Ноги едва держат меня. Они оказались слабее, чем я предполагала. И хотя в моих легких огонь, будто там рана, во мне неожиданно просыпается гордость. Я не хочу оказаться перед этими незнакомыми людьми и позволить им рассматривать меня как товар. Здесь речь идет о моей жизни. Жизни человека, судьбу которого они должны определить. Но нет. В их глазах я не человек. Я всего лишь демон. Порождение ада. Нечто злое, пожирающее детей по ночам. Наверняка они рассказывают друг другу такие истории.

Тяжело дыша, мы наконец поднимаемся, выходим и движемся по брусчатке в сторону рыночной площади.

От яркого солнца у меня начинается резь в глазах, а в груди жжет еще сильнее, чем раньше. Тем не менее я разглядываю красивые дома и сразу понимаю, что мы по-прежнему в княжестве Высокомерия. Вокруг чисто и красиво. Фасады новые и аккуратные, подоконники украшены яркими цветами. Я вспоминаю, как мне здесь было хорошо. Теперь все по-другому.

Прямо перед рыночной площадью, откуда уже слышатся возбужденные крики и шум голосов, я замечаю вход в таверну «У высокомерного Росса», где мы с Лу встретили Миела.

Это все было словно вчера, однако это не так. С тех пор прошла целая вечность. Но я забыла об этом. Почему я должна была все это забыть?.. Нет. Я прерываю собственные мысли. Вернее, это делает тьма у меня внутри.

Арк прав. Я герой, и решения Лирана и тем более Авиелл единственно правильные, я должна их принять. Я рождена, чтобы служить ей, а она рождена, чтобы знать, как делать все правильно. Для ее княжества и в том числе для меня.

Я шаркаю ногами по камням, у меня зверски болит голова, охранник тащит меня на переполненную людьми рыночную площадь, и я ощущаю, как на меня уставились сотни пар глаз. Осуждающие, жаждущие крови взгляды. Я падаю на колени.

Да, я как подкошенная падаю на колени. И даже не знаю, заставила ли меня это сделать обрушившаяся на меня сила ненависти, или это охранник пнул меня сзади по ногам. Но на самом деле это не имеет значения.

Слышится голос. Я поднимаю глаза, но и так знаю, что это Лиран. Я бы узнала его голос среди сотен, среди тысяч голосов. Я ожидаю, что при виде него в груди у меня появятся прежние привычные ощущения. Доверие, привязанность, безопасность. Но внутри у меня ничего нет. Только разочарование. Я делаю все это не для него. Я делаю это ради Миела. Миела, который всегда был со мной честен. Я мысленно киваю, как бы подтверждая для себя это решение.

– Вы видите перед собой героя Навиен. Первенца княжества Истины.

Я сжимаю губы, чтобы не плюнуть в его сторону. Откуда берутся эти чувства?

– Она отказывается возобновить кровную клятву своей сестре, княгине Истины, после того, как их узы были разорваны.

По толпе проходит ропот. За этим следуют громкие оскорбления и плевки, которые попадают мне в лицо и на голые окровавленные, грязные руки. Я даже не вздрагиваю. Будто тело у меня давно перестало реагировать на такое. Как будто оно поняло, что в их глазах мы никогда не будем чем-то бо́льшим, чем грязными демонами.

– Наденьте колодки и наручники! – приказывает Лиран, бросая на меня сочувствующий взгляд. И еле заметно кивает.

Может быть, чтобы сообщить мне, что это тоже часть плана? Что все в порядке? Но так ли это? Правильно ли, что они устраивают все это и так жестоко обращаются со мной, только чтобы доказать ангелу, что я теперь на его стороне? Да. Это так, они так решили.

Однако сердце у меня не может с этим согласиться. Оно болит и горит и… Что это? Оно словно сжимается от разочарования и одиночества, отгораживаясь от всего и всех вокруг. У меня болит даже кожа. Я люблю Лирана и Авиелл. Но они никогда не будут любить меня так же сильно. Я бы никогда не смогла смотреть, как они страдают от боли. И уж тем более не стала бы причинять ее им сама.

Я делаю вдох и выдох, чтобы успокоиться. Подавить эмоции и избавиться от боли. Позади Лирана появляются Арк и Авиелл. Где Миел?

Охранник дергает меня за волосы, и в следующий момент другой мужчина охватывает мне голову и руки деревянными колодками и закрепляет их. Крепко. Но не так крепко, как это могло быть сделано на мужчине.

С руками, притянутыми колодками к голове, я чувствую себя еще более беспомощной и несчастной. Униженной. Я стою на дрожащих ногах, чувствуя, как меня сковывают тяжелыми, холодными железными цепями. Смотрю на собор, где лежат кости Люцифера. Собор весь черный и блестит в закатных лучах красного солнца. Смотрю на небо. У меня возникает ощущение, что оно тоже кровоточит. Истекает кровью и страдает из-за меня.

В следующий момент я закрываю глаза и чувствую, как охранник толкает меня в толпу. Я стараюсь не обращать внимания на количество трогающих меня рук. На их прикосновения и пинки по всему телу. На то, как они толкают меня к другим рукам. К другим ртам, которые кричат мне гадости и плюют в меня. К ногам, пинающим меня. Пинающим до тех пор, пока ноги у меня не подкашиваются и я не падаю. Руки у меня связаны, я не могу их выставить вперед и ударяюсь о булыжники мостовой. На лбу образуется рана. Из нее начинает идти кровь. Я чувствую теплую кровь, и на какое-то мгновение возникает ощущение нежного, ласкового прикосновения человека, который меня любит. Но такого человека не существует.

Я заливаюсь горькими слезами и не хочу ничего, кроме того, чтобы их никто не заметил. Кто-то рывком поднимает меня. Я едва могу стоять на ногах. Мне так больно. Так чертовски больно. Моя душа кричит, и, хотя я этого не хочу, еще больше слез льется у меня из глаз и смешивается с кровью. Я смотрю вверх. На пьедестал, где стоят Авиелл и Лиран. Они просто смотрят на все это, и мое сердце разрывается. Оно разрывается все сильнее и сильнее, но никто ничего не делает. Как они могут? Как, во имя Бога, они могут все это допускать?

Рядом с ними сооружена виселица. Если я и замечаю какую-то появившуюся эмоцию, то лишь в глазах Лирана. Авиелл выглядит совершенно спокойной. Почему? Когда это произошло? Это случилось, когда оборвалась наша связь? Она поэтому меня разлюбила, или же она никогда и не чувствовала ко мне любви и это была лишь привязанность?

Меня толкают сильнее, чем раньше, я оказываюсь в руках большого, сильного мужчины и перевожу взгляд с сестры на его покрытое шрамами лицо. От него исходит ненависть и мерзкое зловоние. Я задыхаюсь от отвращения и ужаса.

– Ты, маленькая грязная скотина! – рявкает он, вытаскивая нож, прижимает его к моей щеке. – Что это тут у нас? – Он смеется. – Думаешь, это сделает тебя одной из нас?

Я пытаюсь ухватить какое-то воспоминание. Почему все это кажется мне таким знакомым? Он вонзает нож мне глубоко в щеку. Но я почти не замечаю этого.

– А если так?

Лезвие ножа разрезает рубашку на мне. Грудь обнажается, а вместе с ней и черное сердце, которое красуется на ней, напоминая мне, кто я такая. Что на самом деле во мне таится. Во мне рождается нечто темное и твердое. Будто моя темная сила хлынула мне в сердце и окутала его чернотой. Я смотрю на мужчину тем глазом, который еще способен видеть. У него в глазах ненависть и отвращение. Это все становится для меня уже таким привычным. Будто это и есть моя настоящая жизнь.

Когда я наконец отвожу взгляд, замечаю других людей, которые глазеют на нас. Некоторые даже встают на цыпочки, чтобы увидеть больше. Где-то внутри меня возникает смех. И я смеюсь. Скрипучим, громким и таким истеричным смехом, что мужчина отпускает меня и немного отстраняется.

– Что? Вам плохо видно? – ору я в толпу и поворачиваюсь к ним.

Я показываю им черное сердце. Показываю, кто я такая, хотя они давно это знают. Они застыли. Жадно таращатся. Герои никогда не показывают свое черное сердце. Это зрелище предназначено только для нас. Скорее всего, большинство из этих людей никогда его не видели. Сейчас они как стервятники. И я понимаю, что не хочу, чтобы меня любили или уважали эти существа. Они – самые отвратительные создания. Это они демоны. Они – зло. Не я и не мне подобные… просто потому, что мы родились не с той кровью и обладаем даром. Мы значим намного больше, и мы сильнее, чем когда-либо будут они. Это мы – настоящие сверхлюди. Я не знаю, откуда взялось это понимание, но оно будто всегда было во мне, только до поры до времени дремало.

Некоторые отворачиваются. Они смотрят друг на друга, и им вдруг становится стыдно. Стыдно? Неужели?

– Смотрите же! – кричу я, и все больше и больше людей отходит от меня.

Постепенно вокруг меня образуется круг, и я поворачиваюсь, чтобы они все могли его рассмотреть.

– Это то, что у всех вас бьется в груди!

Следуют потрясенные восклицания.

– Не согласны? – Я смеюсь и не могу остановиться. – Тогда скажите мне: что именно я сделала? Что я сделала, чтобы заслужить вашу ненависть? Я причинила вам боль? Убила ваших близких? Вы никогда не встречались со мной!

Голос у меня срывается и теперь напоминает негромкий хрип.

Обессиленная этим долгим смехом, я почти падаю, и тут кто-то из толпы выходит вперед. Молодой человек. Он смотрит на меня, будто заранее извиняясь, но потом замахивается и бьет меня кулаком в грудь. Я задыхаюсь и кашляю. Подходит еще один мужчина. С ножом в руке. Я едва чувствую, как его лезвие разрезает мою метку. Он продолжает резать. И с каждым движением ножа я все больше и больше теряю ощущение своего тела.

– А сейчас? Больше не хочется говорить нам такое? – выдыхает мужчина.

Я смотрю вверх. Прямо на него. И плюю ему прямо в грязное лицо:

– Пошел ты, ублюдок!

На меня обрушивается удар. Мужчина продолжает резать меня ножом. Возвращается ощущение боли. Оно охватывает меня целиком. Будто хочет меня поглотить и убить.

Моей щеки касается чья-то рука. Я готовлюсь, что сейчас меня будут полосовать дальше, и открываю глаза, чтобы посмотреть прямо в лицо тому, кто это сделает. Это все, что я могу.

Я встречаю взгляд темно-зеленых глаз. В груди теплеет.

– Тебя нельзя оставлять одну, малышка.

Я хриплю. Кашляю и не могу остановиться. Сердце у меня горит. Он пришел. Он пришел из-за меня. План сработал. Но действительно ли меня радует именно это? Или я просто счастлива, что он здесь? Что он пришел сюда ради меня?

– Что это все значит? – кричит Марви Лирану.

– Хватайте его! – орет тот своим охранникам.

Архангел наклоняет голову, как будто Лиран маленький мальчик и Марви нужно подумать, как реагировать на такое глупое заявление. Он просто слегка поднимает руку, и людей, которые еще не успели убежать при его появлении, просто отбрасывает.

Вокруг нас снова образуется толпа, только на этот раз подальше, ее удерживает сила Марви.

– Ты однажды застал меня врасплох, князь Высокомерия. И даже отравил. Второй раз этого не случится.

Марви снова смотрит на меня и нежно гладит по щеке.

В этот момент я кидаюсь вперед и прижимаюсь к его сильной груди. Он меня обнимает, и я готова разрыдаться. Но не делаю этого. Я не могу. Перед ними не могу.

– Все будет хорошо. Скоро мы отсюда исчезнем. Мне нужно только кое-что выяснить.

Он ждет, пока я снова выпрямлюсь, проверяет, могу ли я стоять самостоятельно, и только потом снова поворачивается к Лирану.

– Ты мерзкий, властолюбивый ублюдок, Лиран. И на самом деле я ненавижу тебя уже очень давно.

Марви пробирается сквозь толпу, люди перед ним расступаются.

Лиран начинает дрожать всем телом, но не двигается с места.

– Но сегодня вечером, князь Высокомерия, – теперь они стоят прямо друг напротив друга, и архангел кладет руку на плечо Лирана, – ты подписал себе смертный приговор. Поверь мне. Я буду убивать тебя очень медленно и мучительно. Я сделаю с твоим телом то же самое, что ты сделал с ней.

Марви указывает на меня, его голос уже не кажется спокойным, он полон гнева.

– Я не…

– Заткни свою грязную пасть, князь Высокомерия. То, что ты не испачкал свои руки, не означает, что ты ничего не сделал. Это ты наносил ей каждый удар. Каждый порез. Однако гораздо хуже порезы в ее душе. И только ты несешь за все это ответственность.

Архангел тычет указательным пальцем Лирану в грудь: