Атмосфера в зале все еще оставалась напряженной. Наложница Дуань, решив отвлечь всех от опасной темы, откинулась на спинку стула и обратилась к императору:

– В ту ночь я слышала, как из зала Фули доносится прекрасное пение. Голос показался мне знакомым, но я так и не поняла, кто же тогда пел.

Императрица опередила растерявшегося на мгновение Сюаньлина:

– Это была наложница Ань, которую недавно повысили до мэйжэнь. А голос показался тебе знакомым, потому что именно она в последнее время поет для императора.

Императрица посмотрела на Линжун и велела той выйти и поприветствовать фэй Дуань.

Старшая наложница взяла мою подругу за руку и какое-то время молча разглядывала.

– Прелестная девушка, – наконец сказала она. – Поздравляю, Ваше Величество, вы снова обрели свою красавицу.

Сюаньлин довольно улыбнулся и кивнул. А вот я удивленно замерла, услышав похвалу Дуань. Раньше мне казалось, что она просто болезненная, хрупкая женщина, но сегодня она доказала, что тоже умеет плести интриги и достойно отвечать на нападки. Вот только если дело касалось комплиментов, она почему-то использовала одну и ту же фразу: «Вы снова обрели свою красавицу». Именно так она сказала про меня, когда увидела в первый раз. И теперь она снова повторила ее, но уже говоря про Линжун. Почему она не сказала что-то другое?

Сюаньлин лично проводил меня до павильона Ифу, а затем удалился в свой дворец, чтобы заняться государственными делами.

Я выждала немного, подсчитывая в уме, сколько времени понадобится наложнице Дуань, чтобы добраться до моста Цяньцзин, что располагался неподалеку от Ифу. Позвав с собой Цзиньси, я поспешно вышла из павильона и направилась к озеру. Я оказалась права: почти сразу же я увидела паланкин своей защитницы.

Я, согласно правилам этикета, отошла в сторону и стала ждать. Увидев меня, Дуань приказала слугам остановиться и вышла из паланкина, используя плечо служанки как опору.

– Какое удачное совпадение! – сказала она мне. – Не желаешь ли прогуляться вместе со мной?

Я сразу же согласилась. Наш путь пролегал сквозь густые тени тунговых деревьев и заросли бамбука, верхушки которого напоминали хвосты феникса. Чем дальше мы уходили, тем тише становилось вокруг. Мы молчали, прислушиваясь к щебету птиц. Я выждала момент, когда личная служанка фэй Дуань останется немного позади, и взяла старшую наложницу под руку.

– Матушка, большое спасибо, что помогла мне сегодня, – прошептала я. – Ты меня спасла. Вот только…

Мы прошли еще несколько шагов, прежде чем она ответила:

– Можешь меня не благодарить. Я помогла тебе, потому что того требовала моя совесть.

Меня удивили ее слова:

– Ты веришь, что я невиновна?

На лице наложницы Дуань появилась улыбка и тут же исчезла, как проплывшее по небу облачко.

– В ту ночь ты проходила мимо моего дворца, и я видела, что ты идешь со стороны террасы Тунхуа. Я подсчитала время и поняла, что виновница не ты.

– Матушка, прости меня. Я так спешила, что не заметила тебя и не поприветствовала должным образом.

– Не извиняйся. Меня трудно было заметить. Я пряталась в тени ворот и слушала чудесную песню, доносившуюся из зала Фули. – Наложница Дуань вздохнула и сказала с грустной улыбкой: – У мэйжэнь Ань такой юный голос, что, услышав его, я ощутила, как же быстро летит время.

– Матушка, ты в полном расцвете сил! Ты прекрасна, как цветок! – Я тихонько рассмеялась. – Почему ты вздыхаешь и говоришь о пролетевшем времени?

– Если и цветок, то уже увядший, – сказала она и пристально посмотрела мне в глаза.

– Что ты, матушка Дуань! – воскликнула я, хотя мне было не по себе от ее взгляда.

Недовольство быстро исчезло с ее лица и сменилось ласковой улыбкой.

– Вот ты действительно прекрасна, цзеюй Чжэнь. Я совсем не удивлена, что император полюбил тебя.

– Матушка, не шути так.

Фэй Дуань остановилась, чтобы передохнуть. Обняв высокий стебель бамбука, она какое-то время любовалась прекрасным видом на озеро.

– В ту ночь ты очень спешила, но я успела заметить отпечаток грусти на твоем лице. Что тебя тогда опечалило? – Я не спешила что-то говорить, и Дуань поняла, что не услышит от меня ответ на свой вопрос. – Можешь не отвечать. Пускай обычно я и держусь подальше от людей, но это вовсе не значит, что я ничего не знаю о происходящем при дворе.

Я неосознанно перебирала узлы, что украшали концы шелковой ленты, служившей мне поясом. Несмотря на то что половина лотосов на озерной глади успели завянуть, вид все равно потрясал красотой и дарил умиротворение. Я молчала, ожидая, когда фэй Дуань заговорит о чем-нибудь другом.

Но она посмотрела на меня своими ясными, как небо в хорошую погоду, глазами, и я поняла, что она обо всем догадалась. Я отвела взгляд и засмотрелась на изумрудные серьги, от которых на ее щеки падала зеленоватая тень.

– Цзеюй, разве есть смысл в твоей грусти? Я человек далекий от страстей этого мира и не мне тебе об этом говорить, но… Ты должна сама понимать, что сердце мужчины непостоянно. «Оно, словно солнце, весь день бежит по небу; утром оно на востоке, а вечером уже на западе» ^[31]. Что уж говорить о повелителе целого государства? Если ты будешь об этом переживать, то сделаешь себе только хуже.

Я была не согласна с ее суждениями.

– Неужели не было ни одного императора, который всю жизнь любил бы одну женщину? – Я задала вопрос, прежде чем поняла, что именно я сказала.

Судя по тяжелому дыханию, наложнице Дуань с трудом давались длительные беседы, но она все так же смотрела на меня с доброй улыбкой.

– Покойный император отдал свое сердце гуйфэй Шу, но вспомни о том, что после него осталась и тайхоу, и несколько тайфэй ^[32], не забывай и про детей. Чувства государя намного изменчивее, чем у простого мужчины. Не стоит принимать это близко к сердцу, иначе ты понапрасну изведешь себя.

– Матушка, ты все правильно говоришь. Я простая наложница и должна прислушиваться к твоим советам.

– Правильно или неправильно, это дело второе. Главное, чтобы ты сама это поняла.

Старшая наложница замолчала и стала наблюдать за тем, как в озере резвятся большие и маленькие карпы. Я же, отломив ивовую ветку, повертела ее в руках и стала водить ею по поверхности озера, гоняя туда-сюда мелкие зеленые водоросли. Увидев, как маленький карп повсюду следует за большим, фэй Дуань задумчиво произнесла:

– Принцесса Вэньи – такая очаровательная девочка. Жаль, что ее ждет печальная судьба.

Мне было странно это слышать. Я неловко рассмеялась и сказала:

– Почему ты так говоришь? Хотя она и слаба здоровьем, но в ней течет императорская кровь. Боги будут следить за ней с Небес и оберегать ее.

Дуань нахмурилась и брезгливо скривила губы.

– Боги, о которых ты говоришь, с удовольствием наслаждаются ароматом сжигаемых нами благовоний, но им совсем нет дела до страданий простых людей. А уж маленькая девочка для них просто песчинка. Боюсь, что они даже пальцем не пошевелят ради нее.

Я потеряла дар речи. Я не ожидала, что у этой хрупкой с виду женщины окажется такой сильный характер. Она начинала мне нравиться.

– Дочка у Цао Циньмо недоношенная, – продолжила фэй Дуань. – Она родила ее раньше срока. При этом плод во время родов находился в неправильном положении. Циньмо чуть не умерла тогда. Поэтому император относится к Вэньи с таким трепетом. – Наложница с грустью вздохнула. – Все думают, что дети, рожденные во дворце, не знают бед, но на самом деле те дети, что родились у простых родителей, намного счастливее императорских.

Я знала, что фэй Дуань уже много лет не могла забеременеть, поэтому тема детей для нее была болезненной.

– Матушка, у тебя очень доброе сердце, но не стоит так переживать о других. Лучше позаботься о своем здоровье, и однажды ты обязательно родишь императору принца или принцессу.

Я хотела ее утешить, но получилось наоборот. Дуань с горечью во взгляде усмехнулась и сказала:

– Спасибо за добрые слова, но боюсь, что мне не суждено познать счастье материнства.

Меня опечалили ее слова, но я не сдавалась:

– Матушка, ты в самом расцвете сил. Не стоит так говорить, иначе сама на себя накликаешь беду.

Наложница Дуань посмотрела на небо.

– Если мое желание исполнится, я готова отдать десять лет своей жизни, – негромко сказала она, словно бы разговаривала не со мной, а с теми, кто был выше нас. Потом она повернулась ко мне, и я в очередной раз подивилась тому, насколько бледным было ее лицо. Оно было похоже на белый лист бумаги, на котором кто-то нарисовал очень грустные глаза. – Вот только боюсь, что даже если я отдам половину своей жизни, мое желание так и не сбудется.

«Неужели она болеет чем-то настолько серьезным, из-за чего не может забеременеть?» – подумала я. Мне было ее очень жаль, но я старалась этого не показывать.

– Тебе бы самой прислушаться к собственным словам, – вдруг заявила фэй Дуань. – Тебе надо переживать за себя, а не за других. На этот раз мне удалось защитить тебя, но я не смогу все время быть рядом.

– Большое спасибо за помощь, матушка. Когда у меня будет время, я обязательно тебя навещу.

– Не стоит, – она покачала головой. Видимо, она совсем ослабела, потому что ее и так тихий голос стал еще тише. – Тебе не обязательно меня навещать. Да и мне не нравится, когда меня видят во время болезни. К тому же… – Она сделала паузу и внимательно посмотрела на меня. – Будет лучше, если мы не будем встречаться лишний раз.

Хотя я и не поняла, почему она так сказала, я чувствовала, что за ее поведением и неожиданными словами скрывается нечто большее, что у всего этого есть свой смысл.

– Хорошо, – ответила я и вежливо поклонилась.

Во время беседы дыхание фэй Дуань становилось все более частым, и к этому времени она дышала уже совсем с трудом. К ней подбежала служанка и достала фарфоровую склянку, из которой высыпала пару черных, как смоль, пилюль.

– Простите, госпожа цзеюй, но хозяйке пора принимать лекарство, – объяснила она мне.

Я поняла намек. Низко поклонившись, я сказала:

– Матушка, прости наложницу за беспокойство. Желаю тебе всего наилучшего.

Фэй Дуань чуть заметно улыбнулась и кивнула. Последние силы она потратила на то, чтобы с помощью служанки дойти до паланкина и забраться внутрь. Вскоре у озера остались только я и Цзиньси.

Глава 5
Медовый аромат

Уже через три дня стало известно, кто на самом деле виноват в отравлении принцессы Вэньи. Евнух Тан, отвечающий за приготовление десертов, признался, что по невнимательности перепутал порошок из водяного ореха и маниоковую муку.

Эту новость я услышала, когда мы с Линжун трудились над двусторонней вышивкой на белоснежном шелке, натянутом на каркас из черного дерева. Двусторонняя вышивка – трудоемкое изделие. Вышивальщицы должны не только мастерски управляться с иглой, но и уметь видеть общую картину, складывающуюся из многочисленных стежков, при этом все концы нитей обязательно должны быть спрятаны под рисунком. Любой неаккуратный стежок – косой, кривой или просто лишний – мог изменить рисунок или вовсе его испортить.

Мы вышивали картину под названием «Долгое путешествие по весенним горам». Спустя час работы у меня зарябило в глазах от обилия зеленого на белом и слегка закружилась голова. Я отвела взгляд от вышивки и посмотрела на окно. Сквозь светло-зеленые занавески виднелись темные силуэты. Это Цзиньси вместе с младшими служанками сушила ткани, присланные из Министерства двора. Потревоженные ими бабочки репницы ^[33] вылетали из своих укрытий в тени и кружили в воздухе, словно провожая своим танцем уходящее лето. Я поднялась и потерла основание шеи, затекшей за время работы. Сделав глоток освежающего напитка из сянжу ^[34], я спросила у Линжун:

– Что ты об этом думаешь?