– Да, – запинается и шепчет: – Господин.

Слово это ей даётся нелегко. Ничего, привыкнет. Наступает время исполнения следующего важного пункта моего плана.

– Дай мне твою банковскую карту!

Она вздрагивает, смотрит с тревогой, но без колебаний быстро вынимает карту и протягивает мне. Номер её счёта мне известен и шаблон платежа уже заранее введён в банковском приложении, но делаю вид, что ввожу его сейчас с карты. В сумочке пикает телефон.

– Проверь смс!

Послушно достаёт телефон, испуганно ахает и смотрит на меня огромными глазищами, как тогда, услышав слово «рабыня».

– Зачем?! Не надо! Это же… очень много…

– Рабыня! – говорю грозно, голосом Шерхана. – Никогда не смей оспаривать действия твоего господина! Я не покупаю тебя. Ты уже согласилась, и договор подписан, но таковы правила! Или ты хочешь сказать стоп-слово? Я жду!

– Слушаюсь… Господин. Простите, Господин.

Как и предполагал, слово «правила» подействовало. Правила – значит, так положено, значит, так правильно, и её главная карта остаётся при ней. Ей не обязательно знать, что эти правила придумал я.

– Выходи!

Она испуганно и нервно царапает пальчиками дверцу, наконец находит ручку и открывает.

Вот мы и дома. Первая часть плана завершена. Впереди ещё много работы, а карту памяти из видеорегистратора, установленного в салоне машины, выну завтра. Знаю, что она никогда не пригодится, но привык всегда правильно оформлять договоры.

Мышка смущена, не знает, что делать.

– Куда можно повесить куртку?

Открываю дверь гардеробной и показываю.

– Спасибо! А обувь тоже тут нужно оставить?

Молча киваю.

– А где можно помыть руки?

Показываю на дверь гостевого туалета. Возвращается, некоторое время в волнении стоит, не зная куда деть руки, краснеет и наконец, видя, что я стою и просто молча смотрю на неё, смущённо спрашивает:

– Что мне нужно делать?

Даю длинную паузу и спокойно говорю:

– У тебя проблемы с памятью или со слухом?

– Нет, а почему… – вдруг замолкает и в ужасе смотрит на меня: начинает понимать.

– Ты всего несколько минут в моём доме, но уже успела нарушить одно из самых главных правил. Скажи, какое?

– Простите! Я забыла, растерялась! Нужно было добавлять «Господин», да?

– Рабыня, ты опять проявила неуважение к своему господину. Ты груба и невоспитанна. Иди за мной, ты будешь наказана.

Поднимаюсь по лестнице, и Мышка обречённо, с красным от стыда лицом, идёт за мной. Как же она мне облегчила задачу: не пришлось изобретать повода для инициации. Её нужно сразу ввести в роль рабыни – она ждёт, готовилась к этому всю дорогу до дома, и этому огню возбуждения нельзя дать угаснуть!

Она

Опять еду в его машине. У неё простой и даже старомодный дизайн салона, всё отделано натуральным деревом и кожей. Шума двигателя почти не слышно, и у машины удивительно плавный ход – она словно плывёт, покачиваясь на волнах. Если закрыть глаза, то кажется, будто я на борту парусника, отправляюсь в плавание в неизведанные края!

Как же случилось, что я так быстро решилась на этот безумный шаг – отдать себя в руки незнакомцу, о котором не знаю ничего? Хотя нет, я знаю его имя, знаю, что у него своя фирма, и он занимается медицинским оборудованием.

У него много денег и он щедр – просто так, мимоходом, оплатил операцию маме. Проявил ко мне участие, когда я слетела со ступеньки. Или это было не просто участие? Но ведь возник же он там, на дороге из тумана, именно тогда, когда я молила небо о помощи, и как рыцарь, пусть даже не на белом коне, спас меня!

Ещё я знаю, что он умён, начитан, тонкий психолог и даже философ. А ещё он мне нравится. Очень!

Какой он разный! Я видела его грубоватым, властным, грозным, сочувственным, великодушным, невозмутимым, ироничным и серьёзным – и всё это за те часы, нет, минуты, что мы провели с ним вместе! Многих людей не узнаешь так близко и за всю жизнь! К тому же никто в жизни, кроме родителей, не сделал мне столько добра, сколько сделал он всего за один день.

У него необычные вкусы, но ведь он, несомненно, много видел и испытал. А теперь ищет чего-то новенького – наверное, может себе это позволить.

Он протянул руку и поднял меня тогда у ступеньки. Не просто поднял, а предложил вытащить из тоскливой безысходности одиночества и нереализованных желаний. Дал мне шанс. Да, именно так он и сказал!

Почему же мне так тревожно и страшно? Искоса поглядываю на него, а он бесстрастно смотрит только вперёд, и я вижу одну сторону лица, изуродованную страшным шрамом. Не могу понять, боюсь я его или нет? Пожалуй, нет – ведь я заглядывала ему в глаза и потому верю. Отчего же эта тревога? Может быть, я страшусь, что не справлюсь, не смогу дать ему того, чего он ищет во мне? Разочарую его.

Он явно опытен и пресыщен жизнью, и я уверена, что у него была не одна, а десятки, может быть, сотни женщин. Что могу дать ему я со своими невинными девичьими фантазиями и жалким опытом неумелого подросткового секса? Да и можно ли назвать сексом ту пару «перетрахов» с Игорьком, о которых в памяти осталось лишь горькое разочарование?

В этом потоке мыслей и самокопания время пролетает незаметно. Узнаю район на окраине города у реки, где расположен закрытый элитный посёлок, вот уже открываются огромные ворота, машина останавливается перед большим домом, а я смотрю в зеркало и ловлю себя на мысли, что со страхом жду, когда они закроются. Захлопнутся, как дверца мышеловки, за мной, навсегда?! Становится страшно, теперь уже по-настоящему. И вдруг какая-то сила поднимается внутри меня: сводит низ живота, и разгорается жгучим пламенем пожар желания.

Он говорит про какие-то формальности? Нет! Только не это! Контракт, договор – пожалуйста, не сейчас! Я ведь приготовилась и с трепетом жду, когда он прикоснётся ко мне. Неужели же он сейчас вытащит этот дурацкий контракт, как в книжке?

Господи, какое облегчение! Всё так просто, да и правда – зачем всё это крючкотворство, если нет взаимного доверия? Мне понятны и добавленные пункты, но вдруг вспоминаю о СЛОВЕ! Всегда должно быть особое слово! Стоп-слово.

Какое же выбрать? Мучительно соображаю, но на ум ничего подходящего не приходит. Только во рту всё ещё остаётся чудесное послевкусие самого длинного в моей жизни капучино. Ваниль! Пусть будет она!

Он раскрывает передо мной коробочку, и я беру в руки серебристую ленточку, подвижную как ртуть, но неожиданно тяжёлую. Оказывается, это платина! Ни разу не держала в руках этот металл. Символ! Замираю на секунду: как это красиво и романтично! Это вам не грубый кожаный ошейник, и поцеловать такую изящную вещь нетрудно и даже приятно – ощутить губами холодок благородного металла.

Его руки нежно касаются моей шеи, металл холодит кожу. Ошейник не сдавливает горло, но как-то мягко и властно прижимает своей неумолимой тяжестью. Слышу щелчок застёжки и замираю: случилось! Вижу в зеркало, как медленно закрываются чёрные ворота. Теперь я его рабыня! Принадлежу ему!

Зачем-то он просит мою банковскую карту. Ах да, я рабыня, и мне ничего не положено иметь. Пусть так! Отдав себя, своё тело, не стоит больше думать о деньгах. Протягиваю карту, и через некоторое время слышу слабый писк своего мобильника, извещающего о банковской операции.

Сумма с несколькими нулями, «упавшая» на счёт, повергает меня в ужас. Зачем?! Зачем он это сделал! Я же не из-за денег!

Он холодно объясняет, что такие правила, так положено. Может быть, он член какого-то тайного ордена благородных доминантов, и у них есть свой кодекс? Потом, ведь я уже и так согласилась, приняв символ подчинения – ошейник. Ну, раз положено, раз такие правила, пусть так и будет, он – мастер, я ему доверяю, поэтому забираю карточку и прячу в сумочку.

Входим в дом. Не сразу понимаю, что к чему: глаза слепит яркий свет от множества лампочек на потолке. Передо мной внушительный холл размером со всю нашу квартиру. Изящно изогнутая лестница ведёт на второй этаж. Сквозь широкий проём видна огромная комната с красивой мебелью и даже – замираю от восторга – роялем! У него есть рояль!

А дальше? Всю дорогу сюда я представляла, как это будет. Что он сделает? Схватит меня, прижмёт к стене, начнёт срывать одежду? Потащит в свой подвал, где приготовлены цепи и плети? Посадит в клетку? От этих мыслей что-то сворачивалось внутри и горячо пульсировало между бёдер.

Но всё оказалось очень просто и даже обыденно, а он молчит и только смотрит. Нужно что-то делать. Что же? Для начала снять куртку и разуться, так как полы сверкают чистотой. А вешалки нет.

В ответ на мой вопрос он открывает дверь в большую просторную комнату, там целая гардеробная: полки, шкафы с красивыми деревянными плечиками, подставки для обуви. Всё очень грамотно и удобно спланировано.

Чувствую, что мне нужно в туалет. Отмечаю про себя, как хорошо устроен дом: небольшой, но стильный туалет сразу у входа. В нём есть большое окно. На широком мраморном подоконнике стоит роскошная орхидея. Пробую пальцами – живая, конечно же! Всё шикарно, и в то же время так по-домашнему. Успокаиваюсь, пожар внутри начинает стихать.

Выхожу. Он всё также молча за мной наблюдает. Наверно, нужно спросить, что мне делать дальше.

Слова, сказанные в ответ жёстким ледяным голосом, бьют меня, как пощёчина! Какая же я дура! Как я могла забыть! Засмотрелась на красивый дом и совершенно вылетело из головы, кто я и для чего меня сюда привёз мой «Господин»!

«Рабыня… Будешь наказана!» – от этих слов полыхнуло с новой силой! Куда он меня ведёт? Что сейчас будет? Становится страшно, и в то же время сладко ноет где-то глубоко внутри. Кровь бросается в лицо. Неужели сейчас это случится со мной? Это не в книге – это наяву я иду за ним, дрожа и от страха, и от нетерпеливого желания. Какая же это сладкая мука!

4. Первое испытание

– Какие странные вещи случаются сегодня! – сказала она. – А ещё вчера всё шло как обычно. А может, это я сама вдруг стала какая-то не такая?

(Льюис Кэрролл)

Он

Неторопливо поднимаюсь по лестнице и останавливаюсь перед дверью на площадке второго этажа. Немного отхожу в сторону так, чтобы она её хорошо видела. Ужас не просто написан на её лице – целые волны дрожи прокатываются по всему телу.

Точно знаю, что ей сейчас рисует воображение: тяжёлая дверь со скрипом отворяется, и она оказывается в темнице. Горят факелы, со стен и потолка свисают цепи, ржавые крючья. Кругом разложены инструменты для пыток. В центре – обитый кожей ужасный топчан, к которому приковывают рабынь для порки. Наверняка вспоминает сцену из «Графини Рудольштадт», где Консуэло, подвергнутая масонами испытанию, проходит через жуткий подвал времён инквизиции.

Выжидаю, чтобы дать ей прочувствовать весь драматизм её фантазий, и медленно открываю дверь. Удивление и даже растерянность при виде обычного холла с мягкой кожаной мебелью, журнальным столиком и пальмой у окна!

Провожу через него к другой двери. Снова испуг, но на этот раз с изрядной долей любопытства.

Выдерживаю паузу, медленно, немного театрально, открываю дверь и говорю голосом Шерхана:

– Входи! Сделай пять шагов и остановись!

Мы в спальне. Сейчас тут темно, и она, конечно же со страхом, воображает себе это место.

Я сам откорректировал проект дома и максимально увеличил размеры так, что спальня с гардеробной, ванной и ещё некоторыми комнатами поменьше занимает целое крыло второго этажа. Она тщательно звукоизолирована от остального дома – для этого и сделан дополнительный холл, через который мы только что прошли.