Полина закусила губу. Поглаживая пушистую шерсть кота, она смотрела на разожжённый в камине огонь и размышляла. Нянька и ключница, кажется, вполне свыклись с тем фактом, что их подопечная временно потеряла память, и согласились не рассказывать об этом хозяину дома. На Филатова служили ещё садовник и кучер, но первый жил отдельно в пристройке, а второй уехал вместе с купцом. Кроме прислуги прежнюю владелицу тела достаточно хорошо знали только отец и, пожалуй, тот самый жених. Что же до близких подруг, то Аглая сообщила, что практически все из них уже повыходили замуж, так что с Полиной теперь почти не виделись, занятые домашними хлопотами и успевшими появиться у них детьми. «Это вы у нас, барышня, в девках-то засиделись», – назидательно добавила Марфа, отчего девушка едва удержала почти сорвавшийся с губ смешок. Засиделась в девках в девятнадцать лет! Как же всё-таки хорошо, что она родилась не в этом времени!

На ужин были поданы аппетитные пироги с рыбой, мочёная клюква, квашеная капуста и другие зимние закуски. Полина призналась себе, что выпечку девятнадцатого века она готова уписывать за обе щёки и что лучше бы с этим так уж не усердствовать, иначе её придётся ещё туже затягивать в корсет. Впрочем, воспользовавшись тем, что мужчин и посторонних в доме всё равно не было, она попросила Аглаю помочь ей снять этот предмет одежды под предлогом того, что после сытного ужина ей трудно дышать. И как же приятно оказалось наконец-то вдохнуть полной грудью! Увы, до полной отмены корсетов было ещё далеко.

Глава 4

Ложась спать на взбитую ловкими руками Аглаи перину, Полина подумала, что, может быть, утром проснётся дома, в своей постели, а всё случившееся окажется просто очень ярким и реалистичным сном. Представила, как рассказывает о нём подругам, и улыбнулась. А ещё не удержалась от слов «Сплю на новом месте – приснись жених невесте!» Пробормотала их скороговоркой, накрываясь мягким одеялом, и хмыкнула. Можно подумать, ей предыдущего гадания не хватило!

«А вдруг мне опять привидится тот же красавец-мужчина?» – забрела в голову лукавая мысль, от которой никак не получалось отделаться.

И он в самом деле ей приснился! Уже под утро, потому что заснула Полина далеко не сразу. С непривычки окружающая тишина казалась какой-то настораживающей. Всё-таки современный человек редко когда в подобной тишине оказывается. То соседи у него над головой топают и музыку включают, то транспорт под окнами гудит, то вдруг на телефон какая-нибудь дурацкая смс-рассылка приходит ровно в полночь. А тут никаких таких посторонних звуков. Даже настенных часов в спальне не было, так что и тиканья никакого не слышалось.

Но всё же девушке удалось наконец-то провалиться в сон. И увидеть в нём того, кто так неожиданно ворвался в её жизнь, привёл в смятение мысли и захватил в плен душу. Она действительно никогда ещё всерьёз ни с кем не встречалась и влюблена не была. И едва ли поверила бы, если бы ей сказали, что будет достаточно одного тёмного взгляда из глубины зеркального коридора, чтобы быть готовой отдать своё сердце какому-то незнакомцу. Да ещё и тому, кто жил не в одном с ней времени!

Этот вывод Полина сделала, исходя из того, что и в первом её видении, и во сне мужчина носил старинную одежду. То есть, скорее всего был современником той – другой – Полины. И к тому же, если именно он являлся причиной её перемещения в девятнадцатый век, логично предположить, что и сам незнакомец тоже отсюда.

Сейчас Полине представилась возможность получше его рассмотреть, и она постаралась не упустить ни единой детали, надеясь, что наутро они не выветрятся из её памяти. Девушка отметила высокий рост и превосходную осанку, широкие плечи и ямочки на щеках, которые проявились, когда мужчина ей улыбнулся. Но, как и во время гадания, сильнее всего ей запомнились его внимательные и очень красивые тёмные глаза, которые смотрели на неё так, что, казалось, могли заглянуть прямо в душу. Правда, он снова ничего не говорил, а ей так хотелось услышать его голос! Узнать, окажется ли он таким глубоким и бархатистым, как представлялось. Да и вопросы ему задать тоже хотелось. Например, кто он такой и зачем приходит в её сновидения.

Проснувшись, Полина некоторое время лежала с закрытыми глазами и пыталась понять, что за странный шум её разбудил. Затем, когда этот звук повторился, она пробормотала себе под нос возмущённые – и не слишком цензурные – комментарии и уткнулась носом в подушку. Это оказался вовсе не пылесос или чересчур громкий будильник у соседей сверху, как она привыкла, а звучный, словно у оперного певца, голос садовника, который расчищал снег под окнами и распевал при этом какую-то бодрую народную песню, видимо, развлекая себя таких образом… потому что магнитофонов ещё не изобрели… и патефонов тоже!

Полина всё ещё оставалась в девятнадцатом веке. Это был не сон. А вот новая встреча с мужчиной из зеркала ей совершенно точно приснилась.

Решив ещё немного понежиться в мягкой постели, девушка перевернулась на другой бок. Футляр с драгоценным сапфировым гарнитуром всё так же лежал под подушкой. Было очень любопытно, откуда он взялся у Полины и почему она его прятала.

В коридоре раздались торопливые шаги, сменившееся таким же поспешным стуком в дверь.

– Кто там? – откликнулась девушка.

Это оказалась няня Аглая. Выглядела она глубоко опечаленной и ошарашенной одновременно. В больших глазах её стояли слёзы, а губы дрожали.

– Что случилось? – Полина спрыгнула с кровати и, как была, босиком и в длинной, путающейся в ногах ночной рубашке подбежала к женщине. – Аглая, не молчи, пожалуйста, скажи мне, в чём дело, что тебя так расстроило!

– Ах, Полюшка, не знаю, как и сказать-то тебе, голубка моя! Приехали сейчас с вестями, ох, горькими! С батюшкой твоим, благодетелем нашим Афанасием Петровичем беда приключилась!

Девушка подхватила Аглаю под руку, завела в комнату и усадила в кресло. «Валерьянки бы ей накапать», – промелькнуло в мыслях. Женщина так побледнела, что, казалось, могла вот-вот рухнуть в обморок.

– Успокойся, дыши медленнее! – проговорила Полина, обнимая няню за плечи. – Что за беда такая? Он… жив?

В ответ Аглая покачала головой и горестно разрыдалась. Дождавшись, пока поток слёз иссякнет, и всё это время поглаживая женщину по спине, Полина наконец-то сумела узнать от неё, что случилось с купцом Филатовым. Выяснилось, что запряжённая в его повозку лошадь испугалась внезапно выбежавшей на дорогу перед ней деревенской ребятни, кучер попытался свернуть, чтобы не зашибить детей ненароком, но лошадь понесла, и повозка перевернулась. Учитывая нынешний уровень медицины, любая травма, которая вполне успешно излечивалась в двадцать первом веке, могла оказаться смертельной. Это и произошло с Афанасием Петровичем.

Аглая была убита горем. Перемежая плач с рассказом о свалившейся на них новости, она кое-как взяла себя в руки и сказала, что скоро должен приехать племянник хозяина дома. Ему как мужчине и одному из наследников купца следовало заняться всеми похоронными хлопотами.

– А ты, милая, надень-ка чёрное платье, как полагается, – добавила няня. – Видать, тяжко тебе, никак в себя не придёшь, известие эдакое осмыслить не можешь. Вон даже слезинки ни единой не проронила.

Не ожидая, что собеседница окажется такой наблюдательной, Полина закрыла лицо руками и издала глубокий прерывистый вздох. Она действительно была опечалена услышанным, но всё же не настолько, чтобы лить слёзы по совершенно незнакомому человеку, которого только на портрете и видела. Однако его столь неожиданная гибель и вправду стала для неё потрясением. Полина ощущала растерянность, не зная, что дальше будет с ней. Если значительную часть имущества наследует племянник Филатова, то что же, выходит, что он теперь станет всем тут распоряжаться?..

– Этот дом тебе отойдёт, душенька, Афанасий Петрович тебе его в приданое отписать обещался, чтобы ты с супружником своим тут жила, сам же в другой переселиться думал, – словно прочитав её мысли, произнесла Аглая. – Ты уж не прогоняй нас с Марфой. Всю жизнь мы благодетелю нашему служили верой и правдой. Меня в дом взяли, когда ты тут появилась. А когда ты подросла, я начала мечтать, что когда-нибудь твоих детей нянчить буду…

– Конечно же, я вас не выгоню! – рассердилась Полина. – С чего ты это взяла? Ни тебя, ни Марфу, ни садовника, ни Мура с Муськой! Все здесь останетесь! Что бы ни случилось!

– Ох, милая! – Аглая крепко её обняла. – Чуется мне, большие перемены в твоей жизни близятся, ох, большие!

Её слова настолько были созвучны предчувствиям самой Полины, что ей даже не по себе стало. Но она постаралась отбросить тревожные мысли о том, что её ожидает, и попросила няню помочь ей привести себя в порядок и переодеться в траурное платье. Учитывая, что вскоре дом должен был наполниться людьми, следовало поторопиться.

Племянник купца Филатова, который прибыл первым, оказался чернявым господином лет сорока, довольно-таки упитанным и с вкрадчивым голосом. По завещанию купца, все его лавки переходили этому самому племяннику, а дочери доставалось всё то, что должно было стать её приданым. Однако выходить замуж Полина, разумеется, не собиралась. Вернее, надеялась, что до назначенной даты успеет отыскать возможность вернуться обратно в будущее. У неё было смутное подозрение, что для этого ей нужно встретиться с мужчиной из зеркального коридора, вот только где же его искать, не зная ни имени, ни фамилии, ни того, где он живёт?..

Вслед за племянником приехал и жених – приказчик Федот Васильевич Бунькаев. На вид ему было около тридцати, то есть лет на десять старше невесты. Когда визитёр снял шапку, его лысина сразу же бросилась в глаза.

«Неужели молодая красивая девушка могла влюбиться в такого заурядного типа?» – удивилась Полина.

Подойдя к ней, Бунькаев принёс свои соболезнования в связи с преждевременной кончиной Афанасия Петровича, а затем вдруг выдал:

– Теперь-то нам, Полина Афанасьевна, нужно со свадьбой-то поспешать.

– Как это поспешать? – нахмурилась она.

– Ну как же? Девице надлежит под отцовским приглядом быть. А коли отца больше нет, то, стало быть, следует ей под мужнюю опеку переходить, так заведено.

– Нет уж! – решительно покачала головой Полина. – Я сейчас в трауре по отцу, так что никакой свадьбы в ближайшее время быть не может. Поженимся летом, как и собирались. А что до опеки, то мои дорогие Аглая и Марфа за мной преотлично приглядывают. Как за родной дочерью!

Похоже, женишок такого резкого отпора не ожидал, поэтому даже не сразу нашёлся, что ответить. Она же мысленно поблагодарила судьбу за то, что никто не сможет приневолить её немедленно стать его женой. Племянник Филатова всего лишь двоюродный брат той Полины, не родной, а имущества и средств у неё достаточно, чтобы не бедствовать. К счастью, купец, царство ему небесное, отписал дочери приданое довольно щедрое. И пока ещё оно оставалось в её руках, а не переходило в чужие и явно загребущие ручищи лысого приказчика.

– И то правда! – закивала верная Аглая. – Как за родной смотрим, вот те крест! Никто нашу Поленьку не обидит! Да и сама она девица разумная, глупостев никаких не наделает. Ведь правда же, голубушка моя?

– Твоя правда, няня! – ободряюще сжав её сухонькую ладошку, ответила Полина. – Так что не извольте беспокоиться обо мне, – добавила, обращаясь к жениху. – Я сумею о себе позаботиться.

«И уж всяко получше, чем ты обо мне, – добавила про себя. – Нет, не думаю, что моя тёзка была в него влюблена, скорее и в самом деле согласилась на этот брак, чтобы не расстраивать отца. А сапфировый гарнитур точно не жених ей подарил, чтобы купить подобную изысканную вещь, надо иметь хороший вкус и знать места, где такие продают. Едва ли в провинции. А вот где-нибудь в Петербурге – вполне возможно».