Изгнанная (страница 8)
Пару мгновений спустя второй электрошокер ударяет Джейкоба в грудь, и он падает прямо на потерявшую сознание мать.
Видение рассыпается и потом вновь собирается. Пальцы Розали дрожат, и в видение, как вода из-под крана, хлынули сотни людей. Девушка крепко держит ладони вместе, а затем разводит их в стороны – и я оказываюсь на просторном складе.
Ряды скованных друг с другом людей.
Военные выводят вереницу скованных людей на вершину высокого холма. На крутых подъемах несколько человек с завязанными глазами оскальзываются, но их заставляют подняться на ноги. Я практически чувствую запах грязи и гнили.
Воспоминание дрожит от грубых голосов, но они размыты. Нельзя разобрать ни одного слова, и когда пленники добираются до вершины холма, они замирают, встав плечом к плечу.
Военные выстраиваются у подножия холма. Генерал отдаёт невнятную команду, и вверх вскидываются дула десятков автоматов.
Мой взгляд мечется между лицами заключённых и грубым лицом генерала. Секундная задержка – как будто воспоминание застыло на месте.
Автоматы не перестают стрелять, пули впиваются в тела пленников, и кровь хлещет из ран. Вопли разрывают мои барабанные перепонки, и меня охватывает ужас. Я хватаюсь за сердце, пытаясь сделать вдох, но не могу. Я не могу говорить. Я не могу дышать.
Видение рассыпается и собирается снова.
Джейкоб лежит у холма, капюшон сполз. Он прикован к другим казнённым. Из его открытого рта в грязь натекла уже целая лужа крови. Глаза пусты, он неподвижен, конечности вывернуты под неестественным углом.
– Нет, – шепчу я, отводя взгляд и с трудом сдерживая эмоции, подступившие к горлу. – Нет.
Но странный кашель вновь привлекает моё внимание. Джейкоб яростно отплёвывается, хватая ртом воздух. Следы от кандалов на его руках бледнеют. На коленях вместо ссадин новая кожа, и, словно подчиняясь неизвестной преобразующей силе, пулевые ранения на груди затягиваются. Жизнь возвращается в его ослепительные-голубые глаза.
И тут Джейкоб издаёт дикий вопль. Мне никогда не доводилось слышать ничего подобного. Скорбь в его голосе не поддаётся описанию.
«Мама!»
– Хватит, – говорю я. – Хватит. Я не хочу больше видеть это.
Снова слышится вопль Джейкоба «Мама!».
– Я больше не могу. Хватит! – говорю я громче.
Розали сводит руки вместе, и чернильная картинка скрывается в её ладонях.
Меня колотит с головы до ног и, подобно яростной волне, накрывает поток диких эмоций. Наверное, это чья-то больная шутка. Не могло быть такого. Это ложь. Они просто пытаются меня напугать, специально, чтобы поиздеваться. Ярость закипает во мне, и я, сжав руки в кулаки, поднимаюсь на ноги.
Мне хочется заорать. Хочется развеять, забыть навсегда эти воспоминания.
– Этого пока достаточно, чтобы понять, – говорит Розали, делая шаг в мою сторону и протягивая ко мне тонкие руки.
– Не приближайся! – рявкаю я, в ужасе отпрянув назад, и вскидываю руки вперёд ладонями. Инстинкт подсказывает мне что делать. Я стараюсь почувствовать силу, которая появилась в центре тестирования, и на мгновение появляется покалывание, но тут же исчезает. Ничего не происходит. Никакая энергия не наполняет меня. Я опускаю руки и сползаю вниз по стене на пол. Я ненавижу себя, я ненавижу их.
Благородное общественное самообладание покинуло меня. Я не могу управлять им. Мой мозг словно охвачен огнём. Если я действительно из прокажённых, тогда это начало болезни – моя дурная кровь. Может быть, поэтому проявились мои эмоции. Может быть, поэтому я не могу больше подавлять их. Дурная кровь. Может быть, я действительно прокажённая.
– Нужно дать ей время, – говорит Тиффани, отступая назад.
Розали и Эштон следуют за ней, и дверь, щёлкнув, закрывается. Я осталась одна. Я обхватываю колени и закрываю глаза, пытаясь забыть. Если бы я только могла забыть… Но у меня перед глазами – ряды заключённых, сваленных на вершине холма, и мёртвые ледяные глаза Джейкоба.
Глава 7
Пара недель тянется долго. Они приносят мне еду, к которой я едва прикасаюсь. Я слабею. Волосы засалились, и, кажется, я похудела. Представляю, как жутко я выгляжу. Они несколько раз предлагали мне новую одежду, но я ничего не хочу брать у этих тварей.
Туалет в моей клетке выносят часто. И на том спасибо, но каждый раз при встрече я не могу преодолеть отвращение. Я по-прежнему их боюсь.
Если ты пленник, то тебе доступно не так уж много. Я снова и снова пересчитываю трещины в бетонной стене. Десять крошечных надломов. Я запомнила их досконально, мысленно проводя по ним пальцем. В пустой комнате много не насчитаешь, поэтому старая привычка не такая полезная, как хотелось бы.
Я часто думаю, как сбежать. Должен же быть отсюда выход. Его нужно лишь найти.
Они заперли меня из-за моей способности. После того как Розали показала мне воспоминания Джейкоба, ко мне приходил Джона Люксен. Он был предельно откровенен. Они не знают, на что я способна, они не понимают, в чём моя сила, и не хотят подвергать себя риску. До тех пор, пока я не захочу сотрудничать и учиться у них, я буду под арестом.
Отчасти я согласна с их решением. Демонический голос, явившийся мне в центре тестирования, напугал меня до смерти. Я была несокрушимой. Доказательство этому – тот мужчина с округлившимися глазами, которого я швырнула о колонну. В тот день я была монстром.
Тиффани заглядывает каждый день и сидит со мной. Всегда в сопровождении Эштона. Мы почти не разговариваем. Она сказала, что хочет составить мне компанию. Это уж совсем странно. Зачем нужно сидеть со мной в бетонной каморке? Я уже ясно продемонстрировала своё отношение к ним. Я их ненавижу. Они само зло, и пусть Тиффани, Розали и Эштон не вполне виновны в Террористической войне, они отпрыски тех, кто развязал её. Их предки были жестокими хладнокровными убийцами. Может быть, они и сами об этом не догадываются.
Им наверняка промыли мозги. Они не понимают истинную историю мира, в отличие от меня, но толика жалости, которую я испытываю к ним, подавляется гневом и страхом. Меня забрали против моей воли, и я ничего не могу с этим поделать.
Ночью мне снятся родители. Мне снится, что мама сидит на краешке кровати и рассказывает о благородстве и триумфе правительства. Как сладко было бы засыпать под её убаюкивающий голос! Во сне я слышу слова отца – его совершенный совет. Он говорит о самообладании, о том, как должен управлять собой добропорядочный гражданин мира. Я храню его слова в памяти, как драгоценные камни. Представитель военной элиты, он знает, как выглядеть безупречным в глазах общества. Я ужасно скучаю по ним.
Но когда я просыпаюсь, на меня обрушивается реальность, и от этого становится дурно. Каждое утро сминает меня, словно я грязь ничтожная. У меня симптомы болезни – а эти монстры похитили меня из дома. Наверное, родители места себе не находят от волнения: их единственная дочь пропала.
Но однажды утром я задумалась: а может, подыграть им? Влиться в их мир, чтобы увидеть всё своими глазами? Если получится, меня выпустят из комнаты, и я смогу разузнать о них. Я смогу исследовать свою силу.
Но как только я об этом думаю, во мне поднимается протест.
Нет. Ни за что. Я не поступлюсь своими принципами. Я не откажусь от своих убеждений. Нет…
Но каждый день эта пугающая мысль возвращается, вплетаясь в моё сознание. Если я сделаю вид, что мне интересен их мир, то я смогу найти способ сбежать отсюда. Я смогу притвориться.
Это мысль будоражит меня – и вместе с тем пугает до онемения. Я никогда не говорю об этом при Тиффани. Мне противна сама эта мысль, но, несмотря на мои усилия, я не могу отделаться от неё. Она засела в моём сознании и с каждым днём становится всё более настойчивой.