– Милый, не нужно никуда ехать, – прозвучал в тишине спокойный женский голос, – Ну, зажги лампу что ли, если тебе так страшно. Да не бойся, не съест тебя никто.

Женское, хорошо поставленное контральто звучало в тишине успокаивающе и дружелюбно, но руки у Михаила всё равно ходили ходуном, когда он пытался зажечь стоявшую на табурете керосинку. Потом подумал про фонарик, но огонёк под стеклом уже заиграл, запрыгал, разгорелся ярче и осветил комнату.

Михаил взял лампу и храбро, на трясущихся ногах, шагнул в большую комнату. У круглого стола, стоявшего возле окна, сидела пожилая дама. Хотя, назвать её старушкой язык бы не повернулся!

Одета дама была очень специфично – серое платье с корсетом, который держал её изящно и прямо, прибранные в валик на затылке седые волосы венчала шляпка с коротенькой вуалью, прикрывающей даме одну бровь. В руке, облачённой в перчатку, она держала тонкую и очень длинную курительную трубку, из которой тоненькой струйкой то и дело вился лёгкий дымок. Михаил, ожидающий почуять знакомый запах табака, даже не смотря на свой страх удивился – в комнате пахло миндалём, спелой смородиной или какими-то другими ягодами, он не понял.

– Вы… вы… вы… кто? – чуть потряхивая керосинкой, которую он держал перед собой, словно пытаясь защититься, спросил Михаил.

– Миша, солнышко, успокойся, – сказала дама и пустила вверх струйку дыма, – Ты лампу лучше поставь куда-нибудь, ненароком уронишь. А нам здесь пожар вовсе ни к чему.

Михаил послушно поставил лампу на невысокую этажерку и замялся… что-то в этой даме казалось ему знакомым, хотя он не мог вспомнить, где он мог её видеть. Судя по наряду, она была какой-то… актрисой, наверно?

– Немного не угадал, – улыбнувшись, сказала дама, она явно слышала его мысли, – Я певица. Да ты присядь, свет мой, я вовсе не желаю, чтобы из-за моего визита у тебя удар приключился.

Михаил послушно сел на стоявший возле двери в маленькую комнату стул, он всё ждал, когда эта галлюцинация закончится, и тогда он соберёт сумку, закроет дом и первым же рейсом пригородного автобуса отправится сдаваться в сумасшедший дом.

– Дорогой, успокойся, ты не сходишь с ума, отнюдь. После того, как ты вернулся домой, твой мозг постепенно возвращается к состоянию, которое так необходимо тебе сейчас. Что ж, если так, я представлюсь, меня зовут Аделаида Витольдовна, но ты можешь звать меня просто Аделаидой. И тебе я прихожусь… прабабушкой. Ах, как это страшно звучит, друг мой! – дама помахала трубкой, – Хотя, я весьма рада, что мой правнук оказался таким видным мужчиной! Что ж…

– Вы… вы мёртвая, что ли? – промямлил Михаил и тут же смутился, от его слов дама расстроенно нахмурилась, – Извините…

– Да… будет немного труднее, чем я ожидала, – Аделаида постучала по столу обтянутыми перчаткой тонкими пальцами, – Давай мы этот вопрос проясним позже. Если, конечно, он не перестанет тебя интересовать.

– Так… значит это я умер?

– Боже мой, да нет конечно! – Аделаида начала немного сердиться, – Если ты успокоишься и немного помолчишь, я скажу всё, что нужно тебе знать именно сейчас.

Михаил глубоко вздохнул и попытался унять дрожь в ногах и руках, нестерпимо захотелось пить, на что Аделаида повела рукой, как бы приглашая Михаила пройти в кухню, а сама стала раскуривать свою трубку.

Расплескав на себя половину небольшого ковшика, Михаил напился воды из ведра, потом сильно потёр лицо руками в надежде, что он спит и сейчас проснётся. Но загоревшееся под шершавыми ладонями лицо дало понять, что ничего он не спит!

Вернувшись в комнату, Михаил сел на старенький диван у стены, подальше от Аделаиды… потом спохватился:

– Я… простите, может быть вы тоже хотите воды? Или там… чай?

– О, это очень мило, но… не сегодня, – ответила Аделаида с улыбкой, – Что ж, начнём? Я рада, что к тебе послали именно меня, хотя было и другое мнение в этом вопросе, но решающий голос твоей бабушки дал нам этот шанс познакомиться. Помолчи пока, прошу, – Аделаида подняла руку увидев, что Михаил хочет что-то сказать, – Все вопросы немного позже. Так вот, меня послали рассказать тебе о нашем семейном даре, хотя некоторые считают его проклятьем. Очень жаль, дорогой мой, что тебе не довелось провести своё детство в окружении семьи, ведь в этом случае тебе всё рассказали бы, научили, когда пришло время. Так что теперь я буду твоим учителем.

Михаил, сидевший на стуле так же прямо, как его собеседница, словно и на нём тоже был надет корсет, снова с силой потёр лицо, силясь проснуться.

– Ты не спишь! – на этот раз Аделаида говорила строго, видимо, непонимание Михаила стало её раздражать, – Соберись. К тому же сегодня у нас просто знакомство, ничего особенного делать тебе не придётся.

– Я… не могу понять, это… как это может быть, такое? – голос Михаила прозвучал как-то жалобно.

– Мишенька, золотце, успокойся, – смягчилась Аделаида, – Ты особенный человек, только и всего. Ну скажи мне, разве ты никогда не замечал за собой ничего странного?

Михаил задумался. Сейчас, когда он немного успокоился, и страх от неожиданного появления в его доме покойной прабабушки, служившей когда-то в столичном театре оперной примой, выветрился, он начал вспоминать…

Там, в казарме, и позже, в низеньких, похожих на катакомбы блиндажах он всегда знал, кто из сослуживцев сегодня окончит свой земной путь. Сначала принимал это за случайность, но потом понял – это закономерность. Как это получалось – он не понимал, но каждый раз знал, кто из группы разведки не вернётся обратно. Когда понял – испугался. Потом начал пытаться спасти таких, но вышло у него это всего лишь три раза. Остальные попытки проваливались, и даже оставаясь в относительной безопасности, люди умудрялись умирать. То шальная пуля, то миномётный обстрел, то ещё что, но исход всегда был один. Те три раза он запомнил… один из таких – это был его друг Саня.

– Три человеческих жизни, не так уж и мало, – тихо ответила Аделаида.

– Вы можете этого не делать?! – раздражённо сказал Михаил, – Мне не нравится, когда кто-то лазит в моей голове!

– Конечно, дорогой, тебе стоило только сказать мне об этом, – деликатно ответила та, – Больше не буду, прости.

– Ладно, – Михаил всегда умел быстро брать себя в руки, только в этот раз ему понадобилось немного больше времени, всё же случай… неоднозначный, – Так чему вы должны научить меня, дражайшая Аделаида Витольдовна?

– Милый, просто – Аделаида. Вот и молодец, собрался и заговорил о деле. Кровь, что сказать! Что ж… Не то, чтобы я могла тебя учить… скорее, моя задача в том, чтобы помочь тебе понять, что ты можешь. Открыть твой дар, так сказать.

– Да какой дар, нет у меня ничего, – махнул рукой Михаил и сам себе удивился, потому что появление дамы в платье с корсетом в его доме уже не казалось ему странным.

– Скажи, в последнее время с тобой ничего странного не случалось? – спросила Аделаида и снова пустила вверх струйку миндального дыма.

– Ну… сегодня мне привиделся мужик в костюме, он стоял у забора и молча на меня смотрел. А когда пытался что-то сказать… Короче, по-моему, он был… ненастоящий, или мёртвый. А до этого мне ещё девушка показалась, на мосту.

– Ну, вот и твоё первое испытание, – кивнула Аделаида своей шляпкой, – Они не просто так тебе привиделись, они помощи просят. И вот когда ты его пройдёшь, мы и поймём, что за дар тебе достался. Кроме того, что нам уже известно.

– А… что нам известно? – растерянно спросил Михаил.

– Ну как же? Ты можешь видеть мертвых, и умеешь предвидеть смерть. А ещё можешь исправить, если человек принял на себя чужую стезю, ты можешь править его Путь, исправляя искривления и возвращая на Настоящий. Не так уж мало, друг мой! А теперь иди спать, нужно набраться сил. И кстати, немедленно оставь эту дурную привычку – курить!

Что-то щёлкнуло в воздухе, наподобие электрического разряда, Аделаида исчезла, едва только Михаил открыл рот заявить ей, что сама-то она курит!

Он встал, снова потёр лицо, потом пошёл в кухню и умылся. Что это было?.. Не может быть, вот просто этого всего не может, это помутнение, от лекарств, от пережитого стресса, от тоски по Лене и Вовке, от переживаний за Сашиного отца…

Махнув рукой, Михаил решил, в любом случае утро вечера мудренее, и рухнул в кровать. Поворочавшись немного, он подумал, что сдаться в дурку он и утром успеет, и тут же заснул.

Глава 6.

Открыв глаза, Михаил потряс головой. Она не болела, и даже обычно ноющий по утрам затылок не беспокоил его. Повернув голову, Михаил посмотрел через растворенную дверь в большую комнату. В льющемся через отмытые окна солнечном свете плясали пылинки, круглый стол на своём обычном месте, стулья…

Приснится же такое, подумал он и помотал головой. Нужно поехать к врачу… но сегодня обещали привезти доски, нужно крышу на сарае делать, пока дожди не начались. Может, позже, не хотелось ему сейчас нова этих больничных запахов, пустой безвкусной еды…

Михаил поднялся, вот сейчас он умоется, наведёт себе большую кружку крепкого кофе, а потом… С такими мыслями он вошёл в большую комнату и почуял едва уловимый запах миндаля. Он остановился, глядя на пустой стул, где сидела дама в шляпке…

Не сон это был, и не галлюцинация, пришло чёткое понимание, да он всегда это знал, только… не верил, не позволял себе верить. Ну что ж, если даже он свихнулся, пусть. Он живёт здесь один, в доме у околицы, никому не мешает, вот и будет сходить с ума дальше, а там видно будет.

Скоро приедет Саня, вот у него и можно спросить, как он оценивает психическое состояние друга, уж Саня врать не станет, скажет прямо, если что-то не в порядке.

Позавтракав бутербродами и кофе, Михаил занялся хозяйством, дел полно и некогда дурить. Ближе к обеду приехали парни с Кузьминской лесопилки, Михаил договорился с ними, что те подшабашат у него, поставив новый сарай.

Во дворе стало людно, застучали молотки, работа сопровождалась смехом, разговорами с матерками, и на время Михаил позабыл и про Аделаиду, и про мужика в костюме. Он подавал гвозди, пилил доски, садился иногда отдыхать, когда раненая рука уже отказывалась его слушаться.

– Ну вот, сегодня уже и закончим, – сказал Михаилу старший этой компании, Сергей, – А ты говорил, неделя! Да мы за неделю пять сараев тебе тут поставили бы. Что, нравится?

– Да, вы молодцы, – Михаил и в самом деле был доволен новой постройкой, – Отлично получилось, можно и дрова везти!

Особенно ему нравилась собственная идея сделать на дровяном сарае этакий чердачок, чтоб там веники хранить можно было, берёзовые. Кстати, за ними надо будет съездить завтра. А что, нарежет веток берёзовых над оврагом, погрузит в коляску, а уж после во дворе спокойно навяжет веников.

Рассчитавшись с работниками и договорившись, чтоб в пятницу они же привезли ему машину дров, Михаил стал прилаживать на дверь нового сарая проушины для замка, а сам всё думал…

Солнце уже висело над самым лесом, вечерело, и вот интересно… придёт ли сегодня Аделаида? Странно, но после её визита Михаил чувствовал себя гораздо лучше, чем во все эти дни, проведённые в деревне. Старые раны меньше его беспокоили, он даже обезболивающее не пил сегодня, хотя весь день провёл на ногах.

Михаил подмёл стружку и опилки во дворе, проверил печку в бане, которую решил подтопить, чтобы помыться перед сном. И почему-то всё время поглядывал на забор, туда, где вчера стоял тот мужик, в костюме-тройке, но сегодня там никого не было… и хорошо, конечно. Только всё же любопытно было, что бы это всё значило.

Взгляд его привлекала небольшая фигурка, появившаяся на тропинке, ведущей из леса. Это был ребёнок, он быстро приближался, по всей видимости бежал. Михаил облокотился на штакетник и стал смотреть, больше от любопытства. Но чем ближе подходил вышедший из леса человек, тем больше Михаил понимал – это не ребёнок…

По тропинке от леса к колодцу напротив Михаилова дома подходил невысокий коренастый человечек, с бородой и кустистыми рыжеватыми бровями.