Михаил вышел из кабинета и снова попал в торговый зал. Продавец сидела там же, где и до этого, стеклянными глазами она смотрела прямо перед собой, словно не видела ничего, и даже страшных криков той женщины в кабинете не слышала.

«Зверобой! Зверобой!» – звенело в Мишиной голове, когда он вышел на улицу и вдохнул полной грудью.

Усталости или каких-то ещё неудобств он не чувствовал, наоборот, пришло какое-то ощущение, словно он сделал именно то, что нужно. Сев на сиденье своего «ИЖа», Михаил надел шлем и спокойно вырулил на дорогу, прикидывая маршрут до местного рынка.

Светофоры подмигивали зелёным, рядом ехали машины, всё было обыденным, обычным. В дурку ехать Михаил передумал, после того, что он видел, было понятно – там ему не помогут. Ему придётся теперь только научиться жить с этим. Наверное, от принятия этого всего на душу Михаила накатило ледяное спокойствие. Ехать в отделение, чтобы сдать найденный браслет, он тоже почему-то передумал.

Он заехал в банк и снял немного денег, потом купил всё, что планировал, прихватив для Семёныча и его жены гостинцы. Интересно, думал он, прохаживаясь между витрин, а Аделаида любит мармелад? И вообще… наверное, он не прав, причисляя её к мёртвым. В платья наряжается, чаи гоняет, да ещё и трубку курит!

«Может быть правду говорят про параллельные вселенные всякие, – думал Михаил, выезжая в обратный путь и оглядывая плывущие по небу густые облака, – И люди попадают в них после… смерти здесь. Да кто вообще может знать, как оно всё устроено, весь этот мир! Наверное, мы и малой толики этого знания ещё не постигли. Только вот… что же с этой женщиной, которая там была… в кабинете…»

Михаил строил догадки, и по его разумению выходило, что женщина эта как раз и была та самая жена этого Геннадия. А куколка… эту куколку кто-то ей сделал, ну, или сама каким-то знанием обладает. И с помощью этой куколки она погубила Аллу, но тогда что с Геннадием?

Облака сгущались над дорогой, загулял ветер, обещая к вечеру всё же нагнать дождя, и Михаил прибавил ход. Вернувшись в свои Ворогуши, Михаил первым делом зарулил к Семёнычу, отдал гостинцы, взамен ему дали лукошко свежих куриных яиц и за отказ наругали.

– Эть ведь как, итить-колотить, – ворчал Семёныч, провожая Михаила до мотоцикла, – Суставы ноють, видать к дождю, а бабка, зараза такая, всё моё лекарство попрятала!

– Что, никакого сочувствия к тебе не проявляет? – сказал, пряча усмешку Михаил, – Так ты ласково попроси, по-хорошему. На вот, я шоколаду купил, думал, может кто в гости заглянет, одну плитку тебе отдам, а ты Клавдии своей подари, да скажи ласково: «Клавушка, милая, только ты на меня поглядела, и суставы ныть перестали!» Точно тебе говорю – выдаст тебе лекарства! Уж чего она тебе даст – таблетку, или пузырь твой – я точно не знаю, но боль твою облегчит точно.

– Вот ещё, шоколад ей, – проворчал Семёныч, но подумав, сказал, – Ладно, давай твою взятку шоколадную!

Поехал Михаил домой, а сам всё усмехался. Тепло так стало на сердце, согревается и сам он возле деда с бабулей его, вроде как душой отдохнул.

Домой Михаил заходил, уже подгоняемый ветром, гнавшим пыль по дороге. Суровая дождевая туча уже закрыла горизонт, наползая своим иссиня-серым брюхом на бор и на деревеньку. Покупки из люльки мотоцикла Михаил таскал в дом уже под первые капли дождя, и буквально через минуту потоки хлынули на землю, прибивая мягкую пыль, застучали по покрытой листовым железом крыше баньки.

Потемнело раньше обычного, Михаил понял, что дождь зарядил надолго, углы дома немного потрескивали, остывая после дневной жары, дома было тепло и уютно. Михаил поставил чайник на походную газовую горелку, прибрал покупки и сел к столу.

Он сам себе не признавался, что подспудно ожидает появления Аделаиды. У него было так много вопросов, на которые, как ему казалось, могла ответить только она. Почему он попал в тот магазин, и кто была та женщина? Что там за куколка попала в его руки и от чего она сгорела? И главное, он не понимал, как же так получилось, как он не обжёгся, держа в руках настоящее пламя, уничтожающее куколку. Было же понятно, что весь жар от этого пламени на себе испытала та женщина.

«Это какая-то магия по типу «вуду», что ли, – размышлял Михаил, – И судя по всему… судя по той куколке, это было против Аллы всё сделано. Может, это и держало её здесь? Тогда теперь, когда куколка сгорела, Алла должна освободиться и уйти… Но, тогда как же быть с Геннадием? Что с ним, или на него тоже у кого-то есть куколка такая… тогда как её найти?»

За окном становилось всё темнее, Михаил зажёг пару свечей и налил себе большую кружку крепкого сладкого чая. Он чувствовал, что ему нужно сейчас восстановить силы, он пил обжигающий чай и немного уже начал сердиться на Аделаиду. Ну вот где она, когда так нужна? Как являться и сидеть тут посреди ночи, напугав Михаила до дрожи – так это пожалуйста!

Допив чай, Михаил перебрался на кровать, сетка сильно просела от старости, и Михаил в который раз подумал, что нужно купить какой-то диванчик что ли. На старом даже лежать невозможно – пружины того и гляди проткнут тебя насквозь.

Похоже, он задремал, потому что даже подскочил, когда его что-то незримое толкнуло в бок. Он стоял у кровати, озираясь в сумраке, дом был пуст, но… Он снова ощутил то самое чувство, которое привело его в тот кабинет в магазине. Ему срочно нужно было идти! Туда, в неутихающий, шумящий в кроне дуба ливень.

Михаил накину на себя старую плащ-палатку, взял в руки фонарик и вышел под дождь. В мутном, сумеречном мареве дождя, который так хорошо скрывал его, и благодаря плащ-палатке, Михаила было почти не видно. А между тем он широким шагом шёл к тому самому мостку, в узком месте перекинувшемуся через речку.

Глава 10.

Что вело Михаила туда, где он впервые встретился с Аллой, он и сам не понимал, но после происшествия в магазине он больше не задумывался о таком. Кто-то, или что-то вело его само, он просто знал, куда ему идти.

Тонкий луч фонарика шарил в потоках ливня, который стал чуть тише, но всё же щедро поливал порядком раскисшую землю. Пару раз Михаил чуть не угодил в большую лужу в колее дороги, и потому свернул на едва приметную тропку, которая шла рядом. Свет от фонаря терялся уже в паре метров, дальше ничего не было видно, но по тому, как тропинка вильнула в сторону, Михаил понял – он сейчас находится как раз на том месте, где он в прошлый раз встретил маленьких рыбаков. А так, чуть дальше в камышах на мыске он нашёл браслет.

Свернув на тропу, он стал медленно пробираться меж камыша, ощупывая дорогу ногой. Впереди зашумела река, капли дождя шлёпали о поверхность воды, и по этому Михаил понял, что дошёл уже до самого берега. Сейчас он был уже дальше того места, где был тот мысок, река здесь разливалась шире, ветер на просторе гулял неистовее и трепал заросли камыша.

Михаил выключил фонарик, подчиняясь внутренним своим ощущениям и приказам, и стал пробираться осторожнее, пригнувшись вместе с макушками камыша. Вскоре он услышал голоса, женский голос кричал, ругая кого-то матом, мужской голос гудел что-то в ответ, но в шуме ветра Михаилу было не разобрать слова. Он пригнулся ещё ниже и старался полностью скрыться в зарослях. Вскоре он увидел тёмный просвет, за колышущимися стеблями показался свет фар, в нём частил дождь и мелькали тени.

– Ты обещал мне, что с ним всё будет хорошо! – кричала женщина, – Ты за что деньги у меня взял?! Всё не так сделал, что теперь мне делать?! Посмотри, что со мной произошло!

– Ты сама дура! – орал в ответ хриплый мужской голос, – Я тебя предупреждал, а ты сама попёрлась к старой карге! Я сам всё сделал чисто, а ты тут влезла, идиoткa!

Из своего укрытия Михаил видел, что на берегу реки стоят две машины, рядом топчется пара мужиков, съёжившихся от льющихся им за шиворот капель. Чуть поодаль стоит женщина в плаще, белые повязки на её руках – это бинты, понял Михаил, значит, это она, та самая…

–Ты обманул меня! Ты Гену убил, мужа моего убил! А я убью тебя! – женщина кинулась к мужику и стала колотить его своими забинтованными руками, она кричала и ругалась, мужик пытался схватить её за руки.

Двое мужиков, стоявших у машины, разняли дерущихся, и тут Михаил приметил ещё одного, он крался сзади к тому, с кем ругалась женщина. Михаил не успел даже встать, как тот подскочил к мужику и ударил его чем-то по голове.

Мокрым мешком рухнул человек на сырую траву, женщина засмеялась сумасшедшим смехом и взмахнула руками.

– В речку его кидайте! – приказала женщина стоявшим перед нею людям.

– Э, нет! Мы на такое не подряжались! – сказал тот, кто оглушил лежащего без движения человека, – Давай остаток, и разбегаемся!

– Нет! Я хочу, чтоб он сдох! Тащите его в реку! – истерично кричала она.

Мужик молча подошёл к женщине и схватил её за руки, двое других мастерски обыскивали её в то время, как она безумно хохотала, запрокинув голову. Вскоре они нашли, что искали, и сильно толкнув женщину, от чего она упала, поспешно сели в машину. Колёса взрыли мокрый берег, разбрызгивая грязь и траву, и скоро машина прогромыхала по брёвнам моста.

Женщина поднялась на ноги, огляделась, а потом ругаясь и постанывая от боли, стала тянуть бесчувственного человека к воде.

Михаил собрался было выйти из камыша, но его опередили. Из воды, пузырящейся от падающих с неба крупных капель, поднялась тоненькая фигурка. В синем платье, с блёстками…

Женщина закричала и отпрянула от кромки воды, она прижала к груди свои ладони в грязных бинтах, и что-то шептала. Из-за машины, которая стояла на берегу, показался Геннадий, он шёл, держась за свою шею, и остановился в нескольких шагах от женщины.

– Гена? – прошептала та, – Гена… как ты тут… я… я не хотела, чтобы всё так было… я… люблю тебя.

Геннадий открыл рот и оттуда снова посыпалась чёрная земля, он страшно хрипел, внутри что-то булькало. Алла вышла из воды и подошла к нему, взяла за руку.

– Лида…, – прохрипел Геннадий, – За что… зачем ты это сделала с нами…. Лида…

Женщина, которую назвали Лидой, рухнула на того, кого она только что тянула в воду.

Михаил вышел из камыша, Геннадий и Алла стояли мутными тенями в свете фар, которые замигали, задёргались, и совсем потухли.

– Идите. Я теперь сам, – сказал Михаил и достал из-за пазухи телефон.

– Алла… возьми, это твоё, – Михаил протянул девушке браслет, та грустно улыбнулась, и из глаз её потекли слёзы.

Тени растворились в темноте, дождь стал утихать, и совсем скоро ветер разогнал тучи. Умытые звезды заблистали, отражаясь в речной воде, Михаил сидел на берегу в ожидании, огонёк его cигaрeты мерцал в прозрачном воздухе.

– Ну вот, теперь ты знаешь, что может Зверобой, – рядом с ним раздалось знакомое контральто.

Михаил обернулся, позади него стояла Аделаида, в руке её, затянутой в чёрную на этот раз перчатку, был симпатичный чёрный зонт с кружевной оборочкой по краю. В другой руке она держала свою постоянную спутницу-трубку, одета была Аделаида в тёмное платье на кринолине и милый плащик с меховым воротником.

– Так я ничего не сделал, всё как-то само закрутилось.

– Ты Проводник, это одно из умений Зверобоя, и ты справился прекрасно.

– Почему ты не приходила так долго? Я купил мармелад к чаю…, – Михаил понимал, что несёт какую-то чушь, но это было скорее от нервов.

– Благодарю. Приятно, что ты ждал меня, но некоторые вещи… ты должен постичь сам.

– Ты связал этому человеку руки? – Аделаида ткнула в мужчину, который лежал на мокрой траве рядом с Лидией, – Это он убил Геннадия и Аллу, а вот эта женщина заплатила ему немалую сумму за убийство Аллы. Это страшно… ведь она жена Геннадия, только не могла смириться с тем, что он хочет с нею развестись. Ах, женщины…

Лидия застонала и зашевелилась, оглушённый мужчина рядом с нею дышал, но не приходил в себя. Михаил не стал его трогать, увидев, что у того идёт кровь из уха.