Дотянувшись до моей руки, Хромов сжал дрожащие пальцы, наконец-то посмотрев мне в глаза. В сером взгляде была безвыходность, и я ее прекрасно видела, все больше убеждаясь в том, что не ошиблась, предугадывая результаты нашего забега. Сабуров всю правоохранительную систему кормил с руки на протяжении многих лет, а они каждый раз преданно и самоотверженно выполняли приказы своего кормильца. И этот раз вряд ли станет исключением. Это понимала и я, и Кирилл.

Слева показалось подножье горы – позади седана послышался рев двигателя, стремительно приближающийся. Он становился отчетливее и громче, вынуждая всех нас обернуться: черный джип с тонированными стеклами (который я не могла не узнать) в считанные секунды поравнялся с «Фольксвагеном». Заднее стекло приопустилось, а в образовавшейся щели, словно в амбразуре, возникло автоматное дуло. Молниеносная реакция Кирилла – и я оказалась на полу между сиденьями под его тяжелым телом. Непрерывная автоматная очередь, пули, вонзающиеся в кузов седана и с легкостью пронизывающие тонкий металл, битые стекла, градом осыпающиеся на нас сверху, заставляли плотнее прижиматься к полу. Вдыхала я иногда, через раз, испытывая ужас от происходящего. Тяжеленное тело Хромова не позволяло наполнить легкие воздухом в необходимом объеме, вызывая удушье, но это было не так страшно, как осознание того, что Сабуров отдал приказ: огонь. Он позволил применить оружие, дабы меня остановить, а это означало: главной версией было не похищение, а побег.

Очередь прервалась. Кирилл, мгновенно поднявшись, схватил меня за руку и, распахнув настежь дверь, сиганул в кювет, увлекая меня за собой. Упав в высокую колючую траву, мы покатились кубарем с крутого спуска. Оказавшись внизу, я подняла голову, с диким ужасом глядя на то, как «Фольксваген», подобно мифической Стимфалийской птице, летит над пропастью. Казалось, такое возможно только в кино: выглядел этот полет абсолютно нереально, будто комбинированные съемки, но, к сожалению, кинематограф тут был ни при чем. Удар метала о землю и оглушительный взрыв заставили прижаться к земле. Оказавшийся подле Хромов схватил меня за руку, и мы ринулись к горе. Поднимаясь все выше и выше, я спотыкалась о булыжники и валежник, поскальзывалась на шишках, рассыпанных под соснами и елями. Силы очень стремительно покидали меня, ведь я не обладала выносливостью, так как силовые тренировки требовали лишь кратковременного усилия. Бег по пересеченной местности, да еще и в гору, мгновенно выматывал организм. Опять раздались выстрелы за спиной, как одиночные, так и очередью, причем по звуку отличающиеся друг от друга, а это означило, что стреляют из разного вида оружия. Пули свистели над головами, безжалостно вонзаясь в стволы многовековых сосен. Ощущение того, что мы находимся на поле боя, не покидало. Адреналин в крови подавлял страх, делая его практически неощутимым и незаметным. Движение на грани физических возможностей не оставляло ни сил, ни времени распознать какие-либо эмоции.

Кирилл дернул меня куда-то вправо и повалил на землю. Мы оказались за высоким валуном, спасающим от свистящих пуль. Происходящее напоминало компьютерную игру, особенно звук свинца, безуспешно пытающегося вонзиться в горную породу. Выстрелы становились громче, сообщая о приближении стрелков.

–– Тебе нужно идти, – неожиданно произнес он, продолжая бороться со сбившимся дыханием. – Они убьют нас. Я не смогу защитить тебя.

Я не могла поверить в то, что Кирилл готов был бросить меня на полпути.

–– Ты же обещал, что не отдашь меня ему.

–– Не отдам, – подтвердил он и даже кивнул. – Сандра, я не могу подвергать твою жизнь опасности. Да у меня даже ствола с собой нет, – он резко дернул меня на себя, прижав крепко к груди, когда очередные пули, свистя, вонзились в каменную броню.

Выстрелы стремительно приближались, расползаясь в стороны. Судя по звукам, нас попросту окружали.

–– Я не хочу без тебя… Я не хочу с ним…

–– Сандра, послушай, – начал взволнованно Кирилл, – мои ребята мертвы, я остался совсем один. Я ничего сейчас не могу сделать. Сабуров не знает, что ты сбежала, наверняка он уверен, что это похищение…

–– Это был его джип, – в ужасе прошептала я. – Он все понял.

–– Он не причинит тебе вред, – попытался убедить меня Хромов, хотя, мне показалось, что сам он был убежден в обратном. – Я заберу тебя… позже… не сейчас…

–– Обещаешь?

–– Я люблю тебя, – так и не ответил он на вопрос.

Кирилл крепко прижал меня к себе, коснувшись соленых от слез губ поцелуем.

–– Давай, Сандра, иди, – отпустив меня, сказал Кирилл с болью в голосе.

–– Уходи, – произнесла я, когда автоматные очереди образовали паузу в пространстве, даря природе время насладиться тишиной.

Поднявшись во весь рост, я покинула временное укрытие и, поднимая руки высоко над головой, стала медленно двигаться вперед. Мужчины в камуфляжной форме стояли за стволами старых сосен, периодически высовывая черные головы в балаклавах и поглядывая на меня. Слезы струились по щекам, а я продолжала жадно глотать их, не в силах поверить в то, что добровольно возвращаюсь в каземат к своему жестокому надзирателю.

–– Не стреляйте! – крикнула я, с трудом переставляя дрожащие ноги.

Мужчины опустили дула автоматов в землю, покидая укрытия (я даже представить не могла, что их так много). Похоже, Сабуров поднял целую армию против одного Кирилла.

–– Где он? – спросил один из мужчин, приближаясь и стягивая находу балаклаву.

–– Он ушел, – произнесла я, замерев на месте, – я одна.

–– Все хорошо? – спросил он, повесив на плечо автомат. – Ты цела? – я лишь кивнула в ответ, сделав соленый глоток слез.

–– Прочешите лес! – приказал командир с погонами капитана на плечах, обернувшись назад, а я напряглась всем телом, надеясь на то, что Хромову удалось уйти как можно дальше от эпицентра событий.

Один из мужчин, наверняка тот, что был старше по званию многочисленного отряда камуфляжных, махнул рукой и все, как один, ринулись вперед. Капитан прижал мобильный к уху и спустя несколько секунд произнес:

–– Дамир Робертович, Александра у нас… Он бросил ее в горах… Да, она в порядке… Понял вас. Так точно, – кивнул он, вернув телефон в карман. – Я отвезу тебя домой, поехали…

Полицейская «Лада» уперлась мордой в ворота сабуровской обители. Я вцепилась пальцами в дверную ручку и стала судорожно озираться, словно в поисках несуществующего выхода. Распахнувшаяся калитка явила нам Дамира со злобным прищуром. Мужчина выбрался из тесного салона и, подойдя ближе, что-то принялся объяснять, но Сабуров недовольно скривился и, отмахнувшись от него, подошел к машине. Он распахнул заднюю дверь, поместив на меня свои жутко черные глаза. Я сидела неподвижно, рассматривая парализующий недобрый взгляд. Тяжелый вздох – и Дамир, раздраженно схватив меня за руку, практически вытащил дрожащую от страха фигуру на улицу, как невесомую куклу из коробки.

Оказавшись в доме, он усадил меня на диван и опустился рядом, продолжая всматриваться в глаза так пристально, что я отчетливо ощущала жуть, бегающую по спине, подобно электрическому току по проводам. Она металась из угла в угол, от тупика к тупику покалывая кожу, покрывающуюся испариной.

–– Кто он? – раздувая ноздри от негодования, спросил муж.

–– Кто – он?

–– Чего он хотел? – не потрудился ответить Дамир, выходя из себя.

–– Он сказал, что ты заплатишь ему за все, – не думая ни секунды, соврала я, да так уверенно, что даже сама поверила в собственную ложь.

–– Как он выглядит? – продолжал щуриться и раздувать ноздри муж, подрагивая от гнева.

–– Невысокий, с черной бородой, – продолжала я фантазировать, тем самым обеспечивая себе какое-никакое будущее и стараясь подмостить солому для пущего комфорта. – Нерусь какая-то.

–– Как ты покинула дом? – Дамир нахмурил лоб, а в его зрачках вспыхнула ярость. Казалось, вот сейчас он и вцепится в мое лицо, не сдержавшись.

–– Спряталась в салоне «Шкоды» охранника, – маскируя грехи Никиты своим враньем, я старалась прежде всего создать видимость спокойствия.

–– И где ты была?

–– Пила в баре… Послушай, Дамир, я так больше не могу, – начала я, а Сабуров напрягся, хмуря лоб все сильнее. – Я не жена. Я заложница. Ты не имеешь право ограничивать мою свободу…

–– Да, – перебил он, – ты не жена. Ты бестолковая глупая стерва, которая ни хрена не понимает в этой жизни, – недовольно скривился Дамир. – Ты принадлежишь мне, и так будет всегда. Именно поэтому я имею право делать с тобой то, что посчитаю нужным.

Я смотрела в его жестокие глаза, не веря своим ушам. Казалось, Сабуров бредит, произнося эти слова.

–– Значит так, еще одна подобная выходка – и ты будешь сидеть на цепи, рядом со своим бесполезным кобелем! И приведи себя в порядок: смотреть противно!

Когда он покинул каминную, хлопнув с ненавистью тяжеленной дубовой дверью, я откинулась на спинку дивана и закрыла глаза. Эта жизнь становилась все более невыносимой, испытывая мое терпение, которое было раздуто до таких неимоверных размеров, что угрожало лопнуть в любой неподходящий момент.

Следующим утром Дамира словно подменили: вызывающее подозрение спокойствие, тихий голос без гневного дребезжания, отсутствие недоброго прищура и предъявляемых претензий. Но меня не проведешь! Я нисколечко не верила мужу, когда характер его обрастал белой и пушистой шерстью. Все это – хорошо продуманный тактический ход. После завтрака он вернул мне ключ от любимого кабриолета («Мерседес» цвета электрик я получила в качестве приза за первое место в международном конкурсе, и был он, пожалуй, самым дорогим и ценным из всех) и даже позволил выехать на несколько часов из дома. Вечером же ему вздумалось вывести меня в свет, и эта идея мне сразу не понравилась. Проводить наедине с ним время, желания не было, но разве я могла спорить с Дамиром и озвучивать собственные желания, которых у меня, по его мнению, быть не могло? Конечно же, нет. Проще было подчиниться, дабы не злить этого жестокого кровожадного монстра с эмоциональной лабильностью.

Два часа, проведенные в салоне красоты, сделали меня похожей на куклу, что вызвало отвращение. Я не привыкла к яркому макияжу и пафосной прическе, ведь в спортзале во всем этом не было нужды. Конечно, соревнования обязывали выглядеть ярко и броско, но я не так часто участвовала в них, а после замужества это осталось для меня в далеком прошлом. Хостес с приветливой улыбкой распахнул перед нами зеркальные двери ресторана и вежливо пожелал приятно провести время. Оказавшись в просторном белоснежном зале, Дамир взял меня за руку и с восхищением осмотрел фигуру с головы до ног. Он с гордостью подвел меня к столику и, отодвинув стул, произнес:

–– Ты шикарно выглядишь.

Не обращая внимания на его неуклюжий комплимент, я опустилась на сиденье и откинулась на высокую спинку, мечтая как можно скорее вернуться домой и смыть с лица этот толстый слой омерзительной косметики. Мне было безразлично, что думает обо мне Сабуров. Его слова восхищения никогда не доставляли удовольствия, так как в их искренность я не верила. Эта похвала палача перед экзекуцией звучала как издевательство и насмешка. Дамир уселся напротив, рассматривая безразличие в моих холодных глазах с абсолютно равнодушным видом (а ему, похоже, было безразлично мое равнодушие).

Спустя минут сорок официант принес наш ужин и, пожелав приятного аппетита, удалился. Я сидела неподвижно, пристально глядя на лазанью, которую есть даже не собиралась: эта калорийная бомба никак не вписывалась в мою спортивную диету. Такую гадость могла есть только его любимая доченька Алия, по периметру обрастая жиром.