Про поездку я солгала. Голос Норы казался уж очень несчастным, и я придумала причину, чтобы не встречаться. Не хочу больше думать о Джеке Эвансе и говорить о нем тоже не хочу.

– Ма-ам! – Свешиваюсь через перила, глядя, как мама колдует у плиты. – Твоя подруга Райхана чего только не наговорила обо мне домработнице Эванса!

Глянув вверх, мама пожимает плечами.

– Ничего крамольного она не сказала. Узнала, что им нужна помощь, и порекомендовала тебя. Много кто о тебе наслышан, и, заметь, не только от меня. Люди, на которых ты работала, говорят много хорошего.

– Райхана разрекламировала меня, как Флоренс Найтингейл! Дескать я терпеливая, заботливая…

– И что? Ты такая и есть, Элли! – Шипит сбежавшее молоко, и мама спешно возвращается к плите.

Судя по тому, что Джек мне наговорил, Райхана рассказала Норе не только о моих заслугах, но и о прошлом. Уж очень хорошо он осведомлен о моей жизни.

– Может, я и терпеливая, но Эванса терпеть не стану! – ворчу.

Снизу доносится мамин смех.

– Значит, по-прежнему не думаешь о Джеке?

– Сейчас я не думаю о нем сильнее, чем раньше, – фыркаю, возвращаясь в комнату.

10

Соседям нужна няня два раза в неделю, но каждый раз в разные дни, поэтому работа не самая удобная. Утром я съездила в город и нашла другие варианты подработки. Мама уже вернулась после смены, и я спешу домой обсудить мои планы.

Открыв дверь, застываю на пороге. Хочется выйти обратно на улицу и исчезнуть, но меня уже заметили.

Джек Эванс сидит в кресле, а мама стоит перед ним в домашнем платье и переднике с надписью «Лучшая мама в мире». Румяная, оживленная как никогда, она что-то говорит и размахивает руками. Вернее, не руками, а блестящей от масла кухонной лопаткой.

Непохоже, что мама отчитывает Эванса за грубое отношение к дочери.

Джек бросает на меня мимолетный взгляд и отворачивается. Слушает маму так внимательно, будто рецепт кулебяки для него откровение века.

Скинув туфли, захожу в дом. Медленно, опасливо, будто ступаю по стеклу.

Что он делает у нас дома?

Почему не предупредил, не позвонил?

И почему, черт возьми, я покрываюсь мурашками с ног до головы?

– Элли, солнышко, хорошо, что ты пришла, а то я не могу толком объяснить мистеру Эвансу отличие кулебяки от других пирогов. Простите, мистер Эванс, я говорю не совсем свободно. Сейчас Элли все вам объяснит.

Мамины глаза сияют. Похоже, Джек ее очаровал, хотя непонятно чем.

– Давай же, Элли! – Мама нетерпеливо машет рукой и хмурится, только сейчас заметив, что держит лопатку, с которой капает масло.

Джек поворачивается и смотрит на меня. Именно такой взгляд – неприлично долгий, немигающий – смутил меня во время собеседования. Однако сегодня ему не удастся вывести меня из равновесия. Джек на моей территории, и ему здесь не место.

– С виду кулебяка обычный пирог. Посмотришь – и обманешься, потому что тесто, которое видишь снаружи, о-о-чень тонкое, а начинки много, – говорю, вкладывая двойное значение в каждую фразу. – И начинка бывает разная, сложная, многослойная. Не факт, что все слои тебе понравятся. Возможно, ты вообще не найдешь ничего приятного… на вкус.

Моим взглядом можно резать стекло.

Мама не сразу вникает в мои слова, но к концу догадывается, что я вытворяю, и возмущается.

– Элли Коваль! Как так можно?! Уверяю вас, мистер Эванс, поведение дочери не моя вина. Я пыталась научить ее хорошим манерам.

– Не сомневаюсь, – спокойно отвечает он. Мои намеки ничуть его не тронули, однако он явно недоволен моим появлением. Раздосадован.

Интересно…

Я сказала Норе, что уезжаю на пару дней, и Джек заявился к нам домой. Хотел поговорить с мамой наедине? Надеюсь, что мама с ее подругой не вмешались и не упросили его дать мне второй шанс. Даже думать об этом тошно!

Судя по блюдцам с крошками, Джек пробовал мамину выпечку. Наверняка он завоевал ее доверие парой умелых комплиментов. От этого жжет внутри, обида рвется наружу. Грубая игра Джека не вписывается в искреннее тепло нашего дома.

Однако мама не замечает подвоха.

– Еще кофе, мистер Эванс? – улыбается во все лицо.

Надеюсь, что он скажет «нет» и уйдет, но он только устраивается поудобней.

– Да, если не трудно.

Мама хлопочет у плиты, а я старательно убиваю Джека взглядом.

– Почему вы так на меня смотрите, мисс Коваль? Мой приезд вас удивил? – усмехается он.

– Очень удивил. Я бы упала в обморок, но я в узкой юбке. Что вам надо?

– Не груби, Элли! – командует мама по-русски.

– Ваша мать велела вам быть вежливей, да?

– Моя мать не слышала вас во время собеседования.

Он цокает языком.

– Тем не менее, думаю, она согласится с тем, что я сказал о вашем резюме. Давайте ее спросим? – Пристально смотрит на меня и постукивает пальцами по подлокотнику кресла, и от этих ритмичных движений по коже бегут мурашки. Кажется, между мной и Джеком натянулась нить, на нее налипают слова, жесты, даже мысли, и она вот-вот порвется…

И я не знаю, что случится дальше.

Не знаю, зачем он пришел.

Безусловно, мама согласится с ним, что последние три года я откладывала жизнь на потом. Однако это в прошлом, а я не собираюсь обсуждать прошлое с Джеком Эвансом.

11

Раздражение поднимается во мне приливной волной.

– Мистер Эванс, прошу вас, не станем тратить время зря. Вы доходчиво объяснили, что мое резюме вам не подходит. Я уже сказала Норе, что не стану на вас работать. Что случилось? Вы вдруг поняли, что придется самому отвечать на звонки, и испугались?

Мама приносит Джеку кофе. Услышав мой вопрос, ахает.

– Простите, мистер Эванс! Я не знаю, что вселилось в мою дочь. Элли, я пока еще хозяйка в этом доме, и мистер Эванс мой гость. К твоему сведению, до того, как ты нам помешала, мы говорили не о тебе, а о моей работе.

– О твоей работе диспетчером?

– Нет, конечно! – Мама закатывает глаза. – Мы говорили о моей выпечке и о том, что я собираюсь открыть свой бизнес. Мистер Эванс советует сделать так, чтобы мое имя было у всех на слуху, и только потом открывать кафе. Он попробовал кулебяку и ватрушку, и ему понравилось. Ты не поверишь, что он мне предложил! Оказалось, что мистер Эванс знает самого Роджера Лэйни и познакомит нас. В ресторанах и клубах Лэйни раз в месяц устраивают вечер международной кухни, и меня пригласят участвовать. Представляешь?! Сам Роджер Лэйни, великий шеф-повар и предприниматель! Ох, мистер Эванс, не знаю, как вас благодарить…

С каждой фразой мамин голос все сильнее дрожит от слез восторга. Прижимая руки к груди, она смотрит на Джека как на божество.

– Незачем меня благодарить. Я бы не порекомендовал вас, если бы мне не понравились ваши пироги, – отвечает он нейтральным тоном.

Но это не охлаждает мамин пыл.

– Я заверну вам с собой. Вы же не один живете? Элли сказала, что у вас домработница и садовник. Я положу побольше, чтобы на всех хватило. У вас наверняка много друзей, и я могу приготовить для них что хотите. Бесплатно, конечно…

Я не могу больше этого терпеть. Хочется заткнуть уши и выбежать из дома, чтобы не видеть, как моя мама, мой самый любимый человек раскрывает душу перед Джеком Эвансом. Он этого недостоин. Он притворяется, скрывает свое истинное, жестокое лицо, и я не понимаю, для чего ему это нужно.

– Мамуль, а мне кофе сделаешь? – Обняв маму, отвожу ее подальше от Джека. Трудно винить ее за эмоции. Речь идет о ее сокровенной мечте, поэтому мама не может сдержаться.

А вот Джек… его я как раз виню. Во всем.

Присев на край стола, смотрю на него в упор.

– Вы приехали, чтобы поговорить с мамой и порекомендовать ее знаменитому шеф-повару? – Слова еле вылетают сквозь стиснутые от гнева зубы.

– Не совсем так, но продолжайте, мисс Коваль! Меня впечатляет ваша способность говорить с закрытым ртом.

– Вы хотите доказать, что умеете манипулировать людьми?

– В каком смысле?

– Моя мать от вас в восторге. Что теперь? Что вы заставите меня сделать?

Я и сама толком не понимаю, в чем обвиняю Джека, но обвинить хочется. Потому что его внезапное появление, его взгляд и вообще вся ситуация все-таки вывели меня из равновесия. В его присутствии мои инстинкты встают на цыпочки, и это пугает. Я словно ощущаю Джека всем телом – его энергию, силу, влияние на меня. Одно неосторожное движение – и меня затянет в его орбиту, и я никогда уже не вырвусь на свободу.

– Вы считаете, что я заставлю вас делать что-то предосудительное и нелегальное ради рекомендаций для вашей матери? – Джек приподнимает брови; мое обвинение его удивило.

Да. Нет. Я не знаю ответа, но я сама не своя в присутствии Джека. Даже мама это чувствует и, встав рядом, берет меня за руку. Она больше не встревает в разговор, не одергивает меня за грубость. Хорошо меня зная, она поняла, что неспроста я так встревожена. Здесь что-то не так. Возможно, Джек решил-таки меня нанять и, пообещав услугу маме, надеялся, что я стану терпеть любые его выходки.

– Да, мистер Эванс, именно так я и считаю.

Хмыкнув, он качает головой.

– В таком случае вы правы, мисс Коваль, вам не следует на меня работать.

12

Джек смотрит на меня долгим, весомым взглядом, потом продолжает.

– Собственно я и не собирался предлагать вам работу. Мне действительно нужен секретарь, однако Нора не согласовала этот вопрос со мной и проявила непрошенную инициативу. В день собеседования вы застали меня в отвратном настроении, но это не оправдывает моего поведения, поэтому я приехал извиниться и предложить вам денежную компенсацию за причиненные неудобства.

– Мне не нужна компенсация!

Джек игнорирует мои слова и продолжает.

– А насчет Роджера Лэйни… Я действительно с ним знаком и рад помочь вашей матери. Это никак не связано с вами. – Повернувшись к маме, он улыбается. – Ирина, вы очень вкусно готовите. Было приятно с вами познакомиться. А теперь прошу простить, мне пора!

Осматриваюсь в поисках костылей или инвалидного кресла, однако Джек поднимается на ноги без помощи. Держась за подлокотники, подтягивается вверх, распрямляет правую ногу и поднимается в полный рост. При этом держится с такой надменной гордостью, будто ступает по Олимпу.

– Вы ходите! – К моему ужасу, я произношу это вслух. Ни Мик, ни Нора не говорили, что он совсем не ходит, но… Они так драматично описали его проблемы, что я сделала ошибочные выводы.

– Да, хожу. Простите, если это вас разочаровывает. Мне упасть? – Джека развлекло мое неловкое удивление. Он смеется, и мама тоже прыскает со смеху.

Потираю щеки ладонями, чтобы скрыть смущение.

– Простите за бестактность, но мне сказали…

– Что вам сказали, мисс Коваль, и почему вы обсуждаете меня с другими людьми? Норе удалось раскрутить вас на жалость?! – Голос Джека снова становится резким и злым.

– Нет, что вы! – мотаю головой. – Я испытываю к вам самые разные чувства, но клянусь, жалости среди них нет.

Он кивает и направляется к выходу.

– Симпатии тоже! – не выдержав, добавляю.

Он небрежно поводит плечом и выходит из дома. Мы с мамой смотрим ему вслед.

Джек подходит к проезжей части и достает телефон. Наверняка звонит Мику, который ждет поблизости.

– Ну и как, тебе полегчало? – Сочувственно хмыкнув, мама обнимает меня за плечи. – Джек пришел извиниться, а ты его обругала и вела себя как ребенок.

Вздохнув, обхватываю маму за талию и прижимаюсь ближе.

– Ты права, именно это я и сделала. Моя голова застряла так глубоко в заднице, что я вижу только мое эго.

– Стыдно, да? – Смеясь, мама целует меня в висок.

– Очень! Хуже, чем в прошлый раз. Я набросилась на Джека и допустила страшную бестактность. Во время собеседования он раскритиковал меня, даже не здороваясь…

– Поэтому в этот раз ты решила атаковать первой?