, никаких других родственников у нее нет. Закончила ветеринарную академию с отличием и устроилась работать в ту маленькую частную клинику, в качестве представителя которой пришла на бал. Как-то так.

– А не до хера ли там чего-то выгорело дотла?

– Ну. Есть немного.

Воцарилось очередное долгое молчание, нарушаемое лишь шелестом листвы в пышных кронах высоких деревьев.

– Слушай, скажи честно, а тебя действительно так уж беспокоит, что она может быть связана с ведьмаками?

– Да. Меня беспокоит, что…

Откуда-то издалека со стороны лесной окраины донесся тихий отзвук оружейного выстрела. На лице Демьяна промелькнула тонкая удовлетворенная полуусмешка-полуулыбка.

Исаак выпустил в воздух последнее облако плотного сизого дыма и поднялся с места, направляясь в сторону дороги. Прощаться было не с кем.

Глава 15

Лия слабо пошевелилась, открывая налитые тяжестью веки, и медленно обвела взглядом незнакомую обстановку. Нахмурилась. И в следующий же миг столкнулась с пристальным взглядом малахитово-зеленых глаз. Демьян сидел в глубоком мягком кресле в паре метров от кровати, откинувшись на спинку и широко расставив ноги. И внимательно за ней наблюдал. Девушка резко села на кровати, натягивая до подбородка мягкое одеяло, сползшее во сне, прикрывая обтягивающее грудь кружево бюстгальтера, в котором она вчера уснула: ее разорванную футболку сжимал в кулаке Демьян, сидящий в кресле.

– Доброе утро. Как спалось?

Девушка вновь нахмурилась и промолчала.

– Ты так ничего и не поела, – мягко сказал мужчина, кивнув на так и стоящую на прикроватной тумбочке нетронутую тарелку, и получил в ответ очередной хмурый взгляд загнанного в угол дикого зверька, который, не имея возможности отступить, находился на грани готовности броситься в атаку.

Демьян медленно поднялся из кресла, прошел к стоящему у стены большому шкафу, открыл одну из дверок, покопался на полках и что-то оттуда достал. Так же медленно приблизился к кровати и протянул девушке новую футболку. Та все так и сидела, настороженно наблюдая за его действиями и прижимая к груди одеяло.

– Спустись, пожалуйста, на завтрак.

Демьян положил футболку на край кровати рядом с ней, развернулся и пошел к двери, предварительно забрав вчерашнюю тарелку.

Лия долго сидела в задумчивости, теребя в пальцах оставленную футболку из простой хлопковой ткани и блуждая взглядом по комнате. По крайней мере этот маньяк не собирается держать ее в каком-нибудь подвале и морить голодом. А поесть все-таки нужно, поскольку силы ей еще потребуются: надо взять себя в руки и найти способ выбраться отсюда.

Натянув на себя приятно мягкую ткань, Лия сползла с кровати и вышла в темный мрачный коридор, освещенный тусклым желтым светом настенных бра в тяжелых металлических абажурах. Второй этаж. Дойдя до массивной деревянной лестницы из мореного дуба, она спустилась по широким ступеням и пошла на неясное бормотание, лившееся со стороны кухни. Бормотание издавал висящий на стене телевизор напротив длинного стола с темно-серой, почти черной, столешницей из камня на прочных круглых ножках.