Глава 5

Полине приходилось старательно следить за тем, чтобы ни двоюродный брат, ни жених не догадывались о том, что на самом деле она их обоих видит впервые, поскольку рассказывать сказочку о внезапной потери памяти ещё и этим двоим не планировала. Однако, похоже, оба не слишком хорошо знали прежнюю хозяйку этого тела. Приказчик, по всей видимости, даже не подозревал, что девушка, на которой он собирается жениться, слеплена из совсем другого теста, нежели сам Бунькаев, а ведь это было совершенно очевидно. Опеку он ей предложил, ишь какой герой выискался! Нет бы сразу прямо сказать, что намерен незамедлительно прибрать к рукам богатое приданое и как можно скорее приступить к исполнению супружеского долга.

При одной мысли об этом Полина передёрнулась. Она не для того ни с кем не встречалась в своём времени, чтобы, оказавшись в прошлом, лечь в постель с совершенно незнакомым человеком. Хорошо, что Аглая тут же с готовностью встала на её сторону, всецело поддержав решение девушки не выходить замуж до истечения срока траура по отцу. Няня и ключница вообще очень ей помогали – не только справляться с неизбежными бытовыми неудобствами пребывания в девятнадцатом веке, но и с тем, чтобы хоть как-то здесь адаптироваться. Они обе как могли защищали и поддерживали её, так что она не сомневалась в их заботливом и доброжелательном отношении к её тёзке.

Но при каких же всё-таки обстоятельствах та Полина ударилась головой?..

Племянник Афанасия Петровича действительно взял на себя основные хлопоты, связанные с похоронами почившего хозяина дома, но и ей надлежало играть свою роль. Общая атмосфера скорби, наполнившая комнаты, отразилась и на самой Полине, а на душе её всё сильнее нарастала тревога. От пронзительных голосов приглашённых Аглаей плакальщиц, насыщенного запаха ладана и свечного воска разболелась голова. Купца хоронили в закрытом гробу, поэтому ей хотя бы не пришлось видеть мёртвое тело, но от поездки в церковь на отпевание и на кладбище вместе с остальными никто её освобождать не собирался, да ещё и приказчик этот ни на шаг от неё не отходил, как будто уже начал считать себя её законным мужем. Когда же наступило время поминок, и девушку усадили за уставленный специально приготовленными традиционными блюдами стол, она почувствовала, что у неё от всего происходящего ком встал в горле.

– Надо отведать поминального блинца, Полинушка, так полагается, – напутствовала её Аглая, буквально впихивая ей в руку сложенный треугольником блин, пропитанный маслом и мёдом.

От череды незнакомых лиц и направленных на неё полных самых разных эмоций взглядов у неё началось головокружение. А, может быть, ещё и от недосыпа, поскольку похороны длились несколько дней, и как следует отдохнуть не получилось. К тому же Полина то и дело слышала, как за спиной у неё перешёптывались, обсуждая её нежелание ускорить свадьбу с Федотом Бунькаевым. Видимо, молодая девушка, которая собиралась несколько месяцев прожить одна, без родителей и без супруга, здесь, в провинции, была нонсенсом. Люди обсуждали и осуждали её, считая, что даже траур по усопшему не является достаточно уважительной причиной для подобной вольности нравов. Но Полину их мнение не слишком-то волновало. Ей просто очень хотелось, чтобы все поскорее разошлись и оставили её в покое, а в первую очередь – этот лысый приказчик, который буквально ходил за ней хвостом!

Речь за столом зашла о покойном. Присутствующие говорили о нём с заметным пиететом, перечисляя всё то, что купец Филатов сделал для городка. Похоже, он и в самом деле был хорошим человеком, даже покровительствовал сиротскому приюту.

Когда же люди потребовали, чтобы и Полина что-нибудь сказала, ей пришлось подняться с места. Все взоры с ещё большим любопытством, чем прежде, обратились в её сторону. Тщательно подбирая слова, она начала говорить речь, но вдруг почувствовала, что голова кружится всё сильнее, а колени подкашиваются. Вовремя подбежавшая Аглая едва успела её подхватить. Девушка самым предательским образом упала в обморок на глазах у всех, кто явился на поминки по Афанасию Петровичу.

– Ах, Полюшка, да что же с тобой такое, опять ты… – причитала над ней Аглая.

Открыв глаза, она обнаружила, что лежит на кровати в спальне. Кроме няни, тут никого не было, а ещё та догадалась слегка приоткрыть окно, чтобы впустить в комнату свежий воздух. Полина со стоном приподнялась и схватилась за голову. Нащупав на затылке полученную ранее шишку, девушка вдруг осознала, как именно та появилась. Ведь в первый раз, когда её душа неизвестно каким образом перенеслась в это тело, её тоже пытались привести в сознание!

– Скажи-ка, Аглая, а ведь не на улице я тогда ударилась головой, верно? – мягко, без обвиняющих ноток спросила она. – Тоже в обморок упала, да? И отчего же это случилось?

Сегодня-то понятно – плохой сон, усталость, нервное напряжение, толпа народа и эти душные запахи. Но в тот день Полина была дома вместе с нянькой и ключницей, как обычно, а с купцом ещё ничего плохого не произошло. Тогда что могло стать причиной? Какое потрясение? Или у неё какие-то проблемы со здоровьем, от того и эти обмороки?

«Надеюсь, что хотя бы не беременность!» – с ужасом подумала Полина об ещё одной возможной причине ухудшения самочувствия.

– Письмо ты прочитала, голубка моя, – со вздохом ответила Аглая. – Которое для батюшки твоего принесли. Сроду его почтой не интересовалась, а тут вдруг открыла и прочла…

– И где сейчас это письмо? – осведомилась Полина.

– Так знамо где – в его кабинете.

– А вот эта вещь тебе знакома?

Она повернулась и вытащила из-под подушки футляр с сапфировым гарнитуром. Щелкнула замочком, и в свете керосиновой лампы драгоценные камни, казалось, засияли ярче, чем обычно. Залюбовавшись ими, женщина протянула руку, но так и не осмелилась прикоснуться к дорогому украшению.

– Так это ж яхонты лазоревые*, которые тебе на именины в подарок прислали! Даже и про них забыла, милая? Очень уж они тебе приглянулись, собиралась на свадьбу надеть!

– Кто прислал, Аглая?

– Откуда ж мне-то о том ведать?

Полина, прищурившись, уставилась на собеседницу. «А всё-таки она что-то скрывает». Умалчивала ли о чём-то няня, чтобы уберечь её от нежелательной информации, или по какой-то иной причине, следовало это выяснить.

Однако продолжать расспрашивать и без того измотанную женщину она не стала. Лишь отметила про себя, что должна найти то письмо, которое так потрясло Полину Филатову. А пока ей пришлось всё же подняться с мягкой постели, чтобы выйти и проводить всех тех, кто пришёл на поминки.

Когда Полина вышла, оказалось, что за то время, пока она была без сознания, в дом купца, ставший теперь её домом, приехал ещё один визитёр. И человек этот решительно отличался от всех остальных, кто явился до него. Одного взгляда на высокого мужчину в безукоризненно пошитой одежде хватило, чтобы понять – он никакой не мещанин, как прочие, а самый настоящий аристократ!

Незнакомцу было по виду немногим за сорок, у него был строгий взгляд, строгая осанка, а глаза… Глаза такие же глубокие и синие, как у самой Полины! Увидев его, она снова ощутила волнение, пронизавшее всё её существо. Вон оно, начало перемен в её участи! Очевидно, никакой спокойной жизни в этом уютном доме у неё не будет, впереди ожидает что-то совсем другое.

– Можем мы поговорить наедине? – не обращая внимания на таращившихся на него людей, спросил девушку этот человек.

– С кем имею честь говорить, сударь? – задала вопрос она.

– Князь Даниил Аркадьевич Черкасов, – ответил он.

– Князь, матушки мои, настоящий князь! – громко зашептались за его спиной, но мужчина даже не обернулся.

– Пройдёмте, пожалуйста, в кабинет, Ваше Сиятельство, – пригласила его Полина, вовремя вспомнив, как положено обращаться к князьям, и постаравшись взять себя в руки. Она не понимала, по какой причине столь высокий гость прибыл в дом купца, но чувствовала за его визитом какую-то тайну – и, возможно, связанную с другими загадками. – Простите, вынуждена вас оставить, благодарю, что почтили память батюшки и пришли сюда! – обратилась к остальным девушка и увидела, как перекосилось лицо приказчика Бунькаева, который явно не ожидал такого поворота событий.

В кабинете князь сел за стол Афанасия Петровича, Полина же, расправив длинный подол чёрного платья, примостилась на краешке обитого зелёным бархатом кресла.

– Вы приехали к отцу или ко мне? – осведомилась она, начиная ощущать нетерпение – очень уж хотелось поскорее узнать, зачем этот человек так внезапно появился.

– К вам обоим, – ответил князь Черкасов. – Я ведь не знал о том, что с ним случилось. Приношу свои соболезнования.

– Благодарю за сочувствие. Но… У вас какое-то срочное дело? Боюсь, я не слишком хорошо осведомлена о делах батюшки. Если ваш визит касается их…

– Нет, – покачал головой собеседник. – Его дела не имеют ко мне никакого отношения. Я приехал из-за тебя, Полина.

При этих словах в его голосе прозвучало что-то странное – какой-то надлом, заставивший девушку поднять на него взгляд. Догадка так и напрашивалась на язык, но она решила подождать, пока он сам скажет. И подтвердит или опровергнет то, о чём ей подумалось, когда увидела его.

– Видишь ли… на самом деле ты моя дочь, а не Афанасия Петровича, – явно с трудом выговорил князь.

«Бинго! Я так и знала!» Внешнее сходство с этим человеком и полное его отсутствие с Филатовым, а ещё тот факт, что эта Полина с её хрупким и изящным, точно у балерины, сложением, тонкими длинными пальцами и нежными чертами лица действительно выглядела как настоящая аристократка.

– Ты не удивлена? – изогнув бровь, спросил у неё собеседник.

– Скажите, Ваше Сиятельство, а вы случайно не отправляли недавно письмо Афанасию Петровичу? – поинтересовалась она.

– Так ты его читала?

«Опять угадала! Вот что за письмо попало в руки к моей тёзке! То-то она хлопнулась в обморок, когда его прочла!»

– И прекрасный сапфировый гарнитур, присланный в подарок на мои именины, не от вас ли?

– А ты умная девочка, – глядя на неё с интересом, задумчиво изрёк князь Черкасов. – Это действительно мой тебе подарок на девятнадцатилетие. А сегодня я приехал сюда за тобой – чтобы забрать тебя в Петербург. Собственно, и в письме речь шла об этом же. Готовься, Полина, с этого дня у тебя начнётся совершенно иная жизнь.

* Лазоревый яхонт – устаревшее название сапфира.

Глава 6

Вот оно! Те перемены, которые предчувствовала и Аглая, и сама Полина. Но она всё же не могла понять, ради чего князь решил забрать дочь, которая до этого дня ни разу его не видела, к себе в Петербург. Неужели совесть проснулась? Ведь она явно была незаконнорожденной. Однако он позаботился о ней, как мог, устроив её удочерение зажиточным купцом, чтобы не бедствовала. И к чему теперь это воссоединение с настоящим родителем?..

Не удержав своего любопытства, Полина задала этот вопрос и увидела, как лицо князя Черкасова помрачнело. Похоже, он не ожидал, что она станет его о чём-то расспрашивать. Думал, что с радостью на всё согласится, ничем даже не интересуясь?

– Я считаю, что это будет правильное решение, – ответил, наконец, мужчина. – Твоё место не здесь, не в окружении всех этих людей. К тому же Афанасия Петровича, который о тебе заботился все эти годы, больше нет, и я считаю своим долгом занять его место в твоей жизни.

«Ещё один желающий немедленно взять меня под опеку, что-то многовато их развелось».

– Кто моя мать? – решилась спросить Полина.

– Она была из обедневшего дворянского рода, окончила Смольный институт. Служила в нашем доме гувернанткой моей младшей сестры. Я был уже обручён и не мог связать с ней свою жизнь, – добавил он, отводя взгляд.

«Даже если бы был свободен, не связал бы», – подумала она. Весьма тривиальная история – роман молодого господина и гувернантки, закончившийся её беременностью. В молодости Даниил Аркадьевич наверняка был весьма хорош собой, он и сейчас ещё довольно привлекателен.

– Где она сейчас?

– К прискорбию, скончалась несколько лет назад. После… она ушла в монастырь. А я нашёл для тебя приёмного отца – человека, незадолго до того похоронившего жену и маленькую дочь, которых не стало из-за болезни.