Глава 9

– А что вам интересно, Тайра?

Я огляделась и не нашла, за что зацепиться. Всё вроде было понятно, а чего не знала, и сама не могла понять.

Тихое ржание заставило оглянуться на то самое длинное каменное строение, очевидно, конюшню.

– Покажи мне лошадей, Ода, – оживилась я.

– Я с ними не дружу. Я их боюсь, – робко призналась девушка. – Но я позову То́лзи, он вам всех представит.

Ода убежала, пыля юбкой, и вскоре вывела из конюшни лохматого парнишку, совсем юного, но какого-то невероятно милого. Когда он смело посмотрел в глаза сквозь густую растрёпанную чёлку, я не удержалась и улыбнулась:

– Хочешь, я подстригу тебе волосы?

Ода с любопытством посмотрела на меня, а парнишка смутился, грязными пальцами заправил волосы за уши и выпрямился.

– Спасибо, госпожа. Меня мать стрижёт. Скажу ей, чтобы постаралась для вас.

Его слова снова вызвали чувство неловкости и глухого раздражения, а когда взглянула на мальчишку внимательнее, то заметила, что оба уха у него будто подраны кем-то с острыми когтями или зубами.

– Погоди, кто тебя так? – подступила к нему и чуть не дотронулась.

Толзи отшатнулся, но выпрямился и тряхнул головой.

– Волки в горах. Меня господин наместник спас.

– Тарт фон Бастадиан? – поинтересовалась я.

– Господин Оциус. А первый наместник не такой добрый…

– Толзи, что ты такое говоришь?! – одёрнула его Ода, выпучив глаза.

– Не очень-то вы его любите, я смотрю, – протянула задумчиво.

Парнишка дёрнул плечом, явно досадуя, что сболтнул лишнее, и пробубнил под нос:

– Он просто никого не спасал.

– Ладно, я рада, что тебе повезло, – решила сменить тему и кивнула ему за спину. – Познакомишь меня с красавцами?

– С кем? – нахмурился мальчишка.

– Со своими питомцами, – смешливо подмигнула я.

– А-а, ну пойдёмте, – вдохновился Толзи и показал рукой направление.

Я вошла под крышу конюшни первой.

– Вот ты балда… – за спиной шикнула на парня Ода.

– Да чего ты? Я же правду сказал, – прошептал тот.

Украдкой улыбаясь, я прошла вглубь строения и остановилась у второго загона, потому что фырканье стихло, а из этого раздалось громкое сопение.

Я подняла голову – на меня смотрело совершенное существо! Огромные ярко-карие глаза на абсолютно белой морде, будто чуть подведённые сажей, гипнотизировали. Чистая гладкая светло-русая грива обрамляла узкую морду лошади и спускалась по шее. Сквозь металлические прутья дверцы разглядела удивительно чистую белую шерсть, стройные жилистые ноги и густой длинный хвост.

– Вот это чудо! – выдохнула я и шагнула навстречу.

Лошадь тут же фыркнула, попятилась и затопталась на месте.

– Осторожно, Миссия не любит чужих! – предупредил Толзи и лихо забрался на перекладину дверцы, чтобы успокоить белую красавицу.

– Миссия? Красивое имя! – чувствуя оглушительное возбуждение и неукротимое желание прокатиться на этом животном, проговорила я.

Парень легонько похлопал лошадь по шее и спустился с дверцы. Миссия не переставала смотреть на меня, а я на неё.

– Жаль, что ты меня боишься. Я тебя – нет, – проговорила ласково и по наитию медленно протянула сквозь прутья руку открытой ладонью вверх.

Лошадь сначала фыркнула, а потом настороженно опустила голову, принюхалась и неожиданно ткнулась мокрым носом в ладонь.

Я беззвучно засмеялась от какого-то детского восторга и подшагнула ещё ближе. Заметив между тёмными ноздрями розовое пятнышко, я поцеловала её прямо туда и улыбнулась:

– Мы точно подружимся! Правда, Миссия?

А когда я уже сама открыла дверцу и стала гладить лошадь по морде и шее, Толзи и Ода удивлённо зашептались.

– Можно ли мне на ней прокатиться? – спросила, обнимая красавицу и разглядывая с десяток остальных жильцов конюшни, с любопытством глядящих на меня. Те казались совершенно обычными: чёрные, гнедые, как многие другие.

– Господин пока не велел вам седлать лошадь, – нетвёрдо произнёс мальчишка, вероятно, боясь не угодить обоим господам.

– А если ты поедешь со мной? – умоляюще свела брови.

Толзи замялся, а Ода дёрнула его за рукав рубахи.

– Ну… если с вами…

– Мы никому не скажем! – обрадовалась я, и тут же с досадой посмотрела на длинный подол платья. – Надо бы в брюки переодеться, но и так сойдёт! – не теряя энтузиазма, я кивнула парнишке, чтобы тот седлал лошадь.

Пока Толзи выводил Миссию из загона, я попросила у Оды ленточку и связала распушившиеся волосы в хвост. У проходящего мимо конюшни садовника одолжила соломенную шляпу и с нетерпением ожидала, пока седлали лошадь.

Я следила за каждым движением Толзи и уверилась, что прекрасно справилась бы с этим сама, потому что ещё до того, как парнишка касался следующего узла, знала, куда потянется его рука.

«Значит, я умею ездить верхом!»

Едва мальчишка забрался на Миссию и протянул руку, я без церемоний подняла подол, ухватившись за седло, сама вставила нос сапожка в стремя и ловко запрыгнула на лошадь.

– Уф, как интересно узнавать себя! – улыбнулась, глядя на двор с высоты.

Толзи только недоумённо покосился через плечо на мои обнажившиеся колени и потянул за уздечку.

Непривычно было двигаться первые мгновения. Но потом, когда лошадь перешла на рысцу, я засмеялась так звонко, что эхо отразилось от всех строений поместья и уже ничто не могло отвлечь от езды. Мы обскакали весь двор, прогулялись по саду, где я успела сорвать несколько краснобоких яблок с самых верхушек и угостить Толзи, а затем проехались по поместью вдоль низкой каменной кладки булыжником, поросшей плотным плющом.

Пока катались, я заметила большую металлическую башню за домом и стоящее рядом с ней деревянное колесо с желобком и ёмкостями, в которые двое работников наливали воду из колодца: один – крутил колесо, другой – наполнял каждую следующую ёмкость. И сразу сообразила, что так вода доставляется в башню и, нагретая солнцем, по подведённым трубам попадает в ванные комнаты дома и кухню.

Ту самую стирку проводили за садом рядом с другим колодцем и деревянным колесом у него. Женщины топтали бельё ногами в больших каменных чашах. Вода легко сменялась, сливаясь в желобок, ведущий за изгородь.

Ещё в другом конце поместья, далеко от дома, стояли небольшая кузня, скотный и птичий дворы и сыроварня.

Впечатлений и вправду было много. Почему-то казалось, что у меня в быту было не так, и поведение людей тоже. Однако ничто не пугало, а во всём видимом чувствовалось столько гармонии и умиротворения, будто там, где я жила раньше, этого не хватало. Не мудрено при жизни воровки. Но ни одной толковой мысли о том, с чего начать завоевание дворца, не пришло. Что я, вообще, знала о королевской семье?

За ворота поместья Толзи не решился выехать, соблюдая приказ господина. Только и этой прогулки хватило, чтобы устать, но и зарядиться настроением на оставшийся день.

После прогулки я самостоятельно расседлала Миссию, и ни разу не ошиблась. Мы с ней точно нашли общий язык, даже главный конюх поразился.

Приняв ванну, я сменила одно платье на другое. И, пока Ода заплетала мне волосы в высокую причёску, я узнала, что в поместье постоянно работают тридцать четыре служащих. Что раз в неделю хозяин принимает в доме господ – друзей или с кем ведёт дела селений Фенгары. А раз в месяц собирают званые обеды для наместников из шести других провинций Тэнуа. В такой день служащих в доме увеличивается втрое, чтобы всем гостям обеспечить должный приём.

* * *

После обеда Ода оставила меня отдыхать. Я даже прикорнула в кресле у открытого окна своей комнаты, разморённая солнцем и убаюканная щебетом птиц.

Когда проснулась, Оциуса всё не было. До ужина далеко. Ода куда-то запропастилась, в доме было тихо и пусто. Я не знала, куда себя деть. Подумала об одной двери в доме, которая была заперта, – кабинет Оциуса. Сходила, посмотрела.

Но дверь не поддалась. Ни один способ проникнуть в кабинет не сработал. Уж больно мудрёный был замок. И я оставила любопытство до лучших времён.

Однако на уме всё время крутилось, что узнанного за день недостаточно, чтобы быть полезной и оправдать ожидания Оциуса.

Тогда я вышла на задний двор и непринуждённо стала расспрашивать служащих о правящем наследнике. Но, к своему смятению, не услышала ничего ободряющего или хвалебного. Да и те боялись толком говорить, косились друг на друга. Однако по обрывкам фраз, кривым ухмылкам стало понятно, что Тарт фон Бастадиан не так прост. А значит, и моё участие во всей этой авантюре было рискованным.

Только сдаваться, не получив всех ответов, было рано. Поэтому стоило разузнать более подробно о правлении Бастадианов в целом и о наследнике в частности. Люди в поместье работали на брата будущего короля, их страх сболтнуть лишнее был понятен, но вот простой народ селений вряд ли окажется столь же робок. А значит, мне снова нужно было выйти в люди.

После прогулки по саду уже в одиночестве я проголодалась и решила раздобыть чего-нибудь съестного.

Кухня пустовала. Окна в сад были распахнуты, пахло свежеиспечённым хлебом. Заметив в углу стола миску с пирамидой яиц, я решила приготовить гренки.

Стянула с полки тяжеленную сковороду и обернулась к печи. В той лежали дрова, но силой мысли разжечь я их не могла, как и ничем другим. Могла бы набрать белого угля из ламп, да тот не давал тепла. А как иначе раздобыть огонь, я и не знала.

– Я что, не готовила себе еду? Не пойму: так я была дамой со своей кухаркой или нищенкой, что воровала еду на ярмарке? Не жила же я на улице, раз у меня были сёстры, братья и даже бабушка! – усмехнулась себе. – И как храм-то спалить умудрилась?

Постояв в задумчивости и не найдя способа разжечь очаг, я стала копаться во всех шкафах и на полках, чтобы найти хоть что-то съесть с хлебом. Но нашла только сырые овощи, специи и масло в кувшине с пробкой. Пахло оно чем-то острым, на вкус горчило.

Взглянув на сад, кисло поморщилась: от яблок и винограда уже подташнивало, хотелось чего-то существенного.

– С голоду умереть можно! – горестно вздохнула, смиряясь, что придётся давиться сухомяткой и ждать ужина.

– Госпожа… Ой, Тайра, вы хотите есть? – отвлёк тоненький голосок Оды.

– И давно ты тут стоишь? – тут же повернулась к девушке и прищурилась.

– Только что вошла, – недоумённо вскинула светлые бровки она.

– А есть чем поживиться? – расслабилась я.

– До горячего ещё далеко. Кухарки только вернулись после стирки. Но перекусить, пожалуй, будет чем, – радостно сообщила Ода и тут же помрачнела: – Только придётся спуститься туда, – и ткнула пальчиком на неприметную дверь в углу кухни.

– А что там? – с интересом последовала взглядом за её жестом.

– Холодный подвал. Там хранится вся еда.

– Что же ты мне его не показала утром? – улыбнулась я и с готовностью приподняла подол.

Ода взяла лампу и открыла дверь. Показалась тёмная лестница вниз.

Подвал оказался глубоким и холодным. Не ожидала. На последней ступени Ода сняла со стены вторую лампу, всучила мне и сама взяла ещё одну.

– Зачем так много? – недоумевала я, и без того прекрасно видя дорогу и контуры препятствий в виде каких-то бочек, выпирающихся полок в стене.

– Страшно же… Недавно отец убил такую крысу, – постукивая зубами, рассказала она.

– Боишься темноты? – улыбнулась я, прикрывая лампу ладонью.

– Ага… Хоть глаз выколи – ничего не видно! – прижалась ко мне девчонка.

– А мне нравится… Я, как кошка, – вижу в темноте, – и шутливо перебрала пальцами в воздухе, словно лапками с коготками.

Ода засмеялась, а потом снова прижалась к моему плечу, испугавшись теней от лампы. Я и сама несколько напряглась, потому что по ногам прошёлся сквозняк. И откуда бы тому взяться, если только…

– Здесь есть ещё один вход?