Настройщик власти (страница 9)
– Аэропорт открыт? Об этом не объявляли.
Лия ласково потрепала Марка по вихрастой макушке:
– Мои мальчики самолеты слышат издалека.
Увидев незваного гостя, Лия завершила разговор и вопросительно посмотрела на Сосновского. Тот уже обхаживал ее мужа.
– Господин Шуман, извините за неожиданное вторжение. Я ваш поклонник. Преданный и благодарный.
– Вы о чем?
– Вчера должен был состояться концерт…
– В другой раз. Мы улетаем, – коротко ответил органист и застегнул чемодан.
– Вы не можете уехать не дав концерт.
– Я должен думать о семье.
– Так дела не делаются. Сначала сонату! – настаивал бизнесмен.
– Вы в окно смотрели? – возмутился Шуман.
Сосновский перешел к торгу:
– Всего одно выступление сегодня в полночь. Для меня. Что вы хотите взамен? Для себя, для семьи.
– Все вопросы к Хартману! – отрезал Шуман и поднял чемоданы. – Лия, Марк, вы готовы?
Видя, что органист собирается покинуть номер, Сосновский загородил проход и перешел от уговоров к давлению:
– К черту Хартмана! Вы не выйдете из номера, пока мы не договоримся!
Под окнами отеля зашумели двигатели бронетранспортеров, загудела турбина танка. Шуман прикрыл глаза и пробормотал под нос:
– Хартман уже подъехал к отелю.
Марка не удивило, что папа расслышал автомобиль дипломата даже сквозь рев военной техники. Мальчик и сам обладал всепроникающим слухом. Но дальнейшее заставило его распахнуть глаза от ужаса и восторга.
Гость по инерции угрожал:
– Шуман, вы в Москве. Здесь мои правила…
А отец завыл. Сначала тонко высоко по-звериному. Но очень быстро его голос стал низким и жутким, а потом и вовсе неслышным. О том, что отец продолжал беззвучно орать говорил его распахнутый рот и напрягшиеся голосовые связки. Невидимый звуковой удар был нацелен на гостя. Низкие звуковые волны накатывали на Сосновского, били в грудь, сдавливали голову, расшатывали сердечный ритм. Бизнесмен почувствовал необъяснимый ужас, рухнул на колени, зажал уши, но волны продолжали давить, словно окаменевшее тело погружалось на глубину. Бизнесмен отключился и свалился на пол.
Отец закончил беззвучный вопль. Сгорбился, оперся руками в колени, отдышался. В дверь номера постучали:
– Борис Абрамович, что за шум? Мне войти? – тревожился охранник.
Отец выпрямился, вытер пот со лба и крикнул раздраженно голосом Сосновского:
– Не мешай! Тут по телику черт-те что! Еще ты лезешь. Поможешь Шуманам спустить вещи и жди меня в машине.
Марк знал, что папа может имитировать любые голоса и звуки. Порой он так играл с сыном и подшучивал. Сейчас, если это и походило на игру, то очень опасную.
Глава семьи сделал знак жене и сыну, все подхватили вещи и вышли из номера. Шуман смело передал большой чемодан охраннику и зашагал по коридору. Воронин поспешил вслед за семьей музыканта к лифту.
На парковке перед отелем Воронин помог загрузить вещи в посольский «мерседес», а когда тот отъехал, подсел к напарнику.
– Где БАС? – спросил Зайцев.
– Велел ждать, – ответил Воронин, наблюдая за маневрами военной техники на главной улице города.
Спустя час охранники заволновались и поднялись в номер. Их шеф ворочался на полу и держался за голову. Взволнованные охранники помогли ему подняться и сесть в кресло.
– Борис Абрамович, вас ударили по голове? – спросил Воронин, осматривая шефа.
– Оглушили? – суетился рядом Зайцев.
Сосновский помнил страшное лицо органиста, его открытый рот, свои зажатые уши и согласился:
– Второе вернее.
– Это сделал Шуман? Я его догоню! – Воронин не понимал, в чем он ошибся, но хотел исправить оплошность.
Зайцев принес воды для шефа и остановил коллегу:
– Музыкант уже в аэропорту в нейтральной зоне.
– Сумка! Он забыл сумку, – обнаружил Воронин.
– Что там?
– Черная ряса, обувь и ноты, – перебирал удивленный Воронин.
Сосновский глотнул воды, скривился от шума в голове и приказал:
– Сумку забираем. И еще. Его жена Лия. Я слышал… – Он плеснул воду в ладонь, растер по лицу.
Воронин вежливо напомнил шефу:
– Что вы слышали?
– Она звонила из номера маме, спрашивала про отца. Узнай, куда?
В главном холле отеля Воронин задержался, переговорил с администратором, догнал шефа, усевшегося в машину, и доложил:
– Вот номер, куда звонила Лия Шуман. Это в Сочи.
– Разведай адрес и вообще всё о семье Шуманов, – велел Сосновский.
– Сделаю! – ответил Воронин, прикидывая к кому из бывших коллег обратиться.
Борис Абрамович потер влажный лоб и качнул ладонью:
– Гони в больницу. Пусть проверят, что он со мной сотворил.
«Мерседес» рванул поперек улицы и проскочил впритык под стволом танка. Немецкий салонный фильтр оказался беспомощным против сизых клубов русского выхлопа. Борис Абрамович зажал нос.
ОРТ. В дни путча на улицах Москвы под гусеницами БМП погибли три человека, ставшие «Героями Советского Союза». Если бы Сосновского задавил танк, звезду героя следовало бы дать танкисту.
Глава 11. Декабрь 1991. Москва.
Зимняя Москва уже знакома Марку. Путь от гостиницы вдоль главной улицы города наполнен теми же звуками. Вот к остановке подъезжает автобус с заиндевевшими стеклами, устало лязгает дверьми. Мотор гудит натужнее, чем летом, но на морозе звуки чуть мягче и медленнее. Замерзшие пассажиры, толкаясь, лезут в автобус, отогревают пальцы, отсчитывают монеты. У всех унылые раздраженные лица.