– Именно так. – В голосе Кийо появляются какие-то новые нотки. – Вы сейчас находитесь на пороге… очень важного разговора. И этот образ, – он кивает на кимоно, – должен напомнить вам, что страх – всего лишь миг. Но ясный разум всегда помогает преодолеть тьму.

Понятно, что ничего не понятно.

Я провожу пальцами по ткани. Мягкая и лёгкая, явно очень дорогая. И не столько в деньгах, сколько в мастерстве. Это не просто одежда. Это целое послание. Или… предостережение?

Кийо отходит, чтобы дать мне пространство, но его голос остаётся спокойным и уверенным:

– Пожалуйста, встаньте, Ямада-сан. Я помогу вам.

Колеблюсь, но поднимаюсь. Кийо разворачивает кимоно и ловко встряхивает его, чтобы ткань заскользила по воздуху. Он становится передо мной, поясняет каждый шаг, как будто старается успокоить меня через процесс.

– Сначала надевается нагадзюбан, – говорит он, подавая мне тонкое нижнее одеяние белого цвета. – Это защитный слой, чтобы верхнее кимоно не пачкалось.

Я натягиваю лёгкую ткань на плечи. Она кажется почти невесомой. Кийо застёгивает воротник на шее и поясняет:

– Важно, чтобы левая сторона всегда закрывала правую. – Делает паузу, чтобы подчеркнуть значение этого правила. – Иначе это одежда для покойников.

У меня перехватывает дыхание, и я торопливо киваю, не желая даже случайно ошибиться. Когда нагадзюбан зафиксирован узким поясом, он снова берёт синее кимоно.

– Теперь основной слой.

Аккуратно кладёт кимоно мне на плечи, следит, чтобы ткань равномерно облегала тело. Подол должен доходить до пола, но Кийо слегка подгибает его, чтобы длина была удобной для движения. Затем плавно скрещивает стороны кимоно на моей груди: левая закрывает правую.

– Теперь оби, – говорит он, доставая широкий пояс из той же ткани с серебристым отливом.

Кийо берёт длинную ленту и начинает завязывать её вокруг талии, крепко, но не слишком туго. В процессе поясняет:

– Оби не только украшение. Это как центр тяжести, чтобы кимоно сидело правильно.

Я чувствую, как он скручивает пояс в сложный узел на спине. Это занимает несколько минут – узел напоминает аккуратный цветок. Движения Кийо быстрые и отточенные, как у того, кто делает это не в первый раз.

Когда оби зафиксирован, Кийо отступает и оглядывает результат критическим, но довольным взглядом.

– Готово, – говорит он и берёт небольшой гребень. – Теперь причёска.

Вздрагиваю, но не возражаю. Кимоно я надевала только на праздник в университете. Потом как-то всё обходилась обычной одеждой. Поэтому весь процесс сейчас очень впечатлял.

К тому же меня никогда не одевал ёкай. Это, знаете ли, дорогого стоит.

Кийо осторожно распускает мои волосы и расчёсывает их, движения уверенные и осторожные. Затем делит волосы на две части, верхнюю собирает в высокий пучок, оставляя несколько прядей свободно спадать. Закрепляет пучок традиционной заколкой с небольшими подвесками, которые звенят при движении.

– Это просто, но элегантно, – комментирует, слегка приглаживая выбившуюся прядь.

Кажется, в ком-то живёт стилист и парикмахер. Хвост ему совершенно не мешает.

Смотрю на себя в зеркало. Прекрасная незнакомка глядит в ответ. Грациозная, утончённая, с намёком на что-то из прошлого.

– Спасибо, – шепчу, понимая, что Кийо вложил в этот процесс что-то большее, чем просто механическую помощь. Ему явно нравится.

Он слегка кланяется:

– Не за что. Теперь вы готовы.

Хочется стукнуть за такой ответ. Никогда не отвечайте на благодарность «не за что», потому что человек явно посчитал это важным.

Моё отражение… Реально ощущение, что это не я. Вернее, не та я, что вижу каждое утро. Витиеватые узоры на синем кимоно, серебристый блеск оби, высокая причёска с аккуратными заколками – всё это меняет меня. Причём делает в разы красивее. В этом облике есть что-то элегантное, недостижимо утончённое, как из прошлого, от которого веет загадкой. Жаль, что такой наряд не на каждый день.

Прикасаюсь к ткани на рукаве, чтобы убедиться, что всё это реально. Ткань прохладная на ощупь, пальцы замирают на вышитых узорах. Гладких-гладких. Хотя ожидалось, что будет немного шершавым.

Как будто вытянула билет в другой мир. Даже движения стали осторожнее, словно боюсь разрушить этот образ.

Смотрю на себя ещё раз, не веря, что это всё же я. Чужая, но… красивая. Невероятно красивая. Не могу вспомнить, когда последний раз чувствовала себя такой. И что-то в этом пугает.

На миг кажется, что я больше не выгляжу чужой здесь. Этот образ, место, момент – всё сливается воедино. Будто вписываюсь, будто всегда должна была быть здесь.

Моргаю, резко отрывая взгляд от зеркала. Резко выдыхаю.

Нет. Хватит. Достаточно фантазий. Это уже слишком.

– Соберись, – шепчу себе под нос, чувствуя, как сердце стучит чуть быстрее.

Со смаком мысленно отвешиваю себе оплеуху. Глупости. Всё просто игра. Наряд, место, атмосфера… Это не моё, я тут, потому что похищена. И не стану частью этого мира.

Но подавать вид нельзя. Вместо этого выравниваю спину, делаю глубокий вдох и оборачиваюсь к Кийо с вымученной, но уверенной улыбкой.

Он смотрит на меня пристальным взглядом.

– Вы понравитесь Осакабэ, – невозмутимо говорит Кийо, склонив голову, как будто речь идёт о чём-то само собой разумеющемся.

– Простите, но… почему я должна ей понравиться? И кто это вообще? – Вопрос звучит резче, чем положено испуганной лани, но не могу справиться с раздражением. Играть жертву у меня получается отвратительно.

Кто такая эта Осакабэ и почему я должна думать о её мнении?

Кийо мягко улыбается и делает шаг в сторону, жестом приглашая присесть.

– Осакабэ-химэ – не просто хозяйка этого дома. Она хозяйка всего, что вы здесь видите. Её уважает каждый в округе, ведь она живёт уже сотни лет, с самого начала эпохи Эдо.

Я недоверчиво поднимаю бровь, однако послушно сажусь, а он продолжает:

– В старину в замке Химэдзи жила в уединении принцесса. Ходят слухи, что она была необыкновенно красива и её красота скрывала ужасное проклятие. Говорят, что однажды она разозлила могущественное божество, и тот наложил на неё заклятие – вечную жизнь, но без радости.

Кийо наклоняет голову, задумчиво разглядывая меня, как будто пытается представить, что я думаю. Молчу, только мне неуютно под его взглядом.

– После этого, – продолжает он, – принцесса ушла в одиночество. Она скрылась в башне замка, избегала людей и почти не показывалась на глаза. Никто точно не знает, как она умерла. И умерла ли вообще. Но с тех пор её дух стал хранителем замка. Осакабэ-химэ, хозяйка ёкаев и тайн.

Звучит как сказка. Но я сама сейчас далеко от реальности. Поэтому сложно судить. Легенда безлика. Почему мне кажется, что Кийо что-то недоговаривает?

– И она… здесь? – уточняю, чувствуя холодок, пробежавший по спине.

– Да, – отвечает Кийо с лёгким поклоном. – Теперь её место здесь. Этот дом – как ещё один замок Химэдзи. Здесь она решает, кто достоин, а кто нет.

Я нервно сглатываю. Кто достоин. Почему я должна проходить этот странный осмотр?

– Она не выносит фальши, – добавляет Кийо, словно прочитав мои мысли. – Но вы… вы ей понравитесь. Уверен.

Не то чтобы мне стало легче, господин со змеиным хвостом. Но интуиция подсказывала, что у главной тут лучше вызвать симпатию, чем отторжение.

Кийо ещё что-то говорит, и где-то в глубине памяти всплывают обрывки похожей легенды. То ли из школьных занятий, то ли из какого-то документального фильма. Призрак принцессы, которая обитала в замке, сторожила его и наказывала плохишей. Тогда я не придала этому значения, потому что, ну… это же просто сказки, правда? Кто бы мог подумать, что теперь я окажусь в центре этой «сказки».

– Вы правда считаете, что здесь всё по-настоящему? – Мой голос звучит слишком хрипло, чтобы передать лёгкость, с которой я хотела это спросить.

Кийо отвечает не сразу. Просто смотрит на меня, как будто решает, стоит ли объяснять очевидное.

– Здесь всё настоящее, – наконец произносит он таким тоном, будто других вариантов и быть не могло.

Пытаюсь переварить эти слова, когда Кийо вдруг замирает. Ощущение, словно глаза чуть сужаются, взгляд уходит в сторону, будто он уловил что-то, чего я не могу ни видеть, ни слышать. Напряжение в комнате становится ощутимым. Невольно тоже напрягаюсь, сердце учащённо бьётся.

– Что такое? – спрашиваю.

Кийо медленно поворачивается ко мне и как будто с трудом возвращается к разговору.

– Время пришло. Осакабэ-сан ждёт нас.

Сглатываю и, чувствуя, как потеют ладони, поднимаюсь на ноги. Кажется, выбора у меня всё равно нет.

Кийо открывает дверь, и я невольно замираю на пороге. Передо мной не тёмная улочка и не узкая дорога, по которой мы сюда подъехали, а нечто совершенно иное.

Просторный двор, больше похожий на территорию какого-то старинного дворца, расстилается перед глазами. Небольшие каменные дорожки петляют среди идеально ухоженных клумб и деревьев, покрытых серебристым светом луны. Прямо перед домом раскинулся пруд, гладь которого отражает звёзды так чётко, будто это второе небо. Через пруд перекинуты изящные мостики, тонкие, словно паутина, и ведущие к ещё более прекрасным уголкам сада.

Но это не самое удивительное. Ночь вокруг живая.

Светящиеся кандзи, словно танцующие в воздухе огоньки, парят в разных уголках сада, переливаясь тускло-золотым светом. Они движутся медленно, создавая иллюзию, словно плавно танцуют на невидимом ветру. Кажется, будто весь сад разговаривает на каком-то древнем языке, который я не могу понять.

Делаю шаг вперёд, чувствуя, как холодный воздух касается кожи. И тут замечаю… существ.

Сначала краем глаза, потом всё явственнее и ярче. В пруду что-то движется, длинное и изящное, как змеиный силуэт: то ли дракон, то ли огромная рыба с чертами человека.

Вдоль дорожек прогуливаются фигуры в традиционной одежде. Их лица размыты, как отражение в воде, но взгляды цепкие, внимательные. Я различаю ёкаев с удлинёнными ушами и огромными лапами, напоминающими когти зверей.

В глубине сада мерцают цукумогами: старые зонтики, фонари, музыкальные инструменты, ожившие и блуждающие. Шустрые такие и любопытные. Есть ещё кто-то, но я пока не могу разглядеть.

Мурашки бегут по коже, когда осознаю, что все они смотрят на меня. Не приближаются, не говорят, но их взгляды цепляют – внимательные, задумчивые, словно оценивают. Тишина настолько глубокая, что я слышу собственное дыхание.

– Это… это все они? – шепчу, почти не веря глазам.

Они что? Сама не понимаю, что спросила.

– Они просто любопытны, – спокойно отвечает Кийо, как будто прогулки среди оживших мифов – его повседневность. – Здесь вы чужая, но не враг. Пока.

Я сглатываю. Слово «пока» звучит как тонкий намёк, что надо быть осторожной.

Мы идём вперёд, я чувствую на себе сотни взглядов. Сад вокруг превращается в нереальную фантасмагорию, границу между сном и реальностью.

Кийо уверенно ведёт меня вперёд, только каждый шаг даётся с трудом. Сад словно наблюдает за мной: взгляды, тихие шорохи, едва уловимое движение существ, которые не подходят ближе, однако и не отпускают. Грудь сдавливает, дыхание становится поверхностным. Я не понимаю, кто все эти создания, и от этого только страшнее. Их взглядов достаточно, чтобы почувствовать, как ноги подкашиваются.

И всё же есть что-то большее, чем просто страх. Чувство, что я здесь не случайно. Все эти существа чего-то ждут. От меня. Абсурдно, конечно. Как может обычный человек из современного мира оказаться настолько значимым для места, которое выглядит будто вырванным из мифов?

Отвечать никто не спешит. Я боюсь даже смотреть вперёд, но ноги сами идут за Кийо.