Почему психоз не безумие. Рекомендации для специалистов, пациентов и их родных (страница 6)
Как мелочи занимают все внимание
Боб знает, каково живется с такими искажениями. Как-то раз он сидел за столом и смотрел в окно. Работа над дипломом превратилась в настоящую пытку: письмо стало кошмаром, как и чтение. А для человека, который изучает литературу и языки, – это катастрофа. Внезапно внимание Боба привлек кирпич у окна. Скреплявший его цемент раскрошился, и кирпич расшатался. Боб завороженно смотрел на него и думал: «Этот кирпич и есть сама жизнь…»
По натуре Боб не мечтатель, который только ищет повод, чтобы начать фантазировать о мире, не описанном в учебниках. Напротив, он уравновешенный и практичный человек. Но сейчас он не мог оторвать глаз от кирпича. И чем больше он смотрел, тем больше его мысли сосредотачивались на том, как можно удержать этот кирпич на своем месте. Не успел он осознать это, как кирпич уже полностью завладел его сознанием. Боб словно находился под гипнозом. Сперва его начали одолевать сомнения: это он смотрит на кирпич или кирпич смотрит на него? Подобные вопросы утомляют, но ответить на них быстро не получается. Спустя какое-то время граница между Бобом и кирпичом побледнела и размылась. Онемевший Боб почувствовал, что кирпич постепенно становится частью его тела. Он уже не «Я», которое смотрит на кирпич: как бы дико это ни прозвучало, но кирпич становится Бобом.
Пятнадцать лет спустя мы с Бобом обсудили это переживание, в ходе которого самая банальная вещь внезапно полностью захватила его внимание до такой степени, что он перестал понимать, что делает. К сожалению, он не был готов к столь навязчивым мыслям. Переживания Боба захватили его до такой степени, что он уже не чувствовал себя Бобом. Его личность оказалась поглощенной.
– Казалось, будто я перестал быть частью мира, – вспоминает Боб. – Меня выволокли в вечность.
Сейчас он работает в психиатрической клинике и пытается помочь людям, которые испытывают похожие трудности.
Конечно, мне, как чужому человеку, очень сложно понять, что же произошло с Бобом в те далекие студенческие годы. Как какой-то кирпич может поглотить кого-то до такой степени, что разрушается восприятие времени и пространства? Даже Боб не в состоянии это объяснить, что уж говорить про меня. Единственное, что он знает точно, это то, что в тот момент он думал, что кирпич и есть сама жизнь. Слова «кирпич» и «жизнь» логически никак не связаны. С точки зрения вторичного мыслительного процесса Фрейда связь отсутствует.
Даже в самых диких фантазиях вам не удастся представить себе степень безумия, которое может происходить с человеком во время психоза. А потому не стоит исключать и гипнотизирующие кирпичи. Здравый смысл не позволяет нам думать, что кирпичи могут вести себя таким образом. И Боб это знает. Это объясняет, почему некоторые люди стесняются говорить о психотических переживаниях. Никому не хочется, чтобы его считали «ненормальным», во многом еще и потому, что во время психоза у вас просто нет другого выбора, кроме как терпеть происходящее.
Но «непонятное» вовсе не обязательно должно быть камнем преткновения. Совместные размышления о том, что происходит в такие моменты, и осмысление странностей создают определенное пространство для маневра. Помните, ранее, когда мы обсуждали теорию Лакана, я писал, что люди могут ощущать реальность, потому что они работают с языком? Когда мы говорим про вещи, мы покрываем их сетью слогов. Слова позволяют нам выносить суровую реальность и держаться на безопасном расстоянии от мира, в котором все постоянно меняется. В результате Реальность не подавляет нас, но позволяет играть с мыслями.
Однако когда в этом защитном слое из слов появляются дыры, чувство реальности вновь оказывается под угрозой. Предметы и события из внешнего мира, такие как кирпич, завороживший Боба, внезапно могут оказаться неприятно близкими, даже если окружающим они кажутся совершенно безобидными. В таких ситуациях разговор создает пространство для диалога и поиска выхода.
Укутывая Реальность в Символические пеленки
С точки зрения биологии можно утверждать, что завороженность Боба кирпичом согласуется с популярной теорией аберрантной салиентности. Эта теория предполагает, что в состоянии психоза в мозге человека присутствует избыточное количество нейромедиатора дофамина. Как правило, дофамин помогает сознанию концентрироваться и управляет эмоциональным восприятием. Из-за избыточного количества дофамина, циркулирующего между клетками мозга во время психоза, усиливается восприятие и размывается широкая картина мира. В результате мозг человека функционирует настолько интенсивно, что переключить внимание с деталей внешнего мира, которые привлекли наше внимание, становится просто невозможно.
Основываясь на этой теории, антипсихотические препараты можно выписывать направо и налево. Они снижают концентрацию дофамина в мозге и уменьшают склонность уделять внимание незначительным внешним объектам26.27
Однако таблетки не могут залатать трещину, которая при психозе нарушает восприятие реальности, поэтому необходимо детально изучить возникшее чувство растерянности. Предвестником психотического состояния часто становятся навязчивые реакции. Обычные на первый взгляд события вызывают чрезвычайный интерес, ведь они таинственны и поглощают наше внимание, словно черные дыры. Невозможно точно объяснить, почему они такие «особенные». Аргументы больше не работают, значение отныне имеет только восхищение.
В случаях, связанных с угрожающими и навязчивыми переживаниями, как, например, в случае с Бобом и кирпичом, человек мысленно снова и снова возвращается к одной и той же сцене. В то время Боб много раз сталкивался с похожими ситуациями, когда обыденные вещи полностью поглощали его разум. Это производит ошеломляющий эффект. Без истории, которая придавала бы смысл происходящему, эти вновь и вновь повторяющиеся сцены невозможно организовать в осмысленном ключе.
Интересно, что спустя несколько месяцев после нашего первого разговора о ситуации с кирпичом я отправил Бобу свои заметки о том, как, по моему мнению, в его случае вторичное процессное мышление зашло в тупик. Боб ответил, что, когда он, сидя в автобусе по дороге домой из города, читал мои заметки, на него снизошло озарение. Голландское слово «кирпич» – steen, которое также используется для обозначения каменных глыб, – навело Боба на мысль о его французском эквиваленте pierre и французском существительном pétrification, которое переводится как окаменение. А теперь начинается самое интересное: pétrification тут же отсылает Боба к отрывку из Евангелия от Иоанна. Библия стала для Боба основным источником поэтических размышлений, а отрывок, о котором он вспомнил, посвящен встрече Христа с одним из его последователей – Симоном, братом Андрея. Христос говорит, что Симона отныне будут звать Кифом, Боб объяснил мне, что это арамейское слово эквивалентно греческому «петрос», которое используется в Евангелии от Иоанна. Отсюда произошло имя Симона в Новом Завете – Петр.
Учитывая, что эти ассоциации могут нарушить ход моих рассуждений, Боб добавил, что это прозрение и для него стало неожиданностью. Он предположил, что психоз мог быть связан с тем, что во время учебы он чувствовал себя особенным, отсюда параллель между ним и Иоанном, переводившим слова Христа с арамейского на греческий, ассоциации нидерландских и французских слов, а также Симон, который впоследствии получил имя Петр, и очарованность камнем. Но, к собственному удивлению, он пришел к выводу, что, несмотря на невиновность Петра, на него нельзя положиться. Ведь в Новом Завете дьявол искушает его отвернуться от Бога, а это не сочетается с традиционными представлениями о камне, на котором Христос построил новую церковь.
Очевидно, очень трудно понять, в какой степени эти ассоциации определяли запутанные переживания Боба в те дни, когда он был студентом. Особенно с учетом того, что сам Боб заверил меня в том, что он понял это совсем недавно. Довольно часто люди, перенесшие психоз, начинают устанавливать такие связи только во время более поздних сознательных размышлений, например, в диалоге с другими. Эти связи полезны, потому что они интуитивно объясняют разрушительные события, характерные для психотического кризиса. По словам Лакана, они позволяют окутать Реальное Символическим материалом так, что на уровне Воображаемого формируется интуитивное понимание. По крайней мере, они помогли Бобу задним числом взглянуть на странные ощущения тех дней как на вызов или призыв изменить жизнь.
Но важно здесь то, что семантические ассоциации Боба, вырванные из контекста, и этимологическое прочтение соответствуют логике основного процесса. Выстраивая мосты между отдельными словами, он связывает свое первоначальное недоумение с экзистенциальными переживаниями, которые несут библейское значение. Такие размышления не только помогают ему преодолеть замешательство, вызванное напряженностью между прошлым и будущим или между бредом величия и злом, но и восстанавливают ощущение субъективной сопричастности.
Потеря себя в момент психоза
После психотического эпизода важно восстановить контроль над субъективными переживаниями. В ситуациях, подобных той, что произошла с Бобом и кирпичом, человек теряет активную позицию. Если смотреть на фильм с точки зрения метафоры нашего внутреннего мира, то в такие моменты сценарий, при помощи которого мы смотрим на мир, становится бессвязным. Пускай это прозвучит странно, но в подобные минуты на передний план выходят декорации, а главный герой неожиданно оказывается на нейтральной территории. Такие изменения угрожают самоощущению человека, так как граница между ним и миром размывается.
Чтобы понять, как такое возможно, нам нужно вернуться и еще раз взглянуть на лингвистический способ построения внутреннего мира.
Люди не рождаются с четким самовосприятием. Оно формируется в раннем детском возрасте, когда ребенок начинает активно разговаривать и осознанно выражать то, что он хочет («моя кукла», «я первый», «мне нравится»). Самосознание подразумевает, что мы ощущаем себя уникальными людьми, которые совершают самые разные действия и которые наделены собственными мыслями и эмоциями.
Иными словами, это прежде всего вопрос понимания, а не готового внешнего знания. Я осознаю себя, когда осознаю, что я есть, я существую. Это отнюдь не то же самое, что знание того, кто я такой. Самосознание требует большего, чем просто восприятие себя отдельной личностью. Оно формируется в процессе общения и требует использования активных слов, таких как «ты» и «я». Без личных местоимений невозможно рассуждать о своей индивидуальности.