Талостан легко поднялся со своего места и взял в левую руку кувшин с чистой водой. Правой же он зачесал назад длинные грязные волосы, то и дело падавшие ему на лицо.

– И привести себя в порядок, – продолжил пши, – и тебе, Дендар, не помешает. Не пристало принимать гостей в таком виде.

– Да, пши, – смутился мужчина.

– Прошу вас, Нурби, Канболет, Сурет, выйдете со мной на двор. Если у вас есть лошади, вы можете привязать их к моей коновязи.

Талостану невозможно было перечить, его голос и манера держаться подталкивали к тому, чтобы делать ровно то, что он велит. Будто мы были маленькими детьми, еще не вступившими в возраст бунтарства, а он – нашим добрым, но строгим отцом. Мы оставили пши джинов на дворе и пошли за нашими лошадьми. Они вместе с Джамидежем ждали нас у дома Дендара на окраине аула.

– Ну что? – встрепенулся альп, заметив нас.

Я тут же начала пересказывать ему все, что нам удалось узнать. Джамидеж слушал внимательно, шевеля мягкими ушами. Когда я рассказала про Талостана, альп негромко гортанно заржал.

– Когда я был еще жеребенком, я слышал истории о Талостане, мудром и смелом пши джинов, который однажды сгинул вместе со всеми своими людьми и тремя прекрасными дочерьми. Так вот что с ним стало.

– Я думаю, – сменил тему Канболет, – нам стоит задержаться здесь. Дать пши и его дочерям время прийти в себя.

На том и порешили. Мы нашли более-менее сухой участок земли, что на Седьмом дне земли было не так-то просто, и расположились на нем.

– Вы знаете, – начала я, – мне кажется Гошемида, о которой я вам рассказывала, – это дочь Талостана.

– Почему ты так решила?

– Я сразу подумала, что девушки во дворе очень на нее похожи. А потом Дендар сказал, что Уэзрэдж Ябгэ забрал третью сестру в свой дворец. Все сходится. И Гошемида тоже не может говорить.

Я вспомнила, как девушка разрыдалась, когда я сказала, что она немая. Должно быть, я сделала ей больно, напомнив о том, что карлик забрал ее голос. Я не могла знать об этом, но мне все равно стало стыдно.

– Должно быть пши будет рад, что его дочь жива, – заметил Канболет.

Я кивнула. Хоть какая-то радостная новость после стольких лет страданий.

Мы подождали еще немного, чтобы не беспокоить Талостана раньше времени, и вернулись назад в аул. На дворе нас никто не встречал, но, памятуя о полученном приглашении, мы завели коней и Джамидежа внутрь и поставили к коновязи. В ожидании возвращения хозяев мы расседлали и немного почистили скакунов.

Джамидеж то и дело принюхивался.

– Здесь в воздухе рассеяно волшебство, – сообщил он, – не такое, как в ауле других джинов.

Никто не ответил ему, но альп того и не ждал.

Наконец, дверь дома чуть скрипнула, и мы обернулись, чтобы вновь поприветствовать хозяев. Мои глаза расширились, когда я увидела их. Впереди шел высокий статный мужчина с аккуратной седой бородой и коротко остриженными волосами. Он не был молод, но узнать в нем того старца, которого мы видели раньше, было невозможно. Голубые глаза пши джинов сверкали из-под подстриженных бровей, и от этого вокруг как будто становилось светлее. Я невольно подумала, что Талостан с Канболетом чем-то похожи. Не было ли в роду молодого джигита джинов?

За Талостаном шли его дочери, умытые, причесанные, в чистых расшитых золотом и серебром голубых платьях. Их светлые волосы струились за спинами как речные потоки. Я невольно позавидовала им, когда-то и у меня было такое богатство. Девушки скромно опускали глаза, обрамленные густыми длинными ресницами, но это лишь увеличивало их красоту.

Я испугалась, что теперь-то Канболет не посмотрит на меня, плененный красавицами, и украдкой бросила на него взгляд. Но мне так и не удалось понять, куда направлен его взор: на Талостана или его прекрасных дочерей.

– Еще раз приветствую вас, спасители, – начал пши джинов, – прошу, окажите мне честь, будьте гостями в моем доме.

Он жестом пригласил нас внутрь.

Мы расположились в той же комнате, где до того сидел в забытьи Талостан. Его дочери подали нам анэ с водой. Угощений все так же не было, но никому не приходилось объяснять, почему. Пши попросил нас поведать, как мы оказались на Седьмом дне земли и почему желаем сразиться с Уэзрэджем Ябгэ. Я хотела было начать, но слово взял Нурби, и я не стала мешать ему.

– Так значит, ты была во дворце карлика? – повернулся ко мне Талостан, когда рассказ бы окончен.

– Да, я оказалась его пленницей, как и другие, но мне удалось спастись.

– Не видела ли ты там мою дочь Гошемиду?

При этих словах дочери Талостана подняли глаза и пристально посмотрели на меня. В их взглядах я увидела надежду.

– Да, пши, я видела вашу дочь. Уэзрэдж Ябгэ сделал ее своей унауткой и заставляет прислуживать по дому, – я решила не уточнять, что еще происходит со слугами во дворце карлика.

Сестры-красавицы синхронно ахнули и взялись за руки, радостно глядя друг на друга.

– Ты принесла нам еще один повод для счастья, Сурет, – чуть склонил голову в мою сторону пши джинов, – я уже потерял надежду вновь увидеть мою старшую дочь.

– Чтобы освободить ее, – взял слово Нурби, – нужно сперва разделаться с карликом.

– Ты прав, юноша. Но это дело не терпит спешки.

Нурби нахмурился, но спорить не стал.

– Я и мои люди помогут вам, но для этого нужно освободить их от проклятия.

– Я хотела опустить гребень Псыгуащэ в колодец, – вспомнила я, – но Дендар посчитал, что это привлечет внимание Уэзрэджа Ябгэ и его прихвостней.

– И был прав.

– Нужно как-то отвлечь внимание колдуна, – справедливо заметил Канболет.

Вдруг в наш разговор вклинилась одна из дочерей Талостана, хотя до этого девушки не проронили ни слова:

– Отец, прости мою дерзость, но сквозь проклятый сон я видела, как карлик на своем петухе каждую улетает на землю. Его нет столько времени, сколько нужно, чтобы вышить целый рукав платья.

Талостан усмехнулся, и было в этой усмешке что-то хищное.

– Это добрая весть, дочь моя.

– Вы предлагаете дождаться момента, когда карлик покинет свои владения и тогда напасть? – спросил Нурби.

– Напасть? – Талостан покачал головой. – Нет, мы не одолеем колдуна и уддов.

– И что же вы тогда предлагаете? – поинтересовался Канболет.

– Когда карлик улетит на землю, с помощью гребня Псыгуащэ Сурет очистит воду в нашем колодце, и мы расколдуем других жителей аула. Все вместе мы сможем отвлечь карлика. А вы, – он обвел рукой нас троих, – проберетесь в его дворец и нанесете удар.

– Но как же мы проникнем во дворец незамеченными?

– Хороший вопрос, Нурби. Для этого я дам вам глазоповязки¹²⁰. Их всего три, раньше мои дочери использовали их, чтобы проникать в людские аулы и искать себе женихов.

Девушки вскинули на отца глаза и густо покраснели. Кажется, это должно было быть их секретом. Талостан же продолжал, не обращая на смущение дочерей внимания:

– Теперь же я дам эти волшебные повязки вам троим. Раз сама богиня доверила уничтожение карлика-колдуна вам, доверюсь вам и я.

Пши джинов внимательно посмотрел на каждого из нас, будто пытаясь заглянуть в самое наше нутро, увидеть наши намерения и понять, не напрасны ли его надежды.

– Но пока нам остается только ждать, – закончил он.

– Я прошу прощения за слова, которые вылетают из моего рта, – наклонился вперед Канболет, – и все же разумный человек не может не спросить, сколько времени нам предстоит ждать, и что мы все будем есть? У нас есть немного припасов, но их не хватит на всех.

Талостан повернулся к Канболету:

– Ты задаешь разумные вопросы, юноша. Но не волнуйся об этом, нам, джинам, не нужно вкушать пищу так часто, как людям. Освященная Псыгуащэ вода поддержит наши силы.

– И все же, и того гъомыля, что у нас остался, не хватит надолго.

– Уже скоро, – вдруг странно-нервно зашептала одна из дочерей пши, не та, что говорила до этого, – ждать недолго. Скоро он ускачет-улетит, я знаю, я чувствую.

Талостан чуть улыбнулся.

– Моя младшая дочь наделена даром предвидения. Если она говорит, что ожидание не будет долгим, так и случится. А пока вы можете отдохнуть в моем доме. Я распоряжусь, чтобы вам подготовили комнаты.

– Спасибо за ваше гостеприимство, Талостан, – Нурби встал и поклонился пши джинов.

– Это меньшее, что я могу сделать для наших спасителей.

Нурби и Канболету накрыли в кунацкой, а мне выделили одну из комнат в хозяйском доме рядом с комнатами дочерей пши. Талостан позаботился о том, чтобы мы смогли помыться с дороги и предоставил нам чистую свежую одежду. Впервые за долгое время я облачилась в платье. Простое, спокойных цветов и почти без украшений, но все же платье, в котором я снова стала похожа на женщину.

Я позаботилась о том, чтобы перешить свой дэнлъэч на новую одежду и сделала тоже для Нурби с Канболетом. Когда я вошла в кунацкую в своем новом наряде, Канболет оглядел меня с головы до ног и отвернулся только под осуждающим взглядом Нурби. Но от меня не укрылось, что все то время, пока я шила, кунак брата разглядывал меня исподволь. Я не понимала, что привлекало его во мне, когда рядом были несравненной красоты дочери пши джинов, но мое сердце пело от этого внимания и все тело наполнялось теплом.

Мы легли спать, проснулись и провели время, которое лишь только по привычке можно было назвать днем, в томительном ожидании. Нурби общался с Талостаном, я заметила, что брат смотрит на пши джинов с восхищением, с каким юноша смотрит на умудренного опытом и покрытого доблестью мужа. Когда-то он смотрел так на Шертелуко. Но их мужские разговоры были мне неинтересны, и я проводила время с Джамидежем. Мы с альпом давно не оставались наедине и у нас не было толком возможности поговорить, поэтому теперь, в момент вынужденного перерыва, я с удовольствием вычесывала его медную гриву и делилась с ним своими тревогами.

– Думаешь, мы сможем победить Уэзрэджа Ябгэ?

– Откуда мне знать это, Сурет, – дружелюбно фыркнул альп. – Тут тебе нужна та бабка, что погадала тебе на бобах.

За всеми событиями, что произошли с тех пор, я и думать забыла о той странной женщине. Кем же она была? И что она мне сказала? Что двое мужчин, старый и молодой, будут сражаться за мое внимание. Неужели она говорила о Уэзрэдже Ябгэ и Канболете? Я бросила быстрый взгляд на Канболета, который на другой стороне двора точил кинжал. Если предсказание старухи верно, неужто он позовет меня замуж?

– А ты все заглядываешься на сына Инала, – Джамидеж ткнулся мордой мне в плечо.

Я быстро отвела взгляд, краснея.

– И он нет-нет, да поглядывает на тебя, – не унимался альп.

– Мы ничего такого не делаем, – я с удвоенным тщанием принялась за расчесывание гривы.

– А может и зря. Век человека короток. У Канболета хорошее сердце, в нем есть мужество и сострадание. И горло длинное¹²¹. Ему бы не помешало пристыдиться¹²², но он еще молод, всему свое время. Он будет хорошим мужем.

Я легонько стукнула Джамидежа ладонью в плечо:

– Прекрати! Сейчас не время для таких мыслей.

– Когда есть веление сердца, тогда и время. Но где мне тебя переубеждать.

Я не стала ничего отвечать, да и альп замолчал, разглядывая Канболета. Мой взгляд тоже то и дело находил молодого голубоглазого джигита. Как хорошо он выглядел в простой серой домотканой черкеске. Как умело он приводил в порядок свое оружие. Как ловко двигались его длинные пальцы. Как пленила улыбка, освещающая его лицо, когда он замечал мой взгляд. Я тут же отворачивалась, делая вид, что занята чисткой коня, но будто выточенное из камня лицо Канболета все так же было у меня перед глазами.