Диафаны управляли двигателями «Искательницы» и обитали там. Они регулировали геометрию магнитных полей и параметры выхлопной струи, подстраивались под форму корабля и ловушки. Редвингу они представлялись кем-то вроде пастушьих собак из электронов и ионов – незримыми, но сильными. Они обладали даже способностью к общению, пусть и ограниченными. Никогда еще не предпринимали они столь смелой затеи – вылазки к звездам! Редвинг подозревал, что истинные мотивы диафанов людям всегда будут непонятны. Ну и что? Разве могут люди похвастаться полнотой понимания своих кошек?

«Пращи и стрелы яростного астрофизика» – так шутила о них Бет давным-давно, когда они занимались тренировкой диафанов, которым предстояло заботиться о таранном двигателе. Возглавляли эту стайку Аполлон с Дафной, а им подчинялись «дети» – малые тороиды, способные к обучению и самостоятельной работе: своеобразная общественная иерархия ионизированных разумов.

Бет подалась вперед, разглядывая график плазменных конфигураций звездолета.

– Я хочу, чтобы кто-нибудь из диафанов к нашему фильтру перебрался. Пускай отслеживают параметры термоядерника, пока флиттер прямо в гравиплазменное облако прет.

Редвинг подрегулировал трехмерку, и в воздухе повисли изображения текучих плазменных течений, магнитных сетей, утолщенных тороидов – насыщенные желтые контуры на бледно-синем фоне. Танец, в котором процесс важнее границ этикета. Танцоры сталкивались, заплетались, выкручивались, порождали новые полевые катушки. Магнитная рябь приводила к переносу информации и воспроизводству личностных черт. Интеллект, или, во всяком случае, зачаточное самосознание. Диафаны использовали мальцов как дополнения к своим разумам, иногда – просто в роли хранилищ памяти. Дарвиновский заплыв на пылающей реке, которая формировала двигательную сердцевину «Искательницы». И лишь управляющие тороиды, Дафна и Аполлон, пребывали в неизменности. Они, вероятно, могли существовать вечно, была бы энергия доступна.

Редвинг терпеть не мог неуверенности, как и полагается капитану. Да, исследования этой системы открывают значительные возможности, однако… Впрочем, кто лучше магнитных интеллектов управится с плазменными механизмами и навигацией на гравиволнах?

Клифф отправился позавтракать. По лицам Редвинга с Бет было заметно, что назревает нечто грандиозное. Вивьен сидела в боковом отсеке, мерно поглощая пищу и вроде бы игнорируя их. Клифф заказал пасту, запеченную с пряностями. Бет в такой кулинарии, обманчиво несложной, была мастерица. Пока Клиффа вводили в курс дел, он смаковал еду и кофе. Голова у него работала еще скверно, однако ключевые моменты он улавливал и не удержался от очевидного вопроса:

– А кто флиттером управляет?

– Артилекты, – сказал Редвинг.

– Флиттерные интеллекты – навигаторы, – ответил Клифф, зачерпывая ложкой пурпурную белковую кашицу; вновь пробудившиеся неизменно испытывали лютый голод. – Они недостаточно сообразительны для непредсказуемых ситуаций.

Редвинг ощетинился.

– Можно кого-нибудь получше туда инсталлировать.

Клифф помотал головой:

– Нет, не получится так просто взять и перекинуть туда других ИИ – на это требуется время. Сколько осталось до пролета?

– Почти двое суток, – нахмурился Редвинг.

– Недостаточно. – Клифф был биологом, но в базовых инженерных вопросах разбирался. – Кроме того, я поработал с Дафной и Аполлоном, мы испытывали флиттерные движки. Вы же понимаете, это далеко не послушные лошадки.

Теперь настал черед Редвингу покачать головой.

– На борту флиттера нормальный автодок не поместится. Там лишь аптечка. Это чересчур рискованно.

Бет раздраженно вскинулась:

– Всего лишь короткая вылазка.

Они уже прибегали к помощи автопереводчика, чтобы выяснить, согласны ли диафаны отщепить частицы себя для управления термоядерным флиттером, «Эксплорером».

Клифф улыбнулся.

– Разве не ты говорила, что мы обязаны это выяснить сами?

Бет покачала головой.

– Послушай, Аполлон и Дафна готовы. Малые тороиды, если что, с двигателем управятся. Пускай поработают – неплохая тренировка для них. Скажешь, что получили временное повышение в ранге.

Редвинг рассмеялся, и Клифф понял, что капитан даст согласие. Пусть это и означает, что придется выслать человека. Или двоих.

Редвинг уже сожалел, что диафанам когда-то дали имена. Это уподобляло их людям, а с людьми они не имели ничего общего. Да и с кошками.

– Хотите пролететь совсем рядом, чтобы эти двое нырнули в плазменное облако? А если мы их потеряем?

Тон его сделался жестче, он поджал губы, как сжимается актиния, если ее ткнуть палкой.

Бет поднялась и стала мерить шагами помещение.

– Они вызвались добровольцами. У нас шестеро других остаются – Малые, как их называют Дафна с Аполлоном.

– Мы в режиме максимального торможения. Пропорционально кубу скорости. Важен каждый километр в секунду.

Бет изогнула руку в сторону борта и вызвала изображение траектории корабля: длинной желтой дуги на стеноэкране. «Искательница солнц» была показана пульсирующей красной точкой на окраине системы Эксельсии. Двигатели переключены в реверсный режим, термоядерное пламя тормозит продвижение. Магнитная ловушка раскрыта шире обычного, словно расставленная в воздухе оранжевая трепетная сеть. Магнитные паруса, как и солнечные, приспособлены к смене галса. Если магнитный парус ориентирован под углом к солнечному ветру, заряженные частицы преимущественно отражаются к одному из бортов звездолета, а магнитный парус толкает в противоположную сторону.

– Аполлону и Дафне скучно! А шанс заглянуть в устройство гравитационно-волнового передатчика при пролете мимо у нас единственный.

Редвинга не отпускала тревога, но он признал, что Бет права.

Время утекало. Нужно было поспешать, переоснащая «Эксплорер» в грузовом модуле. Дафна стабилизировала реактор в экономичном режиме, а Аполлон выравнивал выхлопные линии магнитного сопла.

И другая работа предстояла им. В модуле анабиоза заканчивали оживлять еще одного члена команды, Чжай. Она сразу взялась за работу с аппаратурой связи. Чжай была невысокая, стремительная, резковатая, и перспектива невиданного приключения вселила в нее восторг. Пока Вивьен вводила ее в курс дела, а потом подключала к артилекту, Чжай улыбалась во весь рот.

Бет знала, что перед полетом на «Эксплорере» им с Клиффом нужно побыть наедине. Она вспоминала, как выводила его из десятилетий холодного сна, принимала в теплые объятия. Массировала ослабевшую плоть, натирала кожу аромалосьонами, развеивала панику, проступавшую на его лице, – пробуждение из анабиоза провоцирует хаотичные сны. Веки трепетали, лицо подрагивало в нервном тике, отражая подспудный страх. Затем глаза Клиффа сфокусировались, он прищурился, и Бет увидела в его взоре узнавание. Он медленно заулыбался.

За десять часов до старта они решили совместно сбросить напряжение. Миссия им, несомненно, выпадет опасная, но и Бет, и Клиффу не терпелось выбраться с корабля, поработать снаружи. В таком случае лучше предварительно расслабиться.

Они закончили работу в биозоне – среди лишайников и сочной зелени гидропонного болота. Жужжали насекомые, ползали муравьи, червецы и жуки, которых разводили ради космического белка. Покончив с этим делом, Бет и Клифф двинули прямо в сундлауг, зарезервированный для них на два следующих часа. Сундлауг – исландское слово для общественного бассейна с горячей водой, которым по какой-то причине стали обозначать сферические бассейны с нулевой гравитацией на множестве хабитатов Солнечной системы.

Они поспешили в зону невесомости «Искательницы». Давно уже стало понятно, что гидропоники и ферм недостаточно. Природу на звездолете не сымитируешь, как ни старайся, поэтому наилучшим приближением к ней оставался оргазм.

Сферический бассейн «Искательницы солнц» был не лишен дизайнерского изящества. Рядом с основным пузырем помещался стеноэкран, так что можно было через внешние камеры вести своеобразное ленивое дежурство: плавать в сдерживаемой поверхностным натяжением оболочке и наблюдать, как Вселенная движется мимо. Клифф бросился в десятиметровую сферу, взбудоражив скопища флуоресцентных микробов, которые янтарными сполохами отмечали пути скованных течений. Бет опередила его. Мерцающее тепло облекало ее так, как никогда не случается в воде при силе тяжести. Зависнув, она поймала Клиффа за ногу и чмокнула. Изобразила полоумную улыбку и, ударив по воде, вылетела на поверхность как раз вовремя, чтобы глотнуть воздуху. Порывисто отдышалась. Сфера содрогалась и выгибалась под их напором, отрывались капельки, летели поперек поля обзора к далекой бледной точке – Глории.

В океане ночи они занялись любовью, и волны перехлестывали через край бассейна. В последнее время, с тех пор как Клиффа разбудили, Бет открыла для себя неожиданную глубину отношений. Непредвиденный оттенок. Они сошлись: голова Клиффа меж бедер Бет, в невесомости легко дается любая поза; влага, соль, мускусный аромат. Пружинистая плоть, витки мускулов, алмазно-резкие звезды проплывают мимо. Ее язык затрепетал, вызывая к жизни новый род тепла. Тела выражали то, чего не выскажешь словами. По коже пробегали волны энергии, высвобожденные плавной грацией невесомой жидкости. Спутанность и смятение, одолевшие было Бет, каким-то образом положили начало судорожному рывку к желанной геометрии. Да, вот он, их общий центр.

Редвинг смотрел на мерцающий экран, где отображались данные свежего обзора орбит черных дыр и гравитационных волн.

– Это сечение одной из зон, – сказал Клифф, – для лучшего понимания плотности маршрутов.

Бет подалась вперед:

– Похоже, траектории распределены в пространстве так, что все дыры стремительно приближаются к центральной примерно в одно и то же время. Но не сферическая компоновка. Орбиты размещаются в двух перпендикулярных плоскостях. Возможно, не хотели чрезмерно всё усложнять? В любом случае гравиволновые всплески этим хорошо объясняются.

Редвинг подумал: Нервничаешь? Посчитай что-нибудь, отвлекись. Но промолчал.

– Я бы не хотел, чтобы вы в этот рой лезли.

Бет рассмеялась.

– Но мы и не станем. Я прошу выпустить нас с «Искательницы», чтобы мы пролетели по кромке плазменного облака, глянули, как там дела обстоят. На этом всё.

Редвинг кивнул.

– Это несложно сделать. Выдержав нужный крен, мы проскочим буквально по внешней границе целевой области. Я отклоню магнитный экран, и флиттер пролетит по дуге, цепляющей за край облака. Примерно двести тысяч километров от центра. Потом срежете угол и вылетите обратно к «Искательнице» без лишних затрат топлива.

Пока он говорил, артилекты чертили синими контурами в воздухе предложенный маршрут.

– Но держитесь подальше от этих масс.

– Мы пролетим между двумя плоскостями, в которых заключены чернодырные орбиты, – пообещал Клифф.

Бет встала и начала мерить шагами каюту.

– Это будет наш первый маневр на высоких скоростях. Надеюсь, флиттер выдержит.

– Обязан. Но да, мы его не проверяли на скорости порядка тысячи километров за секунду. И вот еще что: возможно, те, кто тут главные, даже не подозревают о нашем присутствии, – сказал Клифф.

Редвингу нравилось, как они с Бет балансируют друг дружку: Клифф неизменно смягчал тревожные предположения. На сей раз, однако, ему это не удалось.

Редвинг бросил на них резкий взгляд и произнес:

– Я должен рассекретить приказ, полученный много лет назад. Земля требует, чтобы мы заглушили передатчик.

Раздался сдавленный хохот. Редвинг присоединился.

– Пр-равильно! Щелкнуть переключателем роя планетарных масс величиной с мраморные шарики. Земля полагает, что глорианцы таким образом переговариваются с другими цивилизациями, находящимися примерно на уровне 2.5. С чужаками, которые тоже умеют строить такие передатчики. Электромагнитное излучение – не их уровень, а? Возможно, они слушают, как и мы, но поговорить мы не в состоянии.

Бет сказала:

– И что, те, кто не умеет переговариваться гравиволнами, с точки зрения глорианцев, варвары?

Это вызвало очередной приступ смешков и вздохов. Правда глаза колет.

– Подготовьтесь к отлету. Перед стартом все данные мне на проверку.