Притихшие деревья замерли в ожидании, покорно склонив свои пышные сочно-зеленые кроны, изредка легко вздыхая под тонкими порывами чуткого ветра и нетерпеливо шурша филигранно-резными плотными листьями.

Использование – это применение кого-то или чего-то в определенных целях, извлечение полезных свойств вещи в зависимости от ее назначения.

Больно.

Дойдя до конца улочки, Лия свернула на узкую тропинку, ведущую через скрытый со стороны дороги от посторонних глаз голубыми елями двор к крыльцу ее дома. Однако в дом заходить не стала. Лишь на пару секунд замешкалась, посмотрев на свои босые стопы, и, обогнув строение, по другой тропинке направилась в сторону леса.

В лесу было темно. Тусклый свет луны почти не проникал сквозь плотные кроны, и Лия шла практически на ощупь, утопая босыми ногами в густом мягком ковре из мха. Где-то вдалеке ухала сова. Отойдя буквально на пару сотен метров вглубь, девушка опустилась на колени и, подобрав под себя ноги, села, привалившись боком к толстому бугристому стволу мелколистной липы. Обняла себя руками за живот и тихонько всхлипнула.

Единственный человек. Единственный мужчина, который вызвал желание довериться.

Наверное, утром нужно зайти в аптеку и купить какое-нибудь средство.

С днем рождения, Лия. Вот ты и взрослая.

Ночной лес окутывал влажным и уютным теплом. Тонкая сочная зелень травинок приятно щекотала босые ступни, в воздухе стоял сырой растительный запах жирной черной земли с древесно-хвойными свежими нотами. С каждым глубоким вдохом давящая на грудь тяжесть слабела и дышать становилось не так больно. Шуршание липовых листьев над головой рефреном нашептывало шелестящую мелодию утешения, обещая безмятежный покой.

Погружаясь в сон, девушка не заметила, как, старясь держаться незаметно, ее бесшумно окружили пятеро огромных волков.

Глава 9

Прохладные струи стекали по лицу, мокрое изгвазданное платье липло к телу. Лия открыла глаза. От земли приятно тянуло петрикором. Сквозь темные, мрачные, низко висящие тучи пробивались ослепительно-яркие бело-желтые солнечные лучи, падая на блестящий от влаги лес одновременно с потоками дождевой воды. Солнечный дождь.

Лия еще долго сидела, подставляя лицо под потоки воды, струящиеся с неба, потом поднялась на ноги, прижалась щекой к толстой темной коре липы и, погладив ладонью шероховатые завитки, двинулась дальше вглубь леса. Уходить не хотелось совершенно. За то время, что она шла, дождь прекратился, поэтому, когда она вышла на травянисто-песчаный берег ламбушки, с неба лился только теплый свет утреннего солнца. Лия стянула с себя мокрое платье, бросила на берегу, влезла на покатый валун у края воды и нырнула.

Пятеро волков, полукольцом обступившие пространство вокруг водоема, стыдливо потупили взгляды.

Вдоволь накупавшись, девушка вышла на берег, подобрала свое мокрое грязное платье и брезгливо поморщилась. В конце концов, не голой же ей возвращаться. А возвращаться придется. Есть в это время года в лесу нечего. Натянув потяжелевшую, пропитанную влагой ткань, Лия направилась в сторону дома.

Дом встретил ее тишиной, нарушаемой лишь тихим шуршанием, доносящимся с кухни. Малыш Джонсон опять лежал на боку на циновке в кухне, его напряженный живот ходил ходуном. Лия тяжко вздохнула.

– Нельзя ничего есть и пить у незнакомых людей. Нельзя, Джонсон.

Произнеся эти слова, тут же почувствовала укол щемящей тоски и грустно усмехнулась. Ей бы самой следовало помнить об этом вчера, когда без всякой задней мысли принимала бокал из рук незнакомого мужчины, который еще с самого начала вполне непрозрачно обрисовал свои намерения. Воспоминания закружились болезненным вихрем стеклянных осколков, царапая потяжелевшее сердце, с грохотом толкающееся в грудь. Отчаянно хотелось вернуться обратно в лес, но…

Надо идти в аптеку.

Напоив мышонка микстурой и дождавшись, когда тот придет в себя, Лия прошла в душ, стянула свое платье, без зазрения совести сунула его в мусорное ведро и только сейчас поняла, что ее сумочка с телефоном и кошельком осталась у мерзавца Демьяна. Черт. Значит, придется идти еще и в отделение банка восстанавливать свою и без того плачевную платежеспособность, а вот телефон купить она сможет еще не скоро, разве что мистер Галахер все же перечислит ее жалование в ближайшие дни.

Очень скоро стало понятным, что и ее документы тоже остались в сумочке, забытой у Демьяна. Бабушка всегда ее приучала, что основные документы, по крайней мере удостоверение личности, всегда нужно носить с собой на случай непредвиденных обстоятельств. Ничего сложного в этом не было, так что Лия не спорила. А готовясь к этому злополучному балу, она переложила документы в свою парадную сумочку не только по привычке, но также подумала о том, что на входе их, возможно, будут спрашивать. Так что теперь, помимо прочего, придется идти подавать заявку на восстановление удостоверения личности и оформлять временное. Засада.

Выйдя из душа, Лия, завернувшись в полотенце, прошла к большому зеркалу, вделанному в дверцу одного из шкафов, стоящих у стены в гостиной. Скинула полотенце и внимательно себя осмотрела, и так и сяк крутясь перед зеркалом. Коснулась кончиками пальцев розоватого пятна на шее сразу над ключицей. Следом подцепила тоненький черный шнурок, на котором висел витиеватого плетения амулет из потемневшего матового металла. Вздохнула, открыл шкаф, вытащила белье и простенькое бледно-розовое трикотажное платье.

Наконец-то позавтракав, Лия прошла по тропинке, еще влажной после дождя, но уже подсыхающей под теплыми солнечными лучами, через свой участок, огибая голубые ели и сложенный из камня высокий забор, отделяющий ее владения от соседского двора. В соседском дворе овсянки старательно срали в бассейн мистера Барлоу, который он, очевидно, забыл вчера закрыть.

Лия в очередной раз тяжело вздохнула и зашагала вверх по улочке в сторону центральной части города. Навстречу ей шла какая-то девушка с россыпью веснушек на зеленоглазом красивом лице и длинными рыжими волосами, мягкими волнами спадающими с плеч на абсолютно голую грудь, и покачивала в такт шагам обнаженными упругими молочно-бледными бедрами. Шла уверенно и спокойно. Так, словно бы была не в курсе, что на ней нет ничего, кроме черных трусиков из тонкого кружева. Лия поравнялась с незнакомкой, та едва заметно кивнула ей головой и спокойно пошла дальше. Она в изумлении и смятении обернулась ей вслед: рыжеволосая девушка была одета в длинное светло-зеленое платье-футляр. Лия тряхнула головой, отгоняя странное видение. Кажется, на фоне стресса совсем крыша поехала.

На одной из скамеек, расположенных вдоль улочки, сидел полисмен, ответственный за соблюдение правопорядка в их районе, мистер Доу. Рыжеволосую девушку проводил умеренно заинтересованным взглядом. Лия на ходу еще раз обернулась ей вслед, убеждаясь, что та полностью одета. Снова посмотрела на полисмена. На скамейке рядом с ним стояла белая картонная коробка с выпечкой, а капли кофейного напитка из стаканчика, что он держал в руках, стекали по густым пшеничным усам. Лия замедлила шаг.

– Доброе утро, Лия, – мистер Доу стряхнул мясистой пятерней крошки со своего форменного кителя и, кряхтя, потянулся за очередным содержимым коробки.

– Доброе утро, мистер Доу.

Лия повторно окинула взглядом грузную фигуру от начищенных блестящих черных ботинок до крошек пирожного с глазурью, застрявших в усах, и пошла дальше. Идиотская идея. Правда всегда была на стороне тех, кто имеет деньги, власть и репутацию. И пытаться привлечь к ответственности такого, как Демьян, – это все равно, что драться с воздухом. Глупо и бесполезно. Не говоря уже о том, что любой из свидетелей подтвердит, что она поднималась наверх вместе с ним добровольно. Более того, никаких следов и повреждений на ее теле нет, не считая небольшого розоватого пятна от укуса на шее. Вероятность того, что его вина будет доказана, стремится к нулю, а вероятность того, что публичная огласка вывернет ее душу наизнанку, стремится в звездную высь. А ведь этот ненормальный ее зачем-то еще и покусал. «Это ненадолго, родная. Я приду за тобой», – вспомнились его слова, и вдоль позвоночника пробежался озноб. Чокнутый!

Одна из центральных улиц города встретила ее гулом голосов, снующими с разной степенью поспешности прохожими, полифонией автомобильных клаксонов, суматохой, толчеей на перекрестках, удушливой вонью выхлопных газов, пылью, калейдоскопом броских неоновых вывесок, одна нелепее другой, от которых рябило в глазах, и неизменной очередью и сутолокой за любой дверью учреждений, куда бы она ни вошла.

Возвращалась Лия, с трудом переставляя ноги, ощущая себя подсохшей кожуркой выжатого лимона. День прошел почти впустую. Из-за того, что сегодня воскресенье, получить удостоверение личности не удалось. Она едва-едва успела в одно-единственное работающее отделение, чтобы подать заявку на восстановление. За временным сказали приходить завтра. А без удостоверения идти в банк нет никакого смысла… Лия поднялась по нешироким деревянным ступеням крыльца своего дома, пересекла крытую веранду с мягкой, обитой перламутрово-серой бархатистой тканью тахтой у стены и отперла замок. После утреннего завтрака во рту не было и маковой росинки. Отчаянно хотелось вернуться обратно в лес, но…

Надо поесть.

***

Любимая приват-комната любимого ресторана была свободна.

Откинувшись на спинку мягкого дивана, обтянутого мрачно-синим шенилловым полотном, Демьян из-под полуопущенных ресниц обвел взглядом привычное помещение. Прямоугольный стол из орехового дерева, тяжелые шторы из серого, почти черного, плотного жаккарда, латунные бра на темных, обтянутых тканью стенах, вешалка у входа из того же орехового дерева, что и стол. Зеркало после его последнего визита заменили на новое. Его гладкая поверхность была безмятежна. Демьян, крутанув запястьем, посмотрел на часы.

***

Остин торопливо прошел по длинному темному коридору, застеленному темно-зеленым ковролином и освещаемому тусклым светом стилизованных под подсвечники бра, висящих на таких же темных стенах. И нравится же Демьяну этот вампирский склеп. Хотя по сравнению с его домом, где он обычно проводит свое время, тут еще ничего. Официантка на ходу приняла заказ и, проводив его до двери приват-комнаты, ушла. Надеяться, что Демьян решил позаботиться о содержимом его желудка и сделал за него заказ, было глупо. Не то чтобы тот был эгоистом, просто, привыкнув за почти столетие полагаться только на себя, ждал того же самого от других и воспринимал это как нечто само собой разумеющееся. Не умел он заботиться, короче говоря. За все те годы, что Демьян был вожаком их стаи, ни единого совместного ужина, посиделок в лесу у костра, традиционных визитов при пополнении стаи к счастливым родителям, ни единого визита вежливости в дни рождения к самым почтенно-возрастным членам. В общем, полнейшее равнодушие к социально-значимым, и не совсем, контактам. Но на удивление, когда он пустил на шашлык их прошлого вожака, с которым, как водится, схлестнулся интересами в бизнесе, то от стаи, завязанной на этом самом бизнесе и обреченной прозябать в нищете, все-таки не отказался. Психопат, конечно. Но не совсем конченый. Девчонок так вообще никогда не трогал. Относился к ним, правда, как к забавным игрушкам и не более, но по-своему бережно. Ломать игрушки не любил. И что там такого стряслось, что он так с нарезки слетел? Не расскажет ведь ни хрена. Как был одиночка, так и остался. Хоть и вожак. Зачем-то приказал Исааку влезть в ведьмацкие базы. Любитель подействовать на нервы. Как бы худа теперь не вышло.

Остин толкнул тяжелую, из какого-то хрен пойми дерева, дверь и вошел внутрь. Демьян сидел в дальнем конце зловещей гробницы, откинувшись на спинку дивана и сложив руки в замок на груди. Вперился в него мрачным выжидательным взглядом. Не улыбался. Херово дело. Остин поспешно прошел через помещение и сел на диван через стол напротив Демьяна.