Розовый луч светил прямо в глаза. Я посмотрела в сторону моего зрителя. Передо мной сидел мужчина лет сорока, небрежно одетый, с шарфом на шее. Это летом-то? Наверное, итальянец. Хотя волосы у него были светлые. Может, немец. На столе уже стоял бокал с красным вином, и мужчина медленно изучал меню. Пока я, как могла, создавала видимость танца, он продолжал смотреть в дурацкую бумажку, не обращая на сцену никакого внимания. С одной стороны, я порадовалась, что он не видит моих танцевальных экспериментов, а с другой – это меня завело. Энн ведь рассказывала про звезду и открытые мужские рты. А вместо этого сидит всего один рот, разглядывающий картинки с закусками, и, видимо, только и думает, чем бы побыстрее набить живот. Я повернулась к нему лицом и замерла, ожидая ощутить на себе его взгляд. Опять ноль внимания. Песня подходила к концу, я медленно двигалась вокруг шеста, покачивая бедрами, а гость ни разу не взглянул на сцену.

Мой взор постепенно уносился в сторону зеркального потолка. Очень хотелось проверить, насколько уместно я смотрюсь в таком образе. Странно, но мое отражение мне даже понравилось. Как бы банально я ни вертелась вокруг шеста, мое молодое тело, окутанное в шлейф красного шелкового платья, струящегося от каждого плавного движения, выглядело стройным и сексуальным. Волосы переливались под разноцветными огнями и мягкой волной рассыпались по плавной линии плеч. Голубые глаза блестели, будто только что выпавший снег, освещенный ночной луной.

Рядом с моим отражением в дальнем углу появилась фигура Энн. Она жестами отвешивала мне поклоны и рисовала сердечки в воздухе. Из другого угла мое внимание старался привлечь светящийся экран телефона, которым недовольно семафорила рука администратора Мари. Этим жестом она показывала, что время на снятие платья и бюстгальтера давно прошло и чтобы я не наглела, а уже разделась. Я поспешно стянула платье и каблуком отбросила его в сторону; но платье, как красный плащ матадора, привлекающий внимание быка, предательски упало прямо к ногам единственного посетителя, для кого и предназначалось все зрелище. Гость поднял шелковый кусок ткани и посмотрел мне прямо в глаза.

О боже! Это был тот самый мужчина из галереи! Кристиан… Фамилию я не помнила. Я оцепенела в ужасе. Тут к посетителю подошла официантка, и взгляд его быстро переключился на нее.

«Ничего себе, – подумала я. – Что он тут делает?»

После песни по правилам клуба я должна была подойти к мужчине, пока на сцену выходит следующая девушка, и потанцевать у его стола, чтобы тот дал чаевые. Но к этому типу я подходить не собиралась. Все равно влетит из-за бюстгальтера, который я так и не сняла. Да, гость всего один, и зачем ему столько внимания?.. И выход у меня первый. В общем, как-нибудь объясню.

Моя песня закончилась, я откинулась спиной к шесту в такт угасающей мелодии и поспешно, не оглядываясь, ушла со сцены. Вслед за мной выступать вышла не Джессика, а Энн. Мне так хотелось посмотреть на ее танец, но я решила спрятаться в гримерке и не показываться, пока не уйдет этот Кристиан. По правилам клуба танцовщицы все время должны были находиться в зале, общаться с гостями, разводить их на коктейли и разнообразное эротическое меню. Все полученные от клиента деньги, даже свой «чай», нужно было засунуть в специальный аппарат в гримерке, который выглядел так же, как обычный терминал. Каждая девушка вводила свой номер телефона, пароль и нажимала кнопку «Пополнить баланс». Ни одна проверка не догадается. С полученной суммы на счет танцовщице поступала половина, а вторая исчезала в никуда, точнее, шла хозяину клуба. Аппарат выдавал талончик на указанную первоначально сумму. Его нужно было брать всегда, когда клиент заказывал приватный танец или комнату, и с талоном идти к администратору, чтобы она выдала заветный ключ. Возле каждой приватной комнаты всегда стоял охранник, который отсчитывал десять минут, после чего деликатно стучал в дверь. Если танцовщица с гостем не выходила, то еще через десять минут стук повторялся. За продлением такого сеанса, безусловно, должна была следить сама девушка и после второй песни предложить продолжить танец, не забыв сразу взять предоплату, а то расплачиваться придется ей. Целью девушки было предложить продлить общение с ней уже в другой, более комфортабельной комнате.

– Кэтрин, ты почему лифчик не сняла? – В гримерной меня ждала недовольная Мари.

– Простите, я замешкалась. В старом клубе, когда был всего один гость, мы могли не раздеваться, – попыталась оправдаться я. Когда мы устраивались на работу, Энн сочинила легенду, что мы якобы танцевали вместе и у меня уже есть опыт.

– Впервые о таком слышу. Ты должна снимать платье и бюстгальтер в первую минуту песни, я тебе говорила! Штраф за несоблюдение правил на сцене – пятьдесят долларов.

– Мари, я поняла… Еще вы говорили, что у меня есть право на первое предупреждение, ну, то есть… Вы меня предупредили? – как можно деликатнее спросила я.

– На первый раз да, предупредила. Сейчас иди за платьем, которое ты возле гостя бросила, и садись читать правила.

– А официантка не может мне платье принести?

– Кэт, никто твои шмотки носить не будет, и их не кидать в гостей нужно, а снимать, складывать на полку в углу и всегда уносить самой. Это тоже в правилах написано.

Мари, суетливая и энергичная, торопила всех на выход в зал для создания наполненного интерьера, кричащего о том, как много здесь красивых барышень ждут «именно тебя». Я вышла из своего убежища. У шеста танцевала моя Энни под сценическим именем Злата. Этот псевдоним очень ей подходил. Желтоглазая загорелая блондинка в шелковом золотом платье, готовом спуститься к ее миниатюрным ногам на острых, как цыганская игла, шпильках. Чистый кусок золота в объятиях туманной пелены дешевого ночного клуба.

Я подошла в одном нижнем белье к гостю и умоляюще взглянула на платье, которое лежало у него на коленях.

– Добрый вечер. Я могу забрать свое платье или оно вам еще нужно?

– Забрать можете, только если пообещаете больше не бросаться им в малознакомых мужчин.

– Малознакомых? Мы, кажется, уже познакомились с вами в галерее.

– Да-да, я вас тоже сразу узнал. Так вот где проходят практику начинающие юристы, – съязвил посетитель.

– Так вот где вдохновляются современные художники! – парировала я, быстро взяла с его колен платье и ускоренным шагом ушла в гримерку.

«Какой позор! Ужас! Кошмар!» – кусая губы, повторяло мое отражение в зеркале, пока за моей спиной не показалась счастливая Энн.

– Кэтти, детка, с дебютом! Ты так классно платье кинула, у меня аж сердце екнуло. Даже у меня бы так не получилось.

Энн взяла чью-то кофту со столика и попробовала отбросить ее так же, но та просто проскользила серой тряпкой в противоположный угол. Я улыбнулась.

– Энн, не знаю… Я не уверена, что у меня получится здесь работать. Тот мужчина…

Я не успела договорить, потому что Энн категорически ничего не хотела слышать.

– Ерунда какая! Ты бы себя видела! Я глаз от тебя не могла оторвать.

В гримерную зашла Мари:

– Кэтрин, поздравляю! Гость оплатил твой приватный танец. Я уже провела его в комнату. Быстренько собирайся и иди, твой баланс после пополним. А где моя серая кофта? Я оставила ее здесь… или не здесь. Нужно посмотреть в зале.

– Да-да, наверное, в зале, – сжав губы, чтобы не рассмеяться, произнесла Энн, а я незаметно ущипнула ее за руку.

«Приватный танец? Нет-нет, у меня так голова разболелась…» – хотелось ответить мне. Но Энни на меня посмотрела так восхищенно, а Мари – так строго, что я поправила волосы, подкрасила губы блеском и пошла в комнату с красной дверью. Помню, дома Энн готовила меня к такому, мы репетировали каждое движение. Она усаживала меня на кухонный табурет и крутилась вокруг, показывая, как двигаться и смотреть на клиента. Я гримасничала, пытаясь изобразить нечто похожее, и мы без остановки хохотали.

Мари распахнула передо мной красную дверь, и мои ноги машинально завели меня внутрь. Вся комната была синего цвета, в том числе кожаный диван. Вдох – выдох. Музыкальный центр спокойно напевал композиции «Энигмы». Мой гость вальяжно сидел на диване все с тем же бокалом красного вина.

Как только закрылась дверь, я, вместо того чтобы начать танцевать, стоя в противоположном от него углу комнаты, быстро стянула с себя платье, лифчик и трусы, швырнула на пол возле себя и спросила:

– Все? Теперь я могу идти?

– А ты шустрая. Куда-то спешишь?

– Нет, это ты шустрый, раз сразу заказал приват.

– Тебя это смутило? В зале музыка громкая, а я хотел поговорить с тобой. Забавно, как тесен мир… Кстати, могла и не раздеваться, если тебе не нравится.

«Вот черт!» – выругалась я про себя и принялась одеваться.

– В этом месте делают не то, что нравится тебе, а то, что нравится другим, – сказала я.

– Напротив. Здесь много девушек, которые получают от этого удовольствие.

– Я рада, что ты уже знаком с ними.

– Если тебе не нравится то, чем занимаешься, зачем выбрала такой заработок?

Эх, лучше бы я молча протанцевала две песни, чем участвовала в его допросе.

– Какое это имеет значение? – поправляя волосы, спросила я.

– Большое. Легкие деньги редко кого отпускают. Там, в галерее, ты сказала правду, что только окончила юридический?

– Не поверю, что ты приходишь в клуб, чтобы учить жизни молодых особ.

– Для тебя я сделаю исключение.

– Ну, конечно. Мне не нужны исключения. Я уже подала резюме в несколько компаний. Мы с моей подругой здесь временно. Нужно только чуть поднакопить, чтобы оплатить следующий месяц за квартиру.

– Кто твоя подруга?

– Блондинка. Злата. Она выступала сразу за мной.

Мужчина глотнул вина.

– Можно мне тоже? – я посмотрела на его бокал.

Он пододвинул его ко мне, и я выпила все залпом.

– Прости, в горле пересохло. У меня сегодня первый день, я немного нервничаю.

– Ты, наверное, еще и голодная. Заказать тебе что-нибудь?

– Нет.

Пауза. Я выждала немного, посмотрела в его бледно-серые глаза и спросила:

– Ты можешь меня забрать отсюда? Я не хотела бы сегодня снова выходить на сцену.

– Куда хочешь поехать?

– Мне все равно, но я не хочу быть здесь.

– Что мне нужно сделать?

– Нужно заплатить нашему администратору Мари тысячу долларов или отдать мне.

– Неплохо для выпускницы. Тебе хоть что-то достанется?

– Да, половина. Я тебе ее верну, как только получу.

– Не нужно ничего возвращать. Иди собирайся, буду ждать внизу.

Мой первый клиент отсчитал тысячу долларов и протянул мне.

Я вышла из комнаты сама не своя. Зал вновь окутала громкая музыка и сигаретный дым. Гостей прибавилось. Перед сценой за столиком уже сидела большая компания парней лет двадцати пяти. Энн советовала опасаться их сильнее всего: у них меньше денег, но больше понтов, осуждения, неприятия и жестокости. Позади столика, где сидел Кристиан, расположился одинокий мужчина под шестьдесят, а за соседним столиком – двое мужчин, с которыми уже были брюнетка Кейла и моя Энни. Она незаметно позвала присоединиться. Я этим же жестом позвала Энн в гримерку. Там я закинула деньги в терминал, как учила Мари, и на мой счет автоматически зачислилось пятьсот долларов, забрать которые я могла из другого терминала у охраны, не раньше шести утра.

Забежала раскрасневшаяся Энни.

– Ну, как все прошло? – И, не дождавшись моего ответа, она протянула: – Кэтти, Кэт, те два гостя, они в комнату зовут. Я держу оборону и настаиваю, чтобы со мной была не та «черная пантера», а ты. Пойдем со мной, они должны тебя увидеть.

– Нет, я уезжаю с тем клиентом. На моем счету пятьсот баксов. Забери их с утра. Пароль – дата моего рождения. Этого как раз хватит за следующий месяц аренды.

– Ничего себе, Кэт, обалдеть! Да ты всех сделала в этом клубе! Вот так управиться за двадцать минут. Детка, я же говорила, что ты здесь будешь звездой! Так хочу все подробнее узнать, боже мой! Ладно, собирайся скорее, увидимся дома утром.

Энн прижалась ко мне, расцеловала и вытерла свою помаду с моих щек.