Отлично, я как раз хотела подобрать статьи по храмовой архитектуре Месопотамии. Решаю зайти в библиотеку после первой пары.

Лекция проходит спокойно. Без инцидентов. Студенты внимательны, хотя всё равно чувствуется отстранённость. Я понимаю – это нормально. Они наблюдают, оценивают. Они не доверяют просто так. Особенно тем, кто появился здесь недавно.

Вера сидит тихо и даже несколько раз цыкает на подружку, которая то и дело отвлекает её, кивая на экран смартфона.

На Албаева я почти не смотрю. Лишь несколько раз вскользь мажу взглядом.

После пары я возвращаюсь на кафедру, обмениваюсь парой фраз с Ириной Витальевной, загружаю материалы в систему. И в одиннадцать иду в библиотеку.

Библиотека находится в восточном крыле учебного корпуса, занимает почти весь второй этаж. Просторная, с высоченными потолками, витражными окнами и мягким, приглушённым светом. Воздух пахнет бумагой, деревом и чем-то ещё – сухим и тёплым, будто ванилью.

Когда я захожу, в зале тихо. Пара студентов сидят у дальних столов, кто-то просматривает книги на терминале. Всё организовано по-современному: на входе электронный стенд, с которого можно заказать любую книгу из архива и она поступит в индивидуальный ящик через пять минут. В читальном зале – глубокие кресла, тёмное дерево и ощущение… спокойствия. Отдельно столы с электронными терминалами, есть интерактивные экраны.

Я подхожу к терминалу, выбираю нужный раздел, заказываю несколько изданий. Вижу, что есть и оригиналы на английском. Отлично. Вдохновившись, иду ближе к заднему ряду, где стоят печатные справочники, чтобы полистать вживую, пока книги грузятся.

Наклоняюсь к полке. Провожу пальцами по корешкам. И тут чувствую, как кто-то проходит рядом. Настолько близко, что мимолётный запах парфюма – холодного, свежего, с металлическими нотками – касается моей кожи, и мурашки тут же поднимаются по спине.

– Добрый день, Анастасия Викторовна, – раздаётся голос у меня за спиной. – Ещё раз.

Я оборачиваюсь. Булат.

На нём серый свитер и тёмные брюки, безупречно сидящие. Спокойный, ленивый взгляд. В уголке губ – всё та же полуулыбка. Такая, будто он знает обо мне что-то, чего не знаю даже я.

– Добрый день, – киваю, не позволяя себе ни удивления, ни отступления назад, хотя тело – выдало. Сердце – ёкнуло. Челюсть чуть напряглась. – Ещё раз.

Он проходит мимо, делает вид, что ищет книгу. Останавливается в метре от меня, скользит взглядом по полкам.

– Не знала, что вы ходите в библиотеку, – произношу, чтобы разрядить паузу. И сама понимаю, насколько глупо прозвучало. Он ведь студент. И, насколько я поняла, учится он очень даже хорошо.

– А вы думали, я только устраиваю скандалы во дворе? – Албаев бросает на меня взгляд из-под тёмных ресниц.

Чёрт, кажется, он в курсе, что я стала свидетелем их с Верой перепалки. Или, может, Вера ему сказала. Хотя, судя по тому, что на лекциях они сидели максимально далеко друг от друга, и она даже взгляд в его сторону не направила ни разу, говорит скорее о том, что она-то ему как раз вряд ли могла что-либо сказать.

– Я вообще не думаю о вас, – парирую спокойно, но голос звучит чуть тише, чем хотелось бы.

Он усмехается. Никакой агрессии. Только… интерес. Медленный, проникающий. Он словно слушает не мои слова, а мой пульс. Внимательно считывает темп ударов, чтобы понимать, насколько он влияет на меня и моё самообладание.

– А я вот думаю, – бросает он мимоходом, – что вы – слишком изящная для этой кафедры.

Я моргаю. Вот это поворот. Сперва даже возникает мысль, что мне вообще показалось это странное замечание.

– В каком смысле? – спрашиваю, собираясь с реакцией.

– В прямом. Историки у нас обычно сухари. А вы не такая. Живая. – Он берёт с полки тонкую книгу, не глядя на неё. – Это хорошо. Такому месту, как Черногорский, нужно больше людей с искрой.

Он отходит, будто ничего не сказал. Только взгляд задерживает на мне ещё на пару секунд. Не грубо. Не вызывающе. Но будто с вызовом. С намёком. А у меня от этого взгляда буквально волоски на коже рук поднимаются, словно наэлектризованные.

А ещё я совершенно теряюсь, не знаю, что и ответить быстро на такие слова.

– Приятного чтения, – бросает Албаев и уходит между рядами, исчезая так же быстро, как появился.

Я остаюсь одна, стою с книгой в руках, не понимая, что это было. Лесть? Проверка? Или он и правда считает меня… не совсем подходящей для этого места.

Мои книги поступают в ящик. Я забираю их, сажусь за стол у окна и начинаю работать. Но фокус держится плохо. Мысли расползаются, провисают, сосредоточиться никак не выходит.

Странное ощущение на коже, что возникло, когда этот Албаев остановился рядом, не проходит.

Я тру ладонями по предплечьям, пытаясь прогнать эти колючие мурашки, но выходит не очень.

Этот парень странно действует на меня. Он говорит мало, но каждое слово будто двусмысленно. Каждое движение – рассчитано. Как в шахматной партии, где он знает, что выиграет, и просто тянет удовольствие.

Только я вот с ним ни во что не играю и совсем не соревнуюсь.

Я снова отвожу взгляд к окну, где за витражами медленно плывут облака.

Этот день явно стал чуть менее предсказуемым.

Глава 11

Я не могу уснуть.

В комнате темно, тишина почти стерильная, но она не успокаивает. Я ворочаюсь в постели, натягиваю одеяло до подбородка, потом сбрасываю его. Переворачиваюсь с боку на бок, и каждый раз ловлю себя на ощущении, что где-то что-то не так.

Воспоминание о вчерашнем звуке шагов, глухом, как будто нарочно приглушённом, снова всплывает, вызывая накатывающую волнами тревогу.

Шаги, остановившиеся у моей двери.

Я пытаюсь себе напомнить, что, скорее всего, это были просто звуки из комнаты сверху. Или охрана. Или вообще мне показалось. Но память не отпускает. Она удерживает меня в этом отвратном ощущении.

Кое-как мне всё же удаётся уснуть. А если быть точнее, провалиться в липкую, тёмную, глухую трясину. И, конечно же, мозг пытается через подсознание протащить ту нервозность, что охватила меня – и мне снится кошмар.

Мне снится Сергей. Его руки на моей шее. Его голос, спокойный, липкий. Он стоит под дверью. Он знает, где я. Он нашёл меня. Он в этом коридоре. И это его шаги.

Я просыпаюсь и рывком сажусь на кровати, от чего голова начинает кружиться. Горло сдавлено, лоб влажный. Сердце бьётся так, словно я пробежала пару километров без единой остановки на передышку.

Я опускаю ступни на пол, наклоняюсь и сжимаю руками колени, опустив голову между ними. Так мне советовал делать психолог, когда паника накрывала.

Но дрожь в пальцах не уходит. Сердце всё равно частит, утяжеляя дыхание.

Так. Хватит, Настя.

Я не в Москве. Я не в своей старой квартире. Здесь другой мир. Здесь он меня не найдёт. Я в безопасности.

Снова сажусь и крепко зажмуриваюсь, а потом вскакиваю, сердито натягиваю халат поверх лёгкой пижамы и подхожу к двери. Резко, почти вызывающе, распахиваю её.

Пусто. В коридоре никого нет и это абсолютно ожидаемо.

Тот самый безмятежный, слегка приглушённый свет, стены, тишина. Корпус спит. Ни звука, ни тени. Никого.

Я качаю головой, выдыхая с раздражением.

– Придурочная, – шепчу себе под нос и закрываю дверь.

Но в комнате душно.

Или это мне кажется.

Я распахиваю окно, вдыхаю ночной воздух, но он не наполняет грудь. Он липкий, сырой, и не даёт того облегчения, которого я жду. Кажется, я просто задыхаюсь не от воздуха, а от чего-то внутри.

Это всё нервы. Слишком долго я жила в страхе, в реальной угрозе. Мозг привык, тело помнит. К тому же сейчас адаптация к новому месту, к новой работе, коллективу. Это ведь всегда стресс. Здесь нет Сергея. Здесь – тишина, контроль, охрана. Всё нормально. Всё под контролем.

Но мне всё равно не дышится. И я понимаю, что мне нужно выйти на улицу. Потому что ощущение, что в комнате стены сдвигаются на меня, никак не отпускает. Грудь по прежнему будто под бетонной плитой.

Почти два часа ночи, но ведь это не запрещено правилами. По крайней мере, преподавателям точно. Я же не за пределы территории Черногорского собралась. Да кто при памяти вообще решится пойти погулять по лесу в два часа ночи?

Я запахиваю халат туже, засовываю ноги в кеды и выхожу в коридор. Снова та же приглушённая тишина. Подсветка едва тёплая, и от неё всё здание кажется спящим, но живым. Я спускаюсь по лестнице, и через минуту уже оказываюсь во дворе.

Воздух прохладный, ночной. Пахнет кипарисами, хвоей и чем-то острым, горным. Не знаю, чем именно, но хочется вдыхать глубже.

Обняв себя руками, я не спеша иду по дорожке между кустами, останавливаюсь возле живой изгороди и поднимаю глаза к небу. Оно тёмное, без звёзд, только тёёмная полоса облаков висит над вершинами. Горы чёрные, как чернила, их очертания видны чётко.

Садясь на лавочку, я чувствую, как тело наконец начинает чуть отпускать. Ноги дрожат, но уже не от страха, а от послевкусия сна. Я упираю локти в колени, закрываю глаза.

И в этот момент чувствую запах.

Сигаретный дым. Лёгкий, обволакивающий, горьковатый. Горло тут же перехватывает – не люблю этот запах.

Я открываю глаза, резко выпрямляясь и оборачиваюсь.

На перилах беседки у клумбы, немного в стороне от меня, кто-то сидит. Силуэт мужской, в руке мелькает красный огонёк.

В темноте лицо его не сразу видно, но я узнаю силуэт. Узнаю эту ленивую, расслабленную позу.

Это Албаев.

Он медленно затягивается, взгляд направлен куда-то вперёд, но я чувствую – он видел, как я вышла. Он знает, что я здесь.

Он не говорит ни слова.

Просто выдыхает дым в сторону неба, будто о чём-то серьёзно задумался.

И от этой тишины, от этой его тени, от одного его молчаливого присутствия, по моей спине пробегают мурашки.

Наверное, правилами курить запрещено, и за это следует снизить ему эти внутренние баллы, но я точно не стану этого делать, тем более сейчас.

Я отвожу взгляд, резко поднимаюсь и иду обратно по дорожке. Но спиной ощущаю – он смотрит. Значит, увидел.

И не то, чтобы я боялась его.

Но и не сказать, что мне спокойно.

Глава 12

Я сижу у окна, медленно помешивая чай. В столовой уже нет утреннего столпотворения. Студенты позавтракали и разбрелись по корпусам.

– Сегодня ты как будто спокойнее уже, – говорит Лена, улыбаясь и присаживаясь напротив с подносом. У неё в чашке зелёный чай и тарелка с салатом с кусочками лосося.

Лена аккуратно устраивается, чуть подтягивает юбку, ловит мой взгляд и улыбается.

– Уже не трясусь при виде аудитории, – усмехаюсь. – Кажется, начинаю вписываться в ритм.

– Главное – не слишком расслабляться, – кивает она. – Здесь ритм может резко поменяться.

– Звучит как предупреждение, – поднимаю бровь, но она уже делает глоток и не отвечает.

К нам подсаживаются уже знакомые мне коллеги, которых я первыми встретила в гостиной преподавательского корпуса. Лев Николаевич и Александра Антоновна. Они здороваются, мы вежливо отвечаем.

– Осваиваетесь, Анастасия Викторовна? – приятно улыбается Александра Антоновна. Она из тех дам, которые почти у всех вызывают уважение и симпатию.

– В процессе, – улыбаюсь ей в ответ и делаю глоток чая, не особо понимая, что ещё могу сказать. Да, собственно, это вопрос, заданный из участливой вежливости.

Они оба тоже приступают к завтраку. Лев Николаевич даже сетует, что ему стоило положить больше джема на сырники, зря он выбрал лишь одну порцию, ведь ежевичный джем тут просто невероятно вкусный.

– Как-нибудь попробуйте, Анастасия Викторовна, – кивает мне. – Уверен, вы будете в восторге.