Оглянулся. Незнакомец, разрубленный пополам неземным полом, терпеливо ждал, пока я просочусь через охранную ловушку. Интересно, чего он ждет? Вот чего бы ему не воспользоваться соседней? Может, по выходным оставляют в рабочем режиме только эту, и я совершенно случайно занял единственный рабочий турникет? Как бы то ни было, дальше вторгался не я, а условные рефлексы городского жителя: приложил пропуск, набрал код – помнил: день и месяц рождения, – толкнул пискнувшую вертушку и отступил на шаг в сторону, освобождая проход.

Внутри! И никто не мчится задерживать, никто не вглядывается с озабоченным выражением лица в незнакомца. Похоже, Голливуд, привидевшийся мне накануне, тоже решил взять выходной. Скрипнула позади решетка – пиджак прорывался следом; я торопливо сбежал по невысоким ступенькам во двор, и голова нырнула в иномировое подполье. Как же хорошо! Чужие полы, стены, окна, двери остались где-то там, выше, а я опять вернулся в нормальность.

Проводил взглядом торопливо шагающего в сторону административного крыла незнакомца – ради кого он так вырядился в выходной день, хотел бы я знать? Впрочем, какая разница? Мне – туда, к неприметной, ничуть не изменившейся за год двери.

Идти не хотелось – так хорошо было здесь без каких бы то ни было видений, но и торчать посреди пустого двора тоже не с руки – повсюду камеры, и если даже никого мой визит не встревожил, это не значит, что можно расслабиться, будто я один в целом мире. Все же задержался, неторопливо пряча пропуск в карман и щурясь на солнце, нависшее над городом. Почти как тогда. Даже не верится, что прошло так мало – кажется, за это время моя жизнь успела совершить полный оборот. Я чувствовал себя совершенно другим человеком, нимало не похожим на того беззаботного парня, что последний раз пробегал по этому скучному дворику год назад.

Ступеньки наверх вознесли меня над чужим полом. Я еще не прошел дверь реакторной, но уже очутился в совершенно новом для себя помещении, и оно немного напрягло – с одной стороны, я почти ничего не видел – пол земной реакторной скрывал своего собрата там, но я не видел вообще ничего больше. Похоже – большой зал, мое куцее зрение не добивает до стен и потолка или потолок прячется над земным, лишь стойкое ощущение, что пространство вокруг подернулось легкой, слегка красноватой тенью. Там точно нет естественного света, темно, но не до конца – что-то отбрасывает нераспознаваемый отсвет, будто отблеск от застывшего костра. Что за черт? Какого еще костра? В здании?

Хорошо, что никого нет, спокойно постоял, привыкая к ощущениям. В любом случае, что бы ни пряталось там, я пока не нашел ничего необычного, разве что отблеск этот казался смутно знакомым.

Опять пропуск, писк приемника, щелчок замка. Стараясь сохранять видимость неспешной деловитости, прошел в реакторную.

Помещение залито слепящим после сумерек коридора светом солнца. Яркие параллелепипеды наискось расчерчивают полы, облизывая жадным жаром фундаменты оборудования. Сами реакторы прячутся в прохладной тени, отчего видишь только черно-желтое пространство, расчерченное, как предупредительная окраска тяжелых балок на заводе. Эх, научиться бы читать такие символы! Сама природа сплошь и рядом подсовывает их нам, мы же, как слепые, движемся своими путями, щурясь и отмахиваясь от благожелательных предупреждений!

Всмотрелся в череду разнокалиберных агрегатов. Похоже, за год здесь кое-что поменялось, но тот приметный экспериментальный реактор – вот он, на старом месте. Зашагал, и тут же шевельнулись тени в дальнем конце длинного зала.

Остановился, щурясь, уже понимая, что там люди, но солнце мешало. На яркую полосу света выступил, сразу же проявившись во всей красе служебной формы, пожилой охранник, всмотрелся в меня, неожиданно кивнул приветственно, как будто мы хорошо знакомы, наклонился, подобрав что-то с пола, и, не обращая на меня больше внимания, вновь растворился во тьме. Был человек – и нет его. Может, он тоже призрак? Да нет, так далеко я их не вижу, да и выглядит он родным и знакомым обитателем нашей планеты – от пошлой форменной одежды до профессиональной подозрительности в лице.

Из мрака донеслись голоса, звякнул металл, еще раз. Стало понятно: там кто-то работал, несколько человек, но главное – на меня никто не обращал внимания. Точнее, охранник точно заприметил, но отнесся как к должному, даже кивнул – обознался, наверное. Надо пользоваться моментом.

Реактор сильно изменился: добавилось несколько трубопроводов, за его металлической спиной вырос немаленький агрегат, весь опутанный хаосом вывернутых наружу блестящих металлом кишок, появилась пара недешевых индикаторов рядом с помнящей мои руки старой панелью управления.

Подойдя, перевел контроллер в инженерный режим, полистал логи, убедился, что основное управление по-прежнему опиралось на мой текст, хотя и обросло кучей непонятных функций. Делал это не из любопытства, а скорее как прикрытие, часть настоящей шпионской истории, на случай, если кто-нибудь все же вздумает поинтересоваться, чем это я тут занимаюсь. Основное внимание целиком ушло туда – в другое.

Там по-прежнему большой темный зал, во всяком случае, я до сих пор не наткнулся на стены, но главное, я обнаружил источник того слабого отсвета, что так бередил мою память. Совсем рядом с реактором – длинный широкий стол, один конец которого терялся из вида в ярком свете земного солнца, другой же раздваивался почти у самой стены, отчетливо видимый в сумраке. Несмотря на то, что света в том зале толком не было, видел я этот странный стол более чем отчетливо из-за избороздивших все пространство над ним лазерных лучей красного цвета с разными степенями фокусировки. Все это сложное плетение цветомузыки опиралось на многочисленные устройства и приспособления, разбросанные по огромной столешнице, равномерно испещренной монтажными отверстиями.

В следующее мгновение невольно вздрогнул: быстрым шагом в поле зрения вошла молодая девушка, одетая во что-то вроде фартука, наброшенного поверх короткого халата. Из-под него виднелись ее ноги в просторных темных штанах. В лазерных отсветах она выглядела нереально, почти как персонаж черно-красного немого кино. Невысокая, с изящной фигурой, угадывавшейся под громоздким одеянием. Густые и, должно быть, объемные волосы стянуты в длинный хвост, убранный во что-то вроде мешочка. Лицо красивое, но не наше, не русское. Чувствовалось в ней восточное, но не далекое, не китайское или японское, а вроде красивой узбечки или татарки. В руках – громоздкий и по виду тяжелый аппарат неясного назначения. Не обращая на меня никакого внимания, что понятно, быстро подошла почти вплотную и наклонилась к широкому рассеянному лучу, нацеливая свой прибор. Присмотрелся и удивился: похоже, одна из труб земного реактора тоже слегка отсвечивала красным. Во всяком случае, то, что внимательно разглядывала незнакомка, в моем пространстве в точности совпадало с коротким отрезком толстого негнущегося шланга. Неужели этот отблеск в зазеркалье – след от банального земного устройства, всего-то и делающего, что снабжающего реактор обычной водой почти из-под крана, скорее всего, для какой-то системы охлаждения?

Наклонился, чтобы рассмотреть получше, и отпрянул, почувствовав резкое движение рядом. В дальнем углу зала отчетливо матерились, гремело что-то железом, но испугали меня не земные люди – незнакомка замерла, с ошарашенным выражением лица уставившись на меня! Я, не веря, оглянулся, сделал шаг в сторону, но глаза девушки словно прилипли. Что она видит? Меня? Или пару мерцающих пятен на месте моих глаз? Несмотря на потрясение от очевидного контакта, заученные годами рефлексы воспитанного человека работали – я не мог не поприветствовать незнакомку и осторожно поклонился. Опять быстрое беззвучное движение, я вскинулся и успел рассмотреть мелькнувший силуэт, тут же исчезнувший из доступного мне поля зрения.

– Что, Евгений Николаевич решил в выходной сам не приезжать?

Давешний охранник материализовался из ниоткуда, но рефлексы не подвели:

– Здравствуйте, – деланно скривился. – Ну так на то он и начальник!

– Это точно! – охраннику, похоже, было скучно и совершенно наплевать на то, что его тело наполовину торчало из мерцающего красным неземного стола. – Я тебя помню. Ты работал с этой штуковиной год назад?

– Ну да, – я все еще был в шоке от произошедшего, потому отвечал немного рассеянно, надеясь, что незваный собеседник отнесет это на сложный мыслительный процесс приглашенного специалиста по кнопочкам и экранчикам. – Честно говоря, я вас не припоминаю.

Незнакомец довольно улыбнулся и движением головы и глаз указал на колбу видеокамеры за моей спиной:

– Конечно не помнишь! – довольным голосом пояснил он, как будто снизошел до собеседника из горных высей, где небожители бдительно следят за шалостями простых смертных.

Он, оставаясь в самом средоточии лучистого месива, кивнул на цифровой индикатор, который я заблаговременно озадачил выводом длиннющего журнала событий, на самом деле ничуть меня не интересовавшего:

– Опять сбоит?

То, что я сейчас жаждал увидеть, к счастью, не появлялось – девушка исчезла. Не знаю, что бы я делал под бдительным вниманием охраны, вернись она. В душе боролись, по очереди захватывая ее, чувства досады, облегчения и настороженного ожидания.

– Нет, простая рутина, – лениво сообщил в пространство, рассматривая сменяющиеся строки, затем нахмурился, меня будто что-то толкнуло, и развернулся к собеседнику. – Скажите, а ваши камеры стабильно работают? Я имею в виду – никаких помех? А то у нас тут пара сбоев была, – на ходу фантазировал, уверенный, что охранник простодушно слопает любую глупость.

– Как же? Как раз год назад, даже поболее, сменщик мой, Петрович, все носился с какой-то засветкой. Ну так вроде порешали, тогда еще.

– А вы сами эти помехи видели?

– Не. Говорю же – Петрович тогда кипятился. Подрядчиков вызывали пару раз. Они все и исправили. А что такое?

Я врал, как говорится, на голубом глазу:

– Да у меня как раз год назад тоже сбои непонятные были. Я тогда не догадался спросить. Вот только сейчас дошло.

– Забудь, – охотно поделился советом, рожденным жизненным опытом, охранник. – Сейчас все работает? – он дождался моего кивка. – Вот и Евгений Николаевич при мне говорил, что все штатно.

– Здесь работает, а завтра в другом месте – опять двадцать пять, – ответил я цитатой уже из своего опыта.

В конце зала громыхнуло, звонко загремела металлом покатившаяся по плиточному полу железная труба, пара голосов принялась одновременно комментировать умственные и физические способности неведомого Сереги, мой собеседник отвлекся, наконец-то выбрался из призрачного стола, обретя ноги в потертых кроссовках, всмотрелся вдаль и быстро бросил:

– Если интересно, я телефон Петровича дам. Только он тогда же и уволился – что-то со здоровьем. Поговаривали всякое, но я потом с ним общался пару раз – брехня все! Пенсионерит, сидит на даче и в гробу видеть хотел эту работу.

Он всмотрелся в меня и неожиданно спросил:

– Ты вроде тоже по болезни свалил? Я слышал, шеф твой жаловался.

– Ага, – грустно согласился.

– А чего такое?

– Да так, офтальмология, – я всмотрелся в застывшее лицо охранника, пояснил: – Ну, там, с глазами проблема была.

– А-а, – он опять отвлекся, вслушиваясь в отдаленный бубнящий голос – видимо, того самого Сергея, потом в углу глухо стукнуло, хор мужских голосов объявил, как прекрасна жизнь и их благородный труд, а мой собеседник торопливо достал телефон. – Пиши давай. Пойду этих архаровцев выводить. Достали! Уже второй час тут караулю!

Я записал номер и спустя мгновение остался один.