Так и прошел день. Время текло медленно, будто горячая еще не до конца загустевшая пастэ. Но и забот хватало. Утомленные ими, мы вновь легли спать.

Мне снилась свадьба. Я еду по незнакомому мне аулу в роскошном шитом золотом платье на украшенной цветами и лентами арбе. За арбой идет толпа веселых молодых людей. Впереди нас еще одна арба, укрытая красной тканью, и люди с гоготом пытаются соврать ее, но встречают сопротивление хозяев арбы. Откуда-то слышна музыка. Все смеются, поют.

Красавице, что в пути,

Счастливой жизни!

Те, кому долгая жизнь суждена,

В ее честь поют песни!¹²³

Я вхожу в незнакомый мне двор, иду к дому. Мой путь выстлан шелком. Кругом множество людей, но почти нет знакомых мне лиц. На пороге гости осыпают меня мелкими сухариками. Все радуются и смеются. Внутри меня ожидает множество женщин, в основном уже в летах. Мне подносят блюдо с угощениями, я с почтением предлагаю его женщинам. Женщины танцуют вокруг меня и поют о том, какой женщиной и женой мне надлежит быть.

Я в небольшой уютной комнате лежу на кровати. На мне только нижнее платье и шаровары, нежные, шелковые. За закрытым окном уже темно, слышно пение ночных птиц. Дверь с тихим скрипом отворяется, и внутрь входит мужчина. Я знаю, что жду именно его, но прежде, чем свет стоящих в комнате свечей падает на его лицо, я просыпаюсь.

Образы из сна теплом омыли мое сердце. Я уже не думала, что смогу выйти замуж. Не после всего, что произошло, что я сделала. Но появление Канболета и взгляды, которыми мы то и дело обменивались, вселяли в мою душу надежду.

Но на смену радости пришла тревога. Свадьба снится к печали – так говорила старая Хуж. И может в другой момент я бы и отбросила эту мысль, но сейчас, когда схватка с Уэзрэджем Ябгэ была так близка, тревога сжала мое сердце. Неужели мы не справимся? Или цена, которую придется заплатить, будет слишком высока? Я знала, что разгневала богов, и, пусть они и дали мне второй шанс, было глупо надеяться на их милость. Но и выбора не было. Оставалось лишь мучительно ждать конца, каким бы он ни был.

И, как оказалось, ждать осталось недолго. Вскоре после того, как все в доме Талостана проснулись, во двор вбежал Дендар, которому пши поручил тайком следить за дворцом Уэзрэджа Ябгэ.

– Карлик ускакал! – крикнул он, силясь отдышаться.

– Значит, пора, – кивнул Талостен, поднимаясь со своего места. – Сурет, поможешь ли ты нам освободиться от проклятия?

Я с трудом собралась с мыслями. Да, этого момента мы и ждали, но все же Дендар появился так неожиданно. Точно ли карлик ускакал и не готовил ли он нам злую ловушку?

– Сурет? – окликнул меня Нурби.

– Да, да, конечно, – я потрясла головой, отгоняя опасения. – Это будет для меня честью.

Вместе с Нурби, Канболетом и всеми очнувшимися от колдовского сна джинами мы отправились к колодцу. Быстро помолившись Мэзгуащэ, я привязала к гребню небольшой камень и опустила его на дно ведра. Я очень надеялась, что этого простого груза хватит, чтобы волшебный подарок Псыгуащэ не выплыл из ведра и не затерялся навсегда на дне этого колодца.

Но выбора не было, и я начала постепенно опускать балку вниз. Ведро коснулось воды, чуть накренилось и начало наполняться. Из колодца тут же повалил уже знакомый едкий пар, но я держала жердь крепко, не позволяя ведру подняться. Пар становился все гуще. Вода в колодце будто закипела: бурлила, пенилась и шипела. Мои глаза нещадно слезились, слезы стекали по щекам и капали вниз в колодец. Горло драла жуткая вонь, и я едва могла дышать. Остальные стояли поодаль. Я сама попросила их об этом. В бою с карликом от меня толку будет мало, но здесь я могу принести пользу. Нурби и Канболет пытались протестовать, но Талостан остановил их. Он понимал, что очистить воду должна именно я. Груз ответственности за жизни всех джинов этого аула, за жизни пленников Уэзрэджа Ябгэ и за жизни Нурби, Канболета и Джамидежа давил на меня так сильно, что я едва не улетела в колодец вслед за ведром. Но я не могла их подвести и всеми силами сжимала уходящую вниз жердь.

Когда бурление воды начало сходить на нет, а пар – развеиваться, я уже едва могла видеть. Мои пальцы до судороги вцепись в удерживающую ведро жердь. Я с трудом проморгалась, сбрасывая с ресниц слезы, и посмотрела вниз. Из почти идеально ровной поверхности прозрачной воды на меня смотрело мое краснолицее отражение. Кажется, получилось. С трудом расцепив пальцы, я позволила ведру медленно подняться. Когда его дно стукнулось о край колодца, наружу выплеснулось немного свежей воды. Я поспешила заглянуть внутрь и облегченно вздохнула, найдя на дне ведра гребень Псыгуащэ. Вытащив его и быстро сунув в поясной мешочек, я повернулась к остальным. Все смотрели на меня выжидающе, но с надеждой.

– Получилось, – я попыталась улыбнуться, и щеки защипало, будто они обгорели на колючем горном солнце.

Но разве это было важно? Ведь мне удалось освободить джинов от заклятия.

[КАРТИНКА: КУМГАН]

Нурби заменил меня у колодца, чтобы быстрее поднимать воду. Он наполнял все новые и новые сосуды, которые подносили ему остальные, и они торопились в дома еще не расколдованных джинов. Все старались действовать как можно быстрее, чтобы успеть закончить все приготовления до возвращения Уэзрэджа Ябгэ.

План Талостана был прост. Нам с Нурби и Канболетом нужно было при помощи глазоповязок пробраться во дворец карлика, когда тот прилетит и откроет ворота. Затем джины должны были поднять шум и начать наступать на дворец, чтобы отвлечь колдуна. И в этот момент нам, невидимым даже для Уэзрэджа Ябгэ, нужно было незаметно нанести ему удар. Талостан переживал, что, если Уэзрэдж Ябгэ не будет отвлечен на внезапно восставших джинов, он сможет почувствовать волшебство, исходящее от глазоповязок, и раскрыть нас. Поэтому он был готов рискнуть навлечь на себя и своих людей гнев колдуна, лишь бы у нас все получилось.

Я спросила у него, почему он не хочет сам нанести Уэзрэджу Ябгэ решающий удар, на что пши джинов ответил, что не может идти против воли богов. Но от меня не укрылось, что он все же хотел бы это сделать.

Мы быстро закончили разносить воду и вернулись в дом Талостана, позволив его людям очнуться и прийти в себя. Еще во дворе ко мне подошла средняя дочь пши джинов Сина.

– Сурет, твое лицо, – она протянула руку к моей щеке, но задержала ее на расстоянии ладони, – позволь мне наложить целебную мазь.

Я кивнула, не до конца понимая, о чем говорит девушка, и позволила ей увлечь меня за собой в одну из спален. Там нас уже ждала Нэжан – младшая дочь Талостана.

– Я знала, что вы придете, – улыбнулась девушка.

Сина усадила меня на кровать, достала из стоящего в углу комнаты украшенного невероятно изящными резными узорами шкафчика шкатулку и положила ее рядом со мной. Из шкатулки девушка достала небольшой глиняный сосуд, закупоренный пробкой.

– Я не Гошемида, конечно, но это хорошая мазь, с ней корка не образуется.

Я осторожно дотронулась пальцем до лица и ощутила неприятное жжение. Я и не поняла, что едкий дым, поднимавшийся из колодца, обжег кожу.

– Гошемида бы вмиг все исправила, – грустно добавила Нэжан.

– Почему? – я с недоумением посмотрела на девушку.

– Это ее дар. Я вижу будущее, Сина – прошлое, а Гошемида исцеляет.

Сина вылила себе на руку полупрозрачную с зеленоватым отливом мазь и, аккуратно набрав немного пальцами, поднесла их к моей щеке. Я поморщилась, когда прохладная мазь коснулась воспаленной кожи, но тут же испытала облегчение. Стянутость, которую я ощущала все это время, отступила. Сина быстрыми легкими движениями нанесла мазь на все мое лицо, закрыла баночку и вытерла руки полотенцем.

– Так будет лучше.

– Спасибо, твоя доброта столь же велика, как и красота.

Девушка смутилась.

– Я лишь тень сестры.

Нэжан, сидящая на другом конце кровати, наклонилась в мою сторону и неожиданно бесцеремонно схватила меня за руку:

– Ты же спасешь Гошемиду? – ее зрачки вдруг расширились так сильно, что глаза стали почти совсем черными. – Я вижу, вижу, что спасешь.

Девушка счастливо рассмеялась и отстранилась.

– Ты увидела? – тут же подлетела к ней сестра. – Увидела, да?

– Да. Наша Гошемида скоро снова будет с нами.

Сина обернулась ко мне, не до конца понимающей, что происходит:

– Спасибо тебе, Сурет, спасибо! Ты принесла нам счастье, о котором мы не могли и мечтать!

В дверь постучали. Сина открыла, и на пороге мы увидели Хатхан. Теперь девушка выглядела совсем иначе, чем когда мы встретили ее у колодца. На ней было аккуратное чистое платье, простое, но приличное, волосы она убрала в толстую косу, а голову закрыла платком. Обычная крестьянка или унаутка.

– Пши желает вдеть вас, – сообщила Хатхан.

Ничего не говоря, мы с дочерьми Талостана поспешили в комнату пши.

Там уже собрались помимо самого пши Нурби, Канболет и еще несколько мужчин-джинов, мне незнакомых. Я предположила, что это уорки Талостана, которых он позвал на этот небольшой военный совет.

Когда мы вошли, мужчины почтительно встали.

– Нэжан, – обратился Талостан к дочери, – принеси глазоповязки, пожалуйста.

– Да, отец, – девушка склонила голову и поспешила назад на женскую половину.

– А вы послушайте, – пши обратился к Нурби, Канболету и, как ни странно, ко мне, – я раскрою вам секрет карлика, ведомый лишь немногим. Моя дочь Сина увидела его, глядя в прошлое.

Я затаила дыхание. Все-таки у Уэзрэджа Ябгэ была слабость! А значит у нас был шанс одолеть его, тем более теперь, когда у нас появились такие сильные союзники, как белые джины.

– Сила карлика-колдуна в его бороде. Отрубите бороду, и он потеряет свое могущество. Останется лишь заколоть его жалкое тщедушное тело, а лучше отрубить злую голову, – Талостан недобро ухмыльнулся. Я поняла, что в своих мыслях он уже подверг карлика, мучившего его и его людей столько лет, самой страшной казни.

– Главное, – добавил Талстан, внимательно оглядев нас троих, – не выдайте себя. Иначе карлик сделает с вами такое, что вы будете мечтать о смерти.

Я нервно сглотнула и увидела, как напряглись Канболет и Нурби. Нам предстояла непростая задача. Мы рисковали всем.

Вернулась Нэжан. В руках она держала три толстых ленты из белого шелка. Она подошла к отцу и почтительно передала их ему.

– Надев эти глазоповязки, вы станете невидимы для всех, кроме друг друга. Используйте их с умом и будьте осторожны.

Талостан подошел сперва ко мне и протянул ленту. Я с поклоном приняла ее.

– Сурет, как женщина ты должна сдержать горячий нрав своих спутников. Джигиты, как молодые необъезженные кони, готовы бежать вперед сломя голову, но лишь те снищут славу, кто будет полагаться на разум, – с этими словами Талостан подошел к стоящим рядом Нурби и Канболету и вручил повязки им.

– Мудрые слова, – согласился Канболет, – я последую вашему совету.

Нурби же только кивнул, ничего не сказав. Дурное предчувствие кольнуло мое сердце. Мне хотелось верить, что Нурби хватит разума и воли, чтобы не сделать никакую глупость, но поведение брата в последние дни тревожило меня.

– Идите в лес и ждите. Как только карлик вернется, мы выдвинемся на дворец, – закончил совет Талостан.

Мы не стали долго ждать. Взяв лишь самое необходимое, мы двинулась прочь из аула вдоль озера к дороге, идущей верх к золотым воротам дворца. Перед уходом я на минутку заскочила на коновязь к Джамидежу.

– Мы начинаем, – шепнула я альпу.

Тот нервно переминался с ноги на ногу и бил хвостом.

– Если окажешься в опасности – позови меня и я тут же явлюсь. Хорошо?

– Я уверена, Нурби и Канболет защитят меня.

– Не верь всему, что обещают тебе юноши, даже самые доблестные и заслуживающие уважения.

– Джамидеж, – я укоризненно посмотрела на альпа.