Закончив с вопросами, Полина попросила показать ей дом. Сделать это вызвалась Аглая. Похоже, она выполняла обязанности экономки, пользуясь тем, что служила тут много лет и вырастила дочь хозяина. Первым делом Аглая привела девушку в кабинет владельца дома – купца Афанасия Петровича Филатова. На самом видном месте висел его портрет. Крупный мужчина с тёмными волосами и густыми бакенбардами, изображённый на этом портрете, не имел ничего общего с внешностью дочери, изящной, белокурой и светлоглазой. «Может быть, она похожа на мать?» – предположила Полина.

После кабинета они заглянули в гостиную, уставленную пусть не слишком изысканной, но добротной деревянной мебелью. Тут имелось даже пианино – похоже, девушка, чьё тело она заняла, как многие барышни в те времена, умела музицировать. Сама же Полина музыке не обучалась, так что в случае, если её вдруг попросят сыграть, придётся как-то выкручиваться.

– А вот и твоя спальня, Полинушка! – не без гордости провозгласила её сопровождающая, открывая дверь в небольшую, но очень уютную комнату. – Видишь, как твой батюшка её обставил? Всё по твоим пожеланиям! И кровать-то с балдахином, как у принцессы какой, и ковёр большой да мягонький, чтобы с утра босыми ножками вставать! Ну кто бы ещё стал так печься о… – осеклась вдруг она, не завершив фразу.

– О ком, Аглая? – посмотрев на неё в упор, поинтересовалась девушка. – Что ты хотела сказать? Раз уж начала, договаривай!

– Да так, ничего особенного! Старею уже, видать, язык заплетается, – пробормотала женщина. Но, судя по её бегающему взгляду, она действительно о чём-то умалчивала, и это непосредственно касалось Полины Филатовой.

«Очень любопытно. Ладно, не буду пока допытываться. Понаблюдаю ещё».

Решив так, Полина осмотрела комнату и улыбнулась при мысли о том, что когда-то именно в такой мечтала жить. Да, чтобы и кровать под балдахином, ещё и на резных ножках, и высокие подушки на этой кровати, и пушистый ковёр с цветочным рисунком, и туалетный столик… А эти аккуратно выставленные на комоде фарфоровые фигурки животных и старинные куклы в платьях, как у настоящих дам! Ими невозможно было не залюбоваться, до того красивая и тонкая работа. Все эти вещицы наверняка стоили довольно дорого, а ведь, учитывая их хрупкость, обращаться с ними приходилось очень осторожно.

Должно быть, жизнь дочери купца была вполне счастливой и безмятежной. Ей не приходилось марать руки работой и думать о завтрашнем дне. Все её желания выполнялись заботливым родителем, да и слуги делали всё возможное для комфорта молодой госпожи.

Интересно, она действительно так уж стремилась выйти замуж за лысого приказчика? Или просто не хотела огорчать отца, поэтому согласилась? А, может быть, у неё имелись какие-то свои секреты?..

* Эффект бабочки – термин в естественных науках, обозначающий свойство некоторых хаотичных систем: незначительное влияние на систему может иметь большие и непредсказуемые последствия, в том числе в совершенно другом месте.

* Парадокс убитого дедушки – временной парадокс, относящийся к путешествию во времени.

* Речь идёт про царя Александра II, убитого 1 марта 1881 г.

Глава 3

Попросив Аглаю оставить её одну, Полина принялась методично обыскивать комнату. Она сама точно не знала, что именно пытается тут найти. Может быть, какие-то письма или личный дневник или что-то ещё, что укажет на секреты, скрываемые прежней хозяйкой, и поможет лучше её понять. Но ничего подозрительного не обнаруживалось. Можно было сделать вывод, что Полина Филатова была той, кем и представлялась изначально, – хорошо воспитанной девушкой, которая любила красивые вещи, сентиментальные романы и рукодельничать, конкретно вышивать.

Но этого было недостаточно. Полина интуитивно чувствовала какую-то тайну, которая окружала её невидимой вуалью и которую хотелось разгадать. Однако, обыскав всю спальню, она пришла к выводу, что искать ответы нужно не здесь. А где же тогда?..

Голова всё ещё побаливала, и девушка прилегла отдохнуть. Кровать оказалась очень мягкой и удобной. Зевнув, Полина засунула руку под подушку и – ага! – нащупала что-то под ней.

«А про этот тайник я и не подумала! Надо бы ещё под матрасом глянуть. Под периной, вернее», – подумала она, вытаскивая из-под подушки небольшую коробочку, оказавшуюся при ближайшем рассмотрении футляром для украшений.

В футляре оказался красивейший ювелирный гарнитур, состоящий из колье и серёг с переливающимися на свету синими камнями, очень подходящими к глазам девушки. Полина не слишком хорошо разбиралась в драгоценных камнях, но предположила, что это вполне могут быть сапфиры. Интересно, откуда у дочери купца такое сокровище? Подарок отца или жених расщедрился? Но почему тогда этот гарнитур не хранится вместе с другими украшениями, шкатулку с которыми она нашла, пока обыскивала комнату?..

Хотя таким вещам, конечно, место в сейфе, а не под подушкой и не в шкатулке, которая даже не запиралась.

Полина глубоко задумалась. Даже дремота пропала и голова, кажется, перестала болеть. Поэтому она решила не разлёживаться тут на мягком, а поднялась с постели и отправилась на поиски Аглаи.

Обе женщины обнаружились в той же комнате, где она очнулась. Они разговаривали о чём-то своём и резко замолчали, когда Полина переступила порог. Улыбнувшись им, она сказала, что хотела бы прогуляться.

– Составишь мне компанию? – предложила Аглае, и та с готовностью закивала.

– Как скажешь, Поленька, как скажешь, отчего бы и не подышать свежим воздухом?

И ни единого слова о том, что она якобы уже гуляла сегодня! Что подтверждало её подозрения – вовсе не на улице барышня Филатова упала и ударилась головой, а дома! Или её ударили? Нет, едва ли, тогда шишка скорее всего была бы повыше, а не на затылке. Скорее всего упала сама, но вот при каких обстоятельствах?..

«Тебе не на исторический надо было идти, а на юридический, с такой-то дотошностью», – прокомментировал её размышления внутренний голос.

«Ещё не поздно перевестись, вот только дай в своё время вернуться», – ответила ему Полина.

Собираться к выходу на улицу зимой в девятнадцатом веке – та ещё морока. Одежды здесь полагалось носить куда больше, чем в двадцать первом. И была она гораздо объёмнее и тяжелее, чем любимый пуховик и сапожки-дутики, которые Полина носила, когда была в своём теле.

Кстати говоря, это тело тоже почему-то не ощущалось таким уж чужим и незнакомым. В нём ей было вполне комфортно. Может, потому что эта Полина действительно походила на неё внешне, была примерно такого же роста и схожего телосложения?..

– Теплее надо закутываться, барышня, теплее, – трубным своим голосом гудела Марфа, наблюдая за тем, как Аглая помогает девушке одеваться. – Мороз невелик, а стоять не велит! Ещё ненароком замёрзнете да расхвораетесь, что мы вашему батюшке скажем? Что не уберегли мы его голубку, застудили! Повязывайте уже платок, не артачьтесь!

Простужаться в условиях, когда не имелось даже простейшего жаропонижающего, в её планы не входило, так что пришлось согласиться и на тёплый пуховый платок, и на меховую шапку поверх него, и на большие неуклюжие варежки. Полина чувствовала себя детсадовским ребятёнком, которого вертят из сторону в сторону, чтобы собрать на прогулку. Наконец, она была готова, и они вместе с Аглаей, одевшейся, кстати говоря, гораздо легче, вышли из дома.

– Просто так гулять будем али до лавки какой дойдём? – деловито спросила няня. Она протянула руку, чтобы девушке было легче спуститься с высокого крыльца на вычищенную от снега дорожку. – Может, сластей прикупить желаешь?

– Давай просто пройдёмся немного, – ответила ей Полина.

Воздух здесь действительно был очень свежим – она таким никогда в жизни не дышала. В синем небе светило солнце, лёгкий морозец пощипывал щёки. Полина подняла голову, глубоко вдохнула и зажмурилась, привыкая к мысли, что и в самом деле оказалась в другой эпохе за много лет до её рождения.

Что же это за святочное – или новогоднее? – чудо произошло и почему именно с ней? Чем она такая особенная? Или всё дело в старинных зеркалах, которые девчонкам удалось на время одолжить в маленьком частном музее, в котором работала родственница Снежаны?

Неизвестно, что стало причиной, но сейчас ей предстояло действовать, исходя из конкретной точки. В которой она стала Полиной Филатовой. И если у неё каким-то образом получилось оказаться в другом времени, значит, есть надежда, что и обратно вернуться тоже сможет.

«А всё-таки любопытно, способна ли я хотя бы частично повлиять на важные исторические моменты? – подумалось ей. – Или хотя бы рассказать про них? Что у нас там ожидается в семьдесят пятом году? Ага, точно, вспомнила! В апреле русско-японский договор о разделе территорий подпишут".

– Скажи, Аглая, а ты знаешь что-нибудь о японцах? – завела разговор со своей спутницей Полина.

– А почто мне знать об этих басурманах? – удивилась женщина.

– А, между прочим, весной с ними… им… – начала говорить она и вдруг почувствовала, что больше ни слова из себя выдавить не может. Горло будто сдавило болезненным спазмом. Полина закашлялась, чувствуя, как на глазах выступают слёзы.

– Ой, батюшки, никак морозного воздуха хватанула! – воскликнула няня. – Не надо было тебе сегодня на прогулку-то идти! Отдыхала бы дома!

– Всё в порядке… – выдохнула Полина. Из этого наглядного примера она сделала вполне очевидный вывод – рассказывать окружающим людям про события, которые ещё не случились, не в её возможностях. Что ж, и всё же это не означало, что ей придётся лишь плыть по течению. Потому что помимо глобальной истории – мира и государства – есть также личная история отдельных личностей. В том числе и той молодой девушки, в чьём теле она оказалась.

– Как же в порядке, если тебя кашель мучает? Нет уж, голубушка! Немедленно пойдём обратно!

Полина не стала противиться – идти по неширокой заснеженной улочке оказалось не слишком-то легко. Поглазеть по сторонам, конечно, занимательно, но, поскольку дом купца находился не в самом центре города, то и смотреть было особо не на что. Да и само название провинциального городка Полине ни о чём не говорило – в своём времени и теле она здесь определённо не бывала.

– Правильно, сейчас вернёмся домой, чаю попьём для согреву, а там уже и вечер, и ужинать пора будет! – приговаривала Аглая, взяв её под локоть и следя, чтобы девушка не проваливалась в сугробы.

По возвращении её ожидал обратный процесс – все одежки следовало снять, отряхнуть от нападавших с деревьев снежинок и развесить для просушки. Зато Полина обнаружила ещё двоих обителей дома: огромного рыжего кота и дымчатую кошку, немного похожую на ту, которая она ещё недавно гладила перед тем, как пойти гадать. Ей стало интересно, почуют ли животные, что в теле их хозяйки сейчас находится другая душа, но по поведению парочки хвостатых ничего определить не получилось – что один, что вторая обнюхали её руки и пошли дальше по своим делам.

– Муська-то знатная мышеловка, а Мур – тот ещё ленивец, барина из себя строит! – просветила её насчёт кошек Марфа.

Позже, когда Полина попила ароматный чай, к которому подавали такие же вкусные крендели и густое крыжовенное варенье, кот Мур пришёл к ней на колени и принялся заискивающе мурлыкать. От его большого мягкого тела шло уютное тепло, которое успокаивало и заставляло надеяться, что всё в её столь внезапно переменившейся жизни будет хорошо. Но какое-то тревожное предчувствие, точно ноющий зуб, подтачивало эту надежду. Девушке казалось, что эти спокойные домашние минуты – только затишье перед бурей, а впереди её ожидает что-то невероятное и даже пугающее. Обычно она доверяла своей интуиции, так что и сейчас не могла позволить себе полностью расслабиться и мысленно анализировала все те моменты, которые показались ей заслуживающими подозрения.

«Несколько странное поведение Аглаи и Марфы – раз. Обстоятельства, при которых дочь купца получила травму головы, – два. Сапфировый гарнитур под подушкой – три».