– Там за этим лесом что-то недоброе. Тебе не нужно туда идти.

– С чего ты взял?

– Я чувствую. Куда нужно идти, и куда не следует. Там впереди только тьма.

– Но Уэзрэдж Ябгэ может спасти отца!

– Какую цену он возьмет за это? Вспомни, что сказала Псыгуащэ.

В гневе я ударила рукой по луке седла. Что это нашло на Джамидежа? Из всех он один всегда был на моей стороне.

– Я не для того прошла весь этот путь, чтобы сдаться! Я отправлюсь к Уэзрэджу Ябгэ, и он спасет отца!

– Я тоже хочу спасти Шертелуко, ты прекрасно это знаешь. Но туда я пойти не могу.

– Но ты всегда поддерживал меня, Джамидеж! Неужели ты отвернешься от меня сейчас? – я слетела на землю и обошла альпа, чтобы взглянуть ему в глаза.

В них я увидела боль и терзание.

– И я был неправ. Я понял это, пока стоял в стойле этих джинов. Ты зашла слишком далеко. Ты оставила все, что тебе дорого, и сама добровольно готова шагнуть в первозданную тьму. Я должен был защитить тебя от этого, но я потакал тебе. Любовь к Шертелуко наставила нас обоих на недобрый путь.

– Что ты такое говоришь! Мы уже почти у цели!

– Я чувствую, что впереди тебя не ждет несчастье. Шертелуко не хотел бы, чтобы ты столкнулась с тьмой. Он не хотел бы, чтоб ты дорого заплатила за его жизнь. Я должен был это знать.

– Отец любит жизнь! Он должен погибнуть в славной битве, а не от глупой болезни!

Я схватила альпа за удила и уставилась на него, будто пытаясь таким образом убедить его в своей правоте.

– Я не пойду туда с тобой, Сурет. И я умоляю тебя тоже не идти. Одумайся, девочка моя.

Я замотала головой, отказываясь принимать то, что говорил альп. Мой последний союзник отвернулся от меня.

– Я верила тебе! Я полагалась на тебя. И теперь, когда цель так близка, ты предаешь меня?!

– Я хочу спасти тебя, но разве могу я сделать это против твоей воли?

– Тогда уходи! Если не хочешь идти со мной, уходи прочь с глаз моих! Не хочу тебя больше видеть, предатель!

Джамидеж тяжело вздохнул. Совсем по-человечески. В этом вздохе я услышала его боль, но я не дала ей пронять меня. Разве могла я простить предательство?

– Возьми три волоса из моего хвоста. Если передумаешь, сожги один из них, и я приду к тебе на помощь, клянусь синим небом и синим осколком камня⁷⁹.

– Не буду, – я отпустила голову коня и отошла назад на несколько шагов.

– Пожалуйста, Сурет. Сделай это, и можешь ненавидеть меня.

Я неохотно подчинилась, движимая все еще живыми во мне любовью и уважением к альпу, который столько раз помогал мне. Вытащив из ножен кинжал, я срезала три толстых волоса и, завязав в узелок, спрятала в одну из сумочек на поясе. После я вытащила из перекидных сумок мешок с припасами, закинула его за спину и, отвернувшись, двинулась в сторону тропинки посреди сосен. Я не стала прощаться с Джамидежем. Он этого не заслужил.

– Я буду ждать твоего зова до последнего, Сурет, – сказал мне в спину альп.

Я обернулась. Он стоял на том же месте, низко опустив голову и уши. Джамидеж выглядел одиноким, печальным и старым. Но это зрелище лишь еще больше разозлило меня. Сам предал меня, а делал вид, что это он – жертва. Я отвернулась и ускорила шаг. Пусть даже никто не поддержит меня, я спасу отца. Чего бы это ни стоило.

Сосны росли куда плотнее, чем я предполагала. Ветви обхватили меня, будто чьи-то холодные руки. Острые иголки царапали кожу, как длинные ногти. Я закрыла лицо локтями, чтобы защитить его от порезов, и двинулась вперед. От ощущения касаний было жутко. Ветки цеплялись за одежду и мешок с припасами, мешая идти. Я с трудом протискивалась через этот коридор неприветливых растений. А он все не кончался и не кончался. Я обернулась назад, но дороги не было. Деревья закрывали путь, закрывали небо, я осталась совсем одна в полумраке. Дыхание ускорилось, и руки вспотели. На меня накатил страх. Хотелось бежать, но я не могла – деревья позволяли мне идти лишь очень-очень медленно, будто на котурнах. Я стала рваться вперед, разрывая одежду и царапая руки. Мне казалось, что я не могу дышать. Я хватала ртом воздух, но облегчение не наступало. Я хотела только одного – вырваться из этого соснового плена. Но зарослям не было конца. Они продолжали держать меня, и с каждым мгновением мне все больше казалось, что это чьи-то холодные мертвые руки хватают меня, не давая пройти, желая навсегда оставить в этом ужасном месте.

И все же в один момент сосны немного расступились, открывая относительно широкую тропу по краю лесистого обрыва. Я упала на колени, дрожа и истерически вдыхая затхлый влажный воздух. Здесь пахло плесенью и разложением. Когда пелена, застилавшая мое зрение, наконец спала, я смогла оглядеться. Вокруг все еще росли сосны, но совсем не такие, как у меня за спиной. Их нижние ветки отмерли, и на них обильно росли лишайник и мох. Кое-где он свисал вниз мерзкой зеленовато-серой паутиной, где-то плотно покрывал ствол уродливыми серыми наростами или колосился коробочками со спорами на мерзких тонких ножках. Обломанные ветки торчали в разные стороны, словно клыки. Густые кроны деревьев сходились вместе, образуя скрывающий солнце полог. Здесь царил вечный полумрак, и почва оставалась бесплодной даже в разгар лета. Только плотный слой сухих сосновых игл застилал землю вокруг. По левую руку от меня земля резко уходила вниз, а по правую – наверх. Вперед вела тропа.

Взяв себя в руки, я поднялась с земли. Меня все еще колотило, как от озноба, а ноги едва слушались, но я уже могла идти. Я отряхнула с колен иголки, вытерла рукавом выступивший на лбу пот и двинулась вперед. Голова немного кружилась, и я боялась, что сорвусь с тропинки и кубарем покачусь вниз по склону холма, ударяясь о полусухие стволы деревьев и задыхаясь от поднятых спор. Но я все же шла. Я должна была идти. Жизнь отца теперь была только в моих руках.

Постепенно мое сердце успокоилось и идти стало проще. Я упорно двигалась вперед, перелезая через поваленные стволы деревьев и перепрыгивая небольшие ручьи, текущие с горы. Я едва не соскользнула вниз, когда спускалась по заваленным плотным слоем сухих игл и земли камням, но в последний момент схватилась за растущий над ними ствол.

Тяжелый мешок натирал мне плечи и мешал идти. Я снова задумалась о том, как помогал мне Джамидеж в этом путешествии. Ведь это он нес не себе все мои вещи. Он преодолевал сыпучие склоны, покрытые мелкими камнями, скользкие валуны и тяжелые подъемы. Я невольно сжала в руке мешочек с волосами из его хвоста, висящий на поясе. Но тут же одернула себя. Джамидеж сдался. Он бросил меня. Я не могла позволить себе скучать по нему.

К вечеру, когда я уже едва волочила ноги, тропа наконец вывела меня туда, куда обещал молодой джин. Деревья расступились, открывая пустое пространство. Здесь почему-то тоже не росла трава, хотя ничто не стояло на пути у живительных солнечных лучей. Склон по правую руку отодвинулся вглубь горы, где обрывался крутым уступом, уходящим под низкие облака. Под обрывом лежал огромный валун, покрытый черным лишайником. А прямо из-под него рос чинар. Высокое массивное дерево с необъятным стволом было страшно искажено. Его кривые ветви покрывали уродливые узлы, кора потемнела и покрылась пятнами, а в кроне то тут, то там черными язвами торчали колтуны из мелких веток, похожие на вороньи гнезда. В стволе, наполовину скрытое ветвями, виднелось невероятных размеров дупло, напоминающее пещеру. Вид дерева поразил меня. В полумраке оно казалось жутким чудовищем из детских страшилок. Его ветви шевелились от ветра, будто живые. Я поспешила отвести взгляд от пугающего зрелища.

На мгновение я засомневалась. Что же ждало меня впереди, если вход в это место охраняло такое изуродованное дерево? Но я отбросила эту мысль. Если там жил Уэзрэдж Ябгэ, значит туда мне и нужно было направляться.

Я наскоро перекусила сушеным мясом и соорудила факел из длинной ветки, хвороста и сухого мха. Я решила не ждать следующего дня и отравиться в земли Уэзрэджа Ябгэ немедленно. У меня было мало времени.

Я с трудом залезла на огромный валун и оттуда, раздвинув будто бы влажные, липкие ветви чинара – в дупло. Свет факела выхватил из тьмы сужающийся проход, ведущий куда-то вниз. За дуплом чинара невероятным образом начиналась пещера. Силой воли отгоняя сомнения и страх, я двинулась вперед. Внутри было холодно и сыро, будто глубоко под землей. Стены пещеры и камень под моими ногами вскоре стали влажными и скользкими, и мне едва удавалось устоять на ногах на крутом спуске.

В итоге мне все-таки это не удалось. На очередном особенно крутом уклоне я поскользнулась и упала, больно ударившись копчиком о камень. От удара из моего самодельного факела полетели во все стороны щепки горящего хвороста. Одна попала мне на кисть, и острый укол боли пронзил руку и все тело. Из глаз брызнули слезы, и я с трудом сдержалась, чтобы не закричать, скатываясь вниз по склону. К счастью, я оказалась недалеко от дна пещеры и мой спуск быстро завершился. В детстве, в те редкие дни, когда выпадал снег, мы катались с высокого берега реки на овечьих шкурах или кусках рогожи. Оказалось, что без шкуры и с горящим факелом в руке катиться вниз по склону далеко не так весело. Я с трудом поднялась на ноги. Ушибленный копчик неприятно ныл, а рука с факелом саднила: между большим и указательным пальцами уже наливался большой волдырь.

Я огляделась по сторонам. Узкий проход привел меня в обширную пещеру. Потолок и стены скрывались во тьме за пределами небольшого круга света, создаваемого факелом. Любой шум, будь то мое прерывистое нервное дыхание или шелест чувяков по полу, усиливался многократным эхом. Было совершенно непонятно, куда идти дальше.

Я неуверенно двинулась вперед, каждый раз ощупывая носком землю перед собой, прежде чем сделать шаг. Вскоре вокруг меня не осталось никаких ориентиров. За пределами моего островка света – лишь непроглядная тьма. Я испугалась. Как теперь я пойму, что не хожу кругами по пещере? Трепеща от все усиливающейся тревоги, я продолжила двигаться, как мне казалось, вперед. Факел уже почти прогорел и с каждым мгновением давал все меньше света. Я с ужасом поняла, что еще немного, и я останусь в полной темноте. Я застыла, парализованная этой мыслью. Мой взгляд метался по сторонам, но кругом была лишь тьма.

«Впереди только первозданная тьма» – так сказал Джамидеж. Может быть, это он чувствовал? Что я сгину во тьме, беспомощная, одинокая?

Я сжалась, ссутулившись и втянув голову в плечи. Я хотела спасти отца, хотела заслужить его уважение, уважение его уорков. А что в итоге? Я заблудилась в пещере, где никто даже не найдет мои кости. Круг света все сужался и сужался, свет факела стал неровным, и мне начало казаться, что из тьмы вокруг ко мне тянутся отростки, похожие на темные ветви чинара наверху. От непонятно откуда взявшегося сквозняка и страха кожа покрылась мурашками. Зубы непроизвольно сжались, а на глаза навернулись слезы.

Сквозняк взъерошил мои короткие волосы и холодком прошелся по коже. Я была уже готова упасть на землю и разрыдаться от отчаяния, когда меня друг осенило. Откуда в пещере взяться ветру? Где-то рядом был выход!

Я закрыла глаза и постаралась расслабиться и отвлечься от своих тревог и страхов, сосредоточившись лишь на ощущении ветерка на коже. Так мне удалось определить направление, откуда он дул, и я, все также продолжая концентрироваться на этом ощущении, двинулась вперед.

Вскоре вдалеке забрезжил сперва едва заметный в тускнеющем свечении факела, но все нарастающий теплый свет. До моего слуха донеслись звон ручья и диковинное пение птиц. Я ускорила шаг. Страх отступил, вновь сменившись надеждой. Все-таки я не заблудилась! Я смогла добраться до владений Уэзрэджа Ябгэ.