– Спасибо. – Графиня покосилась на мужа и, спустившись по тёмной лестнице, скрылась из виду.

Граф несколько секунд смотрел в точку, в которой она исчезла, потом закрыл дверь и повернул ключ на два оборота.

Ему нужно набросать одну важную записку, пока он не забыл детали. Он взял голубовато-серый лист бумаги и начал писать: Мне совершенно необходимо связаться с доктором Уинстоном…

Высушив чернила промокательной бумагой, граф перечитал написанное. Малейшая неточность в этой записке могла привести к катастрофе. Он уже собирался положить её в стол на дно третьего ящика, когда услышал, как на посыпанную гравием подъездную дорожку въехал автомобиль.

4
Вилла Дроков

Он не любил детей. Вечно им что-то надо, вечно они чего-то просят. То «есть хочу!», то «пить хочу!», то «у меня живот болит!»

Шумные, грязные и хотят всегда быть в центре внимания. Люди, заводящие детей, просто сумасшедшие, другого объяснения быть не может. Алекс Маккеннон в этом абсолютно уверен.

– Сэр, вы не могли бы ехать помедленнее?

Алекс посмотрел на Грету в зеркало. Вот она, маленькая змея. Сразу начала отдавать приказания, замаскированные под невинные просьбы.

– Конечно, мисс, извините, – почтительно ответил он, на миллиметр отпустив педаль газа.

Графский автомобиль давно надо бы сдать в музей, но его большой и мощный двигатель хорошо реагирует на беспечное вождение Алекса. Уже несколько лет он один водит эту машину и знает её как свои пять пальцев. Как знает наизусть и просёлочную дорогу, которая тянется через старый лес от Литтл Мосс до виллы Дроков.

– Так хорошо? – спросил Алекс, даже не думая выслушать ответ.

Да, эта девчонка доставит ему немало хлопот. И не только ему. Граф и графиня тоже не хотели, чтобы она путалась у них под ногами. Он сам слышал, как старый Салливан ворчал, когда жена сообщила ему о приезде внучки. Они, конечно, поначалу поиграют в любящих бабушку и дедушку, но потом будут вести себя так, словно у них на вилле и нет никакого ребёнка. Алекс мог голову дать на отсечение, что так и будет. Старики такие странные. Как, впрочем, и все Салливаны.

Алекс прикидывал, сколько новых обязанностей у него появится с прибытием гостьи. Полный бардак. А главное – так не вовремя…

– Вы к нам на все каникулы? – осторожно спросил он.

Грета кивнула и уточнила:

– На время отпуска моих родителей. Знаете, куда они поехали? Спорим, что вы ни за что не догадаетесь.

Алекс улыбнулся ей в зеркало. «Малышка мила, как могильщик».

– И куда же?

– В круиз. На две недели. Хотят посмотреть на мумии.

Алекс снова взглянул на девочку в зеркало. Он не мог понять, шутит она или нет. От этих Салливанов всего можно ожидать.

– Понятно, – ответил он наугад.

Грета соскользнула с заднего сиденья и просунула голову между двумя передними:

– Вы ведь не шофёр, да?

«Она ещё и любопытный могильщик».

– Я садовник. Но когда нужно, работаю водителем.

– Я поняла это по рукам. У вас земля под ногтями. У настоящего шофёра таких ногтей не бывает. И он носит белые перчатки.

«Любопытный и наглый могильщик. Чего и следовало ожидать».

– Раз вы садовник, вам приходится много копать, верно? – не отставала Грета.

– Да уж. Копать, поливать и всё такое прочее. Сами понимаете, что руки у меня не могут быть как у барона.

Тем более что барон с утра до вечера бездельничает, – мысленно добавил Алекс.

– А вот скажите, – Грета почти полностью пролезла между передними сиденьями, – вот под деревьями или под кустами… вы никогда не находили мертвеца?

– Мертвеца? – переспросил Алекс, часто моргая.

– Ну да, труп. Такое ведь может случиться?

– Тьфу-тьфу-тьфу, надеюсь, что нет.

– На вилле никогда-никогда не было мертвецов? – разочарованно спросила Грета.

– Насколько я знаю, нет.

Хотя оба старика давно одной ногой в могиле.

– Вы уверены? – на всякий случай уточнила Грета.

– Да… да, точно. Зато у нас есть привидения, – похвастался Алекс, чтобы подразнить девочку.

– Привидения? Вы шутите?!

– Вовсе нет. В Англии без привидений никуда.

– А как они выглядят? У них на голове простыня?

– Нет, с простынями – это шотландские. Это у них простыни, цепи и всё такое. Наши гораздо приличнее. Они похожи на людей, только голубоватого цвета. Хотите совет? Держитесь подальше от старого леса. Он просто кишит привидениями. Но иногда они и в дом забредают. Поэтому мы всегда плотно закрываем окна!

Грета уже открыла рот, чтобы задать ещё с дюжину вопросов, но садовник резко повернул руль, и машину повело в сторону как пьяную.

Девочка успела разглядеть в темноте человека на велосипеде. Он быстро крутил педали и в свете луны излучал голубоватое сияние.

– Смотрите! – закричала она. – Там привидение!

Садовник прыснул от смеха.

– Это доктор Уинстон, мисс. Он, наверное, ездил на виллу проведать вашу бабушку.

– Она при смерти?

– Ну что вы, нет! У неё был нервный криз.

«Нервный криз». Грета понятия не имела, что это такое, и пообещала себе провести расследование.

– Видите огни внизу? – спросил Алекс, кивнув в темноту. – Мы почти приехали.

Девочка вытянула шею и увидела три желтоватые светящиеся точки, плывущие вдали, как блуждающие огни. Грета никогда не была на вилле Дроков. «Это слишком далеко», – говорила мама, которая не любила ездить к бабушке с дедушкой. Поэтому для Греты старый граф и графиня тоже были окутаны тайной. Она видела их всего раза два в жизни.

– Маленький какой, – заметила девочка. – Дом в смысле.

– Вот уже и дом ей не тот, – пробурчал Алекс.

– Что, простите?

Садовник закашлялся:

– Говорю, будете чувствовать себя здесь как дома.

Грета промолчала.

Подпрыгивая на булыжниках, автомобиль проехал по старому каменному мосту, миновал нуждающиеся в покраске величественные ворота из кованого железа и двинулся по дорожке из белого гравия, которая, расширяясь, огибала всё здание.

Это был не дом. Это был самый настоящий замок с десятком комнат и квадратной башней прямо по центру. Издалека он казался маленьким, потому что в нём светилось всего три окна. Три из двадцати.

Алекс обогнул густой самшит, занявший весь двор, остановился перед главным входом и без всяких церемоний несколько раз надавил на клаксон.

– Приехали, – объявил он, прежде чем выйти из машины и открыть дверцу Грете.

На несколько мгновений девочка потеряла дар речи. Она с удивлением смотрела на замок, на розы, окружающие его гирляндой, на огромный газон, где можно было проводить чемпионаты по крикету, устроив ещё и трибуны для зрителей. Но дольше всего она смотрела на башню, парившую над замком в окружении венца из звёзд. Всё было древним, зловещим и прекрасным.

Дверь открылась, и на пороге появилась горничная с подсвечником в руке. На ней был белый нагрудный фартук, а на волосах – белый кружевной ободок. Поймав взгляд садовника, она слегка дёрнула плечами.

– Господин Маккеннон, – кивнув, поздоровалась горничная и посмотрела на Грету. – А вы, должно быть, мисс Грета. Пожалуйста, мисс, проходите. Граф и графиня ждут вас.

Это была неправда. Бедняжка Трисси устала напоминать старым Салливанам о приезде их единственной внучки. Граф весь день провёл в размышлениях в своём кабинете, а графиня заперлась в оранжерее и, похоже, вообще не собиралась из него выходить. Поэтому Трисси, не дожидаясь распоряжений, сама приготовила комнату для гостей. Хотя, откровенно говоря, готовить там было нечего.

Трисси Смит было двадцать восемь лет, и десять из них она провела на службе у Салливанов. Когда её взяли на работу, она была не единственной горничной в доме, но год за годом по той или иной причине граф и графиня сокращали персонал, пока не уволили всех, кроме Трисси. Недавно они решились нанять садовника, да и то лишь потому, что однажды утром графиня открыла окно, и ей в лицо уткнулась ветка кипариса.

Трисси не задавала лишних вопросов. Она просто выполняла свою работу (всё больше и больше работы) и как могла помогала графу и графине. Хорошо ещё, что они не замечали, что горничная не всегда вытирала пыль в комнатах и забывала смахивать паутину. Им было достаточно видеть, что она занята. А Трисси ещё как была занята.

– Она приехала? – раздался голос из виллы. – Она уже здесь?

– Да, мадам! – ответила Трисси, приглашая Грету войти. – Она только что приехала!

Тем временем Алекс достал из багажника чемодан девочки и передал его горничной, что-то шепнув ей на ухо. Трисси ответила, раздражённо кивнув. Оба были очень напряжены. Между ними явно что-то происходило.

Грета пыталась расшифровать их жесты и мимику, но её отвлёк всё тот же голос:

– Грета! – Лёгкими шагами призрака к двери приближалась пожилая дама с длинной шеей и грустным лицом. На ней было строгое платье овсяного цвета с яркой кроваво-рубиновой брошью на воротнике – такой большой, что она напомнила Грете жетон для собаки. – О, моя дорогая! – воскликнула дама и наклонилась, чтобы поцеловать девочку, но так и не поцеловала. – Мы так рады тебя видеть!

Грета поняла, что это неправда. На лице дамы не было и тени радости. Зато было много глубоких, будто ножом прорезанных морщин.

– Тебе понравилось ехать на поезде?

– Нет, мне было ужасно скучно.

– О! – воскликнула графиня, явно не ожидая такой искренности. – Какая досада! Твоя мать могла бы дать тебе книг в дорогу. Ты ведь умеешь читать? Ты всегда была не по возрасту развитой.

– Вообще-то мне уже почти девять лет.

За спиной Греты послышался смех садовника, замаскированный под приступ сильного кашля.

– Понятно, – не очень уверенно сказала графиня. – Ну ничего, ты быстро научишься, вот увидишь. Читать вообще несложно. Главное – запомнить алфавит. Не так ли, Арчибальд?

Перед Гретой вырос чопорный старик с самыми густыми бакенбардами, какие она только видела. Он держал в руках пачку бумаг и, казалось, был полностью поглощён своими мыслями.

– Ради бога, Тилли, что это за шум? – проворчал старик. – Уже девять вечера!

– Но дорогой… Грета приехала… – сказала графиня, подталкивая к нему девочку. – Ты только посмотри, как она выросла! Она ещё не умеет читать, но это дело поправимое.

С высоты своего почти двухметрового роста граф Салливан уставился на Грету маленькими, нервно бегающими глазками:

– Это чья-то дочь?

Графиня залилась натужным смехом и прошептала Грете:

– Не обращай внимания, дедушка всегда так шутит!

Грете показалось, что дедушка вовсе не шутил. И к тому же не было ничего удивительного в том, что он её не узнал. Она бы его тоже не узнала. Они не виделись больше шести лет. Или семи?

Не переставая улыбаться, графиня испепеляла мужа красноречивым взглядом:

– У неё глаза точь-в-точь как у Ричи, правда? Тот же самый оттенок синего.

И тут граф вдруг вспомнил, что у него есть сын, что сын женат, и у него есть дочь. Видимо, эта самая девочка (строго говоря, его внучка) и стоит сейчас перед ним.

– О, – сказал он. – С приездом.

Грета вздохнула с облегчением, поняв, что дедушка не собирается её обнимать. Мало того что его бакенбарды, скорее всего, очень колючие, от него ещё сильно пахнет такими же египетскими сигаретами, которые курит папа, а Грета от них чихает.

– В гости, значит, к нам, – наконец сообразил граф. – Мы… очень рады.

– Очень рады, – поддакнула графиня и кивнула, сжав губы так, будто старалась удержать чайную ложку.

– Что ж, уже поздно, – добавил дедушка. Он сурово смотрел на внучку, словно это она виновата, что время идёт так быстро. – Трисси… то есть мисс Смит проводит тебя в твою комнату. Завтра за завтраком я объясню тебе правила, установленные у нас на вилле. А теперь, с вашего позволения, я пойду спать.

Графиня кашлянула.