Я с тобой! (страница 17)
– Не знаю, Маша. Кошки знают свой дом. А мы нашего Бармалейчика любили. Будем надеяться, что он все-таки вернется! – Егор придержал Марию за локоток, чтобы она не попала под машину у выхода из парка. Задумавшись, она ничего не замечала вокруг, полностью положившись на своего спутника.
– А что нам еще остается? – Мария Ивановна сердито кивнула на листовку, висящую на доске объявлений у круглосуточного магазина, на которой кто-то пририсовал коту длиннющие усы. – Неужели тот, кто забрал Бармалея, не видел эти листовки?! Ведь по всему району висят!
Она была очень близка к истине. Тот, кто заботился теперь о Бармалее, действительно не видел листовок. Ведь для того, чтобы их увидеть, пришлось бы выйти на улицу. А сделать этого, по определенным причинам, Антонина Мальцева просто не могла.
Она боялась.
До дрожи, до колик, до головной боли и полной потери итак не слишком стабильного пульса. И было чего! Ее грозились изничтожить.
Да-да! Вот так сурово и без всякой милости!
И сделать это грозился не кто иной, как ее бывший муж. Развестись с ним Тоня смогла, а вот заставить оставить себя в покое – нет.
История Тони была сложной и запутанной.
Рано оставшись без попечения родителей, она довольно долго не хотела устраивать свою личную жизнь. Мать с отцом жили как кошка с собакой, сосуществуя на одной жилплощади лишь потому, что им просто некуда было уйти. На скромную зарплату уборщицы и сантехника сильно не разгуляешься. Поэтому они продолжали жить вместе, портя жизнь друг другу и единственной дочери. Тоня не знала, что такое семейные праздники или воскресные походы в зоопарк и цирк. Ее не водили в кукольный театр и не включали мультики по воскресеньям. Телевизор принадлежал отцу, кухня – матери, а маленькой Тоне оставался крошечный закуток в гостиной, где она усаживала на пол свою единственную куклу и старенького плюшевого мишку, подаренного когда-то бабушкой.
– Тихо сидите! А то я ругаться буду! – грозила им Тоня пальчиком. – Если будете себя хорошо вести, то я дам вам вкусную конфету!
Конфеты Тоня любила и сама, но получала их только по праздникам, да и то когда родители вспоминали, что в доме есть ребенок, а детям положено покупать сладости. Случалось это не часто, и свой новогодний подарок Тоня обычно умудрялась растягивать на пару месяцев, позволяя себе по полконфетки в день, старательно заворачивая оставшуюся половинку обратно в фантик.
– А это я завтра съем!
Силы воли ей всегда хватало на то, чтобы дождаться следующего вечера, посмаковать остаток конфеты и старательно разгладить чуть примятый фантик. Их Тоня собирала и складывала в красивую коробку, которую выпросила когда-то у матери. Ровно до тех пор, пока отец как-то не нашел ее.
– Что это за барахло?
– Отдай, папа! Это мое! – кинулась к нему Тоня, пытаясь отстоять свою коллекцию.
– Твое? Нет тут ничего твоего! Поняла?! Еще раз услышу – будешь бедная!
Коробка полетела в мусорное ведро, а Тоня долго еще плакала, перебирая в памяти картинки на своих фантиках. С того дня она больше не экономила конфеты. Съедала целую и тут же комкала фантик, чтобы не было соблазна оставить его себе. Все равно выбросят!
После того, как на одной из школьных экскурсий Тоня впервые попала в детскую библиотеку, она большую часть своего свободного времени проводила там. Со временем библиотекари к ней привыкли и даже доверяли расставлять книги по местам или сортировать карточки. А после и вовсе стали заниматься с девочкой и готовить ее к поступлению, твердя, что Тоня создана для того, чтобы работать в библиотеке. Ведь ребенка, который так любил бы книги, они встречали не так уж и часто.
Тоня с ними не спорила. Занималась с удовольствием, мечтая, что когда-нибудь придет в любимую библиотеку уже не только читателем, но и работником. Родителям о своих планах она до поры до времени не рассказывала, зная, что ее не поймут.
Мать Тоня потеряла, когда ей было пятнадцать. Больше года она ухаживала за ней, лежачей, терпя все капризы и придирки и стараясь «управиться» до той поры, как придет с работы отец.
– Почему такая вонь? – сердился он, пиная дверь в комнату, где лежала мать Тони. – Убрать за ней не могла?!
– Я не успела, папа.
– Вышвырну и тебя, и ее! Поняла?! Почему я должен это терпеть?!
Тоня в ответ молчала, стараясь поскорее привести комнату матери и ее саму в порядок.
Лишь перед самым уходом мама позвала к себе Тоню и проворчала:
– Досталось же тебе… Не жалей никого в этой жизни!
– Почему?
– Потому, что тебя никто не пожалеет, глупая! Обещай мне!
– Я не могу тебе этого обещать, мама.
– Почему это?
– Потому, что если я тебе это пообещаю, то мне придется перестать жалеть и тебя тоже.
Мать замолчала, но Тоня, уже выходя из комнаты, обернулась и увидела, как она тихо плачет, елозя щекой по подушке, чтобы вытереть непрошеные слезы…
Мамы не стало, и Тоня вздохнула с облегчением. Теперь ей не надо было бежать домой после уроков, чтобы успеть навести порядок до того, как вернется с работы отец. Не надо было выслушивать упреки в свой адрес. Не надо было стирать и гладить кипы белья, так как мама не выносила, когда было мокро или грязно, а отец ругал, если в квартире стоял неприятный запах. Тоне было немного стыдно от того, что она радуется тому, что все эти проблемы больше не ее печаль. Ведь мамы больше не было… Но, положа руку на сердце, она не могла не признавать того, что связи с той, что должна была бы присутствовать у нее с мамой, никогда не существовало. Была недовольная жизнью, уставшая женщина, которая не могла или не хотела ничего менять к лучшему. И была девочка, которая появилась на свет непрошеной и нежеланной, лишь еще больше связав между собой людей, которые не хотели быть вместе.
Отца Тони не стало через год после того, как девочка окончила школу. Пьяная драка случилась в то время, как Тони не было дома, и она долго еще боялась заходить в квартиру после того, как оперативная группа закончила там свою работу.
Отца увезли в больницу, но он так и не пришел в себя. Врач, сообщивший через двое суток Тоне о том, что ее папы больше нет, удивленно поднял брови, когда она не сдержала вздох облегчения и молча кивнула в ответ.
– У вас были плохие отношения с вашим отцом?
– Их не было вовсе. Когда я могу его забрать?
Устроив все «как положено», Тоня отдраила квартиру, найдя попутно сразу три отцовских «заначки», и на эти деньги сделала небольшой ремонт, поменяв старый линолеум и ветхие уже обои. А на оставшиеся впервые в жизни съездила на море. Всего на несколько дней, но этого ей хватило, чтобы понять – все, о чем писали в ее любимых книжках, было правдой.
Море было прекрасно…
И теперь у Тони была мечта – продать квартиру родителей и перебраться поближе к морю. Она получила диплом, устроилась на работу, но все это было лишь маленькими шажками к тому, чтобы осуществить задуманное.
Правда, этой мечте так и не суждено было осуществиться. Покупателя на квартиру она нашла быстро, но продать ее так и не смогла, так как познакомилась со своим будущим мужем.
Валерий был красив, умен и не имел своего жилья в столице. А потому Тоня показалась ему вполне приемлемым вариантом для того, чтобы на первых порах устроить свою жизнь вдали от родителей. Те «угнетали» Валерика воспитанием, требуя получить образование, найти достойную работу и вообще вести себя прилично и согласно семейным традициям. Родители Валерия были преподавателями в одном из провинциальных вузов и больше всего на свете мечтали о том, чтобы сын превзошел их достижения на ниве науки.
Валерию же все эти планы были совершенно не интересны. Он мечтал жить в свое удовольствие и в столичный вуз поступил лишь для того, чтобы избавиться от назойливой опеки родителей и получить хоть какое-то содержание, которое позволило бы ему существовать если и не так, как он хотел, то хотя бы свободно.
Тоня, со своей квартирой, нежными голубыми глазами и точеной фигуркой, появилась как нельзя вовремя. От продажи квартиры Валерий отговорил ее довольно быстро, а вот с остальным пришлось повозиться. Тоня не очень-то хотела менять свою жизнь.
Больше года Валерий ухаживал за ней, порой теряя терпение настолько, что готов уже был бросить все и отправиться на поиски девицы посговорчивее. Но тут Тоня узнала, что ждет ребенка, и сдалась.
Они поженились быстро и тихо, не приглашая на свадьбу никого из родных. Родители Валерия возмутились было, но, узнав, кого судьба приготовила им в невестки, угомонились.
– Сынок, только детей не заводите. Не нужно. С такой-то наследственностью… – мать Валерия давала сыну наставления после его похода в ЗАГС. – Уговори ее избавиться от ребенка. Это в твоих силах. И в твоих интересах.
– Думаешь, что я сам этого не понимаю?
Избавляться от беременности Тоне не пришлось. Через пару месяцев она рыдала, сидя в ванной после выкидыша, а Валерий за закрытой дверью что-то бубнил, то ли пытаясь успокоить ее, то ли втихаря радуясь, что все сложилось столь удачно.
А потом Тоня бегала по врачам, мечтая о том, что когда-нибудь все-таки сможет стать матерью. Валерий на все ее метания смотрел молча, втайне надеясь, что лечение не даст положительного результата.
И пока Тоня пыталась создать семью на том пустом месте, которое никак не могло дать ей желаемого, Валерий, неожиданно для самого себя, влюбился. Его избранница была хороша собой, весьма амбициозна и совершенно не хотела тратить свое время на такого бесперспективного кавалера, как Валерий. Ей нужно было все и сразу – Мальдивы, райская жизнь и фейерверк эмоций и страстей. А Валерий мог дать ей только последнее, да и то с трудом, так как Тоня уже начала о чем-то догадываться.
А уж после того, как она случайно, после очередного своего визита к врачу, увидела мужа целующимся с какой-то девушкой прямо посреди улицы, мир ее разлетелся на тысячу осколков, и Тоня вновь почувствовала себя маленькой девочкой, у которой отобрали ее любимую коробку с фантиками…