– За это я люблю нашу работу, – с удовлетворением выдохнул Ли. – Можно уничтожить собственноручно всех тварей, до которых не добрался в реальности.

– А… до каких тварей? – осторожно задал давний вопрос Джоэл. Уже пять лет они бок о бок рисковали жизнями, но у обоих оставался нерассказанный секрет родом из дней до вступления в гарнизон.

– Потом как-нибудь расскажу, – привычно отмахнулся Ли и снова надел маску лихорадочной веселости, шутливо посетовав: – Эх, сколько мяса-то пропадает. Вдруг оно вкуснее крысятины?

– Зараженное аурой Хаоса? Вряд ли, – мрачно заключил Джоэл.

В неурожайные годы его тоже посещало желание утащить из чьего-нибудь Ловца Снов материализовавшийся кусок мяса. Кому-то порой даже снились жутковатые бараны и свиньи, пусть искаженные, но состоящие из плоти и жира. Но все останки кошмаров строго предписывалось передавать специальным мусорщикам, которые отвозили все в Предел Изгоев у северо-западного края города.

Там жили прокаженные. И именно они выносили все отходы за стену. В тот крошечный район охотники не совались. При этом из больных никто не обращался, хотя они, возможно, видели худшие кошмары во всем Вермело. Логического объяснения связи Хаоса, Змея и проказы до сих пор не находилось, но зараженных беззастенчиво использовали во благо города. Они выходили за стену, но не обращались! И Джоэл до сих пор содрогался, когда представлял, что там можно увидеть.

И все же иногда, особенно когда свежий ветер доносил сладкий запах сакуры, посещала невероятная мысль однажды тайком выбраться за пределы охранных башен магического купола да посмотреть, что существует в Хаосе. Вряд ли пустота. Ведь в Вермело откуда-то бралась вода, куда-то улетали и насекомые. Но животные еще ни разу не вернулись с противоположной стороны. Только прокаженные ходили в Хаос и не менялись. Только несущие печать смерти не боялись смотреть одновременно в оба глаза Змея.

– О чем опять задумался? – встрепенулся Ли, когда они после душевой снова поднимались на свет. От вечных сквозняков капли неприятно остывали на влажных волосах. Ли всегда до красных полос растирал себя полотенцем, чтобы согреться. Джоэл просто ежился и встряхивался.

– О прокаженных, – признался он.

– Делать тебе нечего, – многозначительно присвистнул Ли. – Лучше заглянем насчет вещдоков и потренируемся на мечах пару часов. А потом и на дежурство пора.

– Да, неплохой план.

Этажом выше, в отделе вещественных доказательств, относительно расследования не сказали ничего нового. Накануне приняли бутылки, передали в работу химикам – и хватит информации для рядовых охотников. Джоэл только поморщился и пожал плечами. В целом его не интересовало сокрушительное разоблачение преступной сети, но он волновался за состояние патрулируемых кварталов. Появление в них лишних сомнов напрямую угрожало жизни Ли, которому и так приходилось нелегко.

Джоэла мучила тревога насчет того, что он предпримет, если отменят деньги и санитары перестанут принимать щедрые взятки. Ведь за звонкую монету в отчеты не попадали сведения о вечных кошмарах Ли. В противном случае напарника держали бы в карантине на пять-семь дней дольше обычного, а то и вовсе заперли бы как интересный образец для изучения. Этого Джоэл не мог допустить. Он лучше знал, как помочь Ли. Плевать, что не по уставу! Они и так жили по расписанию, по приказу. Спали, ели, патрулировали улицы – все четко по часам.

Тренировки тоже проходили в строго отведенное время на пыльном дворе академии гарнизона охотников. В иное время там гоняли до седьмого пота подрастающее поколение. Теперь же Ли и Джоэл схватились друг с другом на настоящих клинках в показательном тренировочном поединке перед молодняком, который завороженно застыл на узких лавках вокруг присыпанной песком квадратной арены.

Они отрабатывали ловкие финты, обманные приемы, сложные связки ударов, но Джоэл понимал, что такие красоты подходят только в том случае, если противник вооружен мечом, или саблей, или хотя бы палкой. Для сражения с сомнами требовалось, скорее, обучиться всем видам уклонений и перекатов с нанесением точных колющих ударов – в сердце или в основание шеи, если таковая вообще находилась у чудовища.

Но молодняк в некрашеных серых робах еще не подозревал об этом, еще не проливал кровь, еще не видел, как монстр скукоживается до утлых размеров человека.

«Да, молодежь, вам таким манером придется усмирять, скорее, народные массы при очередных волнениях. И все идет к тому, что на ваш век их придется больше, чем на мой», – отвлекся на раздумья Джоэл, но Ли тут же стремительным выпадом едва не выбил у него из рук верный меч. По части эффектных приемов напарник обошел Джоэла, который в такие моменты чувствовал, сколько следов оставили на нем прожитые годы. Как на бродячем псе, да-да, именно на том, который лакал кровь в темном закоулке. Или на покрытом лишаями коте, предположительно съевшем канарейку Джолин.

Вот отозвалось привычной болью неудачно выбитое три года назад левое запястье, вот подвела прокушенная еще в юности правая икра, хрустнуло перепаханное когтями колено – травма времен работы со Стеллой. В пылу погони и настоящего сражения Джоэл точно отделялся от своего тела, не мешали ему ни годы тяжелой жизни, ни полученные раны. На тренировках все возвращалось.

«А ты хорош! Хорош!» – ухмылялся Джоэл, с трудом отражая блестяще проведенную Ли комбинацию из обманного приема с ловким поворотом клинка и диагонального удара снизу.

Напарник лучезарно улыбнулся юной публике и даже успел подмигнуть кучерявой девчонке в первом ряду. Она восторженно зарделась, за что тут же получила подзатыльник от Энн – суровой наставницы новобранцев-девушек.

– На мечи смотри! А не на этого вертопраха.

Вообще эта строгая женщина любила своих подопечных и желала им только добра, о чем без устали напоминала когда-то Стелла, которая училась и начинала службу вместе с Энн. Возможно, и так. Но к сорока пяти годам сеть шрамов покрыла Энн поверх легкого узора морщин на обветренной коже. Еще больше рубцов засохло на огрубевшей душе. Она не нашла себе спутника жизни и девчонкам-новобранцам без устали повторяла, что раз уж они выбрали жизненный путь охотника, то не годится миленько улыбаться всяким типам, тем более старшим охотникам. И особенно наглецу Ли.

Но на арену их с Джоэлом постоянно приглашали вне зависимости от взглядов сварливой Энн. Все знали, как виртуозно Ли владеет мечом. Клинок в его руке извивался стремительной змеей, Джоэл отразил еще несколько атак, в конце концов уйдя в глухую оборону.

Ли распалялся, атаковал стремительно, перебирая тонкими пружинистыми ногами в неуловимых шажках. Джоэл же несколько раз едва не оступился, зацепил рукой песок, выругался сквозь зубы, сбил дыхание. Но продолжал, нанося сокрушительные простые удары сверху и снизу.

Они разошлись на несколько шагов. Джоэл застыл в привычной стойке с клинком на уровне лица – лучшая позиция, чтобы нанести один точный удар сомну в голову, прямо в глаз. Глаза-то у них у всех оставались.

Левая ладонь готовилась направить рукоять и движение клинка. Но Джоэл знал, что опять проиграет, потому что боялся ранить Ли. Только и всего. Он понял это недавно, возможно, в тот миг, когда заносил клинок. Не возраст и не раны заставляли сражаться вполсилы, а сам противник, который не был врагом. Лучше уж отрабатывать удары на чучеле! Но Ли слишком нравились такие показательные поединки с рукоплесканиями восторженной толпы. По нему явно плакал театр, а Джоэлу оставалось только терпеть.

Он обрадовался, когда часы на городской башне пробили шесть вечера. Наставало их время. Еще не совсем, но через час-полтора полагалось развешивать Ловцы Снов. В отблесках Желтого Глаза проявились неуловимые алые прожилки. Змей поворачивался.

– Всё, расходимся! – возвестила Энн, а потом, когда шеренга девушек строем покинула арену, добавила: – А ты, Ли, не строй глазки моим дурехам!

– Кто? Я? – с деланым непониманием обиделся он.

– Пошли, – схватил его за плечо Джоэл, зная, что Ли с Энн друг друга не переносят. – Спасибо за арену.

– Обращайся, Джоэл, – отсалютовала ему Энн, небрежно поправляя лацкан короткого форменного плаща.

По старой дружбе с почившей Стеллой она звала Джоэла для показных сражений. Начальство академии тоже не протестовало. Вот только истинной звездой для будущих охотников оказывался Ли. Но Джоэл не завидовал: он никогда не стремился к славе, не добивался всеобщего признания или любви.

Пожалуй, за угрюмый нрав многим бы надлежало не терпеть его, но почему-то в гарнизоне ему доверяли едва ли не больше, чем верховному охотнику. Впрочем, как доверять тому, кто уже лет пять не патрулирует улицы, а сидит в кабинете и хранит все тайны психушки? Но Джоэл на этот счет не находил в себе никакого протеста. Такой порядок вещей сложился и устоялся. Он ему следовал, надеясь, что и Ли достанет благоразумия не вступать ни в какие кружки революционеров. А то не хватило бы никаких денег на взятки для судей военного трибунала.

К счастью, окрыленный вниманием новобранцев и успехом на арене, Ли беззаботно принялся за ежедневную работу. На складе они с Джоэлом взяли сети, обернули их вокруг себя и разошлись по своим кварталам. Все повторилось в точности как накануне и как два дня назад. И еще раньше. Джоэл надеялся, что эта ночь окажется спокойной.

Всего лишь надеялся, а внутреннее чутье уже натягивало струны нервов. И незримый гадкий музыкант водил по ним неверной рукой, извлекая не музыку, а скрип. Неприятный неуловимый звук усилился, когда сгустились сумерки. Скрип превратился в надсадный скрежет, когда посреди засыпающей улицы нарисовалась нетвердо шагающая фигура…

Глава 4
Вечная ночь

– Спокойной ночи всем, кто еще жив. Вечной ночи тем, кого уже убили! – голосил каркающим хриплым голосом прохожий. Джоэл закончил развешивать последний Ловец Снов и спустился с крыши на мостовую. Присмотрелся и, конечно, узнал кликушу.

– Что это тут? – спросил подошедший с соседней улицы Ли.

– Биф, как обычно, – с неудовольствием выдохнул Джоэл. Пьяница в свете Красного Глаза следовал с видом короля Вермело. Вскидывал руки и обводил ими улицу с рядами лачуг, будто весь город принадлежал ему. На шее у него висел непонятный инструмент, напоминающий шарманку или колесную лиру. Иногда Биф крутил ручку, и продолговатая коробка издавала жалобные дребезжащие звуки.

– Может, все-таки отправим его в психушку? – предложил Ли.

– За что? – пожал плечами Джоэл. – Еще даже не комендантский час. Вот попадется он в комендантский…

– За нарушение общественного порядка и клевету.

– Мало ли таких сумасшедших, – отмахнулся Джоэл. За чистотой нравов следила городская стража, в особенности женская ее часть. Специальные отряды чопорных дам целыми днями ходили по улицам под видом добропорядочных горожанок и слушали, о чем толкует народ. Обо всех, кто высказался против власти, докладывали в первую очередь. Но также велась картотека на всех, кто чрезмерно бранился, задевал торговцев или просто чем-то нарушал спокойствие благопристойного общества. Джоэл не ведал работы лицемернее. – Иногда мне кажется, что Вермело – это город сумасшедших, – выплюнул он сквозь зубы.

– Доброй ночи тем, кто спит вечно! – увлеченно распевал Биф, шествуя мимо охотников. Шарманка-лира в его руках надрывалась изо всех сил, готовая в любой миг затихнуть навсегда, что было бы к лучшему. Из окон в бродягу украдкой кидали тухлые овощи и сливали ему на голову помои.

– Иди проспись! – высунувшись из окна, гаркнул собирающийся на покой желчный мужичонка и погрозил жилистым кулаком. Он уже нацепил ночной колпак и не желал слушать фальшивые ноты мрачных песенок.

– Нет, я ему сейчас точно вмажу по пьяной роже, – пообещал Ли и сжал кулаки.

– И как потом объяснишь? – удержал его Джоэл. – Побереги силы для дежурства.