Она знала о трагической гибели Горина старшего, но глубже не копала. То дело об авиакатастрофе, в которой погибли родители подозреваемого Григория Горина, для следствия не представляло никакой важности. В архиве, ко всему прочему, его Вилкиной выдать отказались, ссылаясь на давность лет и неразбериху с оцифровкой старых дел. Она, собственно, и не настаивала, но теперь понимала, откуда ноги растут.

– Именно, – кивнул Сапогов. – Вы спросите, как связаны эти дела? – Вилкина напрягла все свое внимание, дабы не упустить ничего важного. – Не напрягайтесь так, Екатерина, тут все предельно просто. Убиенный был крупной шишкой в строительном бизнесе столичного региона. Владел тридцатью процентами акций группы компаний одного из самых крупных застройщиков. Бизнес этот крупный даже по меркам нашего региона, крутятся там огромные деньги и затронуты интересы многих важных персон. В том числе лиц из высших эшелонов власти.

– Так, и причем тут я? – не выдержала Вилкина. Не любила она, когда с ней играли. Хочешь что сказать – говори прямо, на кой хрен ходить вокруг да около?

– А в том, что я хотел бы освободить вас, Катерина, от всей вашей «текучки» и поручить одно дельце.

– Я вся внимание, – взбодрилась Вилкина. Это предложение было либо смертным приговором, либо ее полной реабилитацией. И тот, и другой расклад Вилкину устраивал более чем. Сапогов же уселся прямо перед Катериной на стол и продолжил вещать заговорщицким тоном.

– Одни очень непростые люди, Катерина, поручили мне прояснить детали некоего дела, которое лучше не афишировать.

– Убийство этого, как там его, – Вилкина вновь посмотрела на страницы дела, – Коха Романа Абрамовича?

– Убийство одного из акционеров крупной строительной компании – лишь вершина айсберга. Причем не единственная вершина. Два дня назад в Тверской области рухнул самолет частной авиакомпании, который совершал перелет из Москвы в Лондон. Обстоятельства крушения выясняются, но нас, собственно, интересуют не столько они, сколько те, кто был на борту.

– Дайте угадаю, – Вилкина была заинтригована до предела, – тоже какие-то шишки из той самой строительной компании?

– Их теневой бухгалтер, – кивнул Сапогов. – Если Кох был лишь соучредителем и акционером группы компаний, то данный гражданин ведал всей их бухгалтерией.

– Так, – Вилкина внутренне подобралась и задала тот самый вопрос, который вот уже пять минут вертелся в ее голове, – а что вы, собственно, от меня-то хотите? Как я поняла, пусть и негласно, но меня вы решили потихоньку списать в утиль. Я, собственно, и не против – действительно была неправа и должна понести справедливое наказание. Но сейчас дело, которое вы мне доверяете, выглядит как повышение. А потому вы не будете отрицать, товарищ полковник, что мой вопрос более чем обоснован. Почему я?

– Потому что из всех моих людей, Катерина, только вы обладаете достаточным уровнем безрассудства, – Катерина вскинула бровку, Сапогов же продолжил. – Не отрицайте, капитан, вы пришли в органы, чтобы закрыть какой-то свой гештальт. Психолог из меня так себе, но сам факт того, что молодая и привлекательная девушка к тридцати пяти годам не обзавелась семьей и детьми, динамит любого, кто к ней подходит, и спит в обнимку с делами о маньяках и насильниках, говорит сам за себя. Вы кому-то мстите. Не кому-то конкретному, полагаю. Скорее, дело в ваших отношениях с этим миром в целом. Можете не отнекиваться, – Сапогов пристально посмотрел Вилкиной в глаза, – я и так все вижу – поджали губки, сжали кулачки и молчите. Не нужно мне отвечать, я уже сказал, что психолог из меня никакой. И мне нет никакого дела до того, решите вы свои психологические проблемы или же нет. Вы мне важны как инструмент, прекрасно подходящий для данного дела. Ничего личного – вы откровенно спросили, я откровенно ответил.

– И почему же именно я тот инструмент, что вам нужен?

– Потому что ликвидация верхушки крупной строительной кампании – это лишь начало, как полагает наш заказчик. Их служба безопасности тоже не сидит сложа руки. Вот, полюбуйтесь, – Сапогов достал откуда-то из вороха бумаг конверт и передал его Вилкиной. Из тугого бумажного пакета Катерина выудила фотографии. – Именно эту гражданку подозревают во всех эпизодах. Вы спрашивали, почему я выбрал именно вас? Все просто – вы с ней уже имели дело.

– Но это какая-то ошибка… – задумчиво протянула Вилкина, разглядывая серию фотографий, сделанных явно в разное время и разными камерами. – Когда я видела ее в последний раз, она была глубоким инвалидом…

– По нашим данным, Горина Вера Олеговна вот уже три месяца не живет по месту прописки. И ошибки быть не может – на всех этих фото именно она, – Сапогов вновь подошел к Вилкиной и указал пальцем на первые три фотографии. – Эти снимки были сделаны с камер наружного наблюдения в особняке Коха. А вот эти, – он выбрал из пачки еще три фотографии, – были сделаны в аэропорту вчера. Вот наш покойный бухгалтер с охранниками направляется в VIP-зал. Четверо мужчин, верно? – Вилкина кивнула. – А вот они же грузятся в микроавтобус, четверо. А тут, – и Сапогов выудил из пачки следующее фото, – они поднимаются по трапу самолета.

– Их пятеро, – прошептали губы Вилкиной. Глазами она буравила нечеткое фото.

– Именно. На борт поднялось пять пассажиров, среди которых затесалась и наша беглянка Горина.

– Я не уверена, что это она, – Вилкина отложила в сторону фотографии. – Точнее, уверена, что на фотографиях кто угодно, только не Горина. Горина – инвалидка. Полгода назад я участвовала в ее спасении. Пять месяцев назад, когда вышла из больницы, первым делом ее навестила, и она все еще была прикована к инвалидному креслу. Правда, тогда мне… – Вилкина вдруг вспомнила подробности той странной встречи с сестрой Григория Горина, но тут же осеклась. Наверное, не стоило сейчас раскрывать всех карт.

– Правда что? – переспросил Сапогов, прищурившись.

– Да так, ничего. Пока не уверена. Так зачем же вам я и мои старые связи с семьей Гориных?

Вилкиной захотелось поскорее сменить тему. Сейчас она не была уверена в том, что верно припоминает детали событий пятимесячной давности.

– Вы знали ее брата, – ответил Сапогов. – Вопреки моим указаниям, вы участвовали в том деле и сыграли не последнюю роль в ее освобождении. И, кроме того, у вас, как я понял, установились достаточно доверительные отношения с тем оперативником из… – Сапогов немного запнулся, – я, признаться, даже не знаю, чем эта контора занимается. Но думаю, что вам стоит попытаться вновь с ним связаться.

Ага, вот и первая зацепка, подумалось Катерине: Сапог о мире Ночи ничего не знает.

– Я все-таки не пойму, – встрепенулась она, поймав за хвост еще одну нестыковку в этом деле. – Даже если на всех фотографиях действительно Горина, даже если она причастна к тем убийствам в особняке и к крушению самолета в Тверской области. Разве ее смерть не решает проблему вашего нанимателя?

– А это, товарищ капитан, уже правильный вопрос. Взгляните на последние фотографии, – Вилкина выудила из конверта последнюю серию снимков. – Это уже совсем свежие фотографии. Их сняли вчера утром с видеозаписей камер наблюдения в офисе продаж одного из строительных объектов, принадлежащего известной вам уже строительной компании.

Катерина изучила снимки. На фото была все та же девушка, очень похожая на Веру – сестру Григория Горина, только выглядела она более эффектно и могла ходить на своих двоих. Судя по времени на фото, девушка провела в офисе продаж около двух часов, разглядывая макет объекта, беседуя с менеджерами и попивая кофе в лобби.

– По странному стечению обстоятельств именно в этот офис продаж должен был приехать с проверкой мой заказчик. Но, узнав об авиакатастрофе, унесшей жизнь его главного бухгалтера и по совместительству правой руки, решил не рисковать.

– Но как она могла быть в этом офисе, – возмутилась Вилкина, – если, по идее, должна была погибнуть в авиакатастрофе?

– Вот это вам и предстоит выяснить, Екатерина Алексеевна. Задача понять, кто эта женщина, так сильно смахивающая на сестру нашего бывшего подозреваемого, а ныне покойного маньяка Горина. Найти ее, арестовать и допросить. Выяснить ее мотивы и выбить признательные показания. И еще, – Сапогов понизил голос, – мой заказчик пожелал, чтобы мы сделали это раньше тех хлыщей из ФСБ.

– Почему? Какая ему разница?

– Катерина Алексеевна, вы же не маленькая и ориентируетесь в этом мире не хуже меня. Строительный бизнес никогда не отличался прозрачностью. Зачем моим заказчикам связываться с федералами?

– А можно личный вопрос, товарищ полковник? – решила забросить еще одну удочку Вилкина.

– Хочешь спросить, какой мне резон лезть во все это? – девушка кивнула. – Все просто, – улыбнулся Сапогов. – Люди, чьи интересы я представляю, в свое время очень мне помогли в карьере. А я, в свою очередь, всегда помогал им. Так уж сложилось, Катерина. Время было лихое. Жили, можно сказать, бартером, да и не жили, а скорее выживали. Кто как мог. Сейчас эти люди давно во власти, я – при погонах и в статусе. Время изменилось, а связи остались. Потянут на дно их – утону и я. А за мной и те, кто зависят от меня напрямую. Такая вот цепочка. Лучше вам об этом не думать.

– О чем же мне лучше думать? – Вилкина уже поняла, что Сапогов ее прямо сейчас вербует, вот так просто и беззастенчиво. Вопрос в том, кто же все-таки завербовал самого Сапогова?

Полковник вдруг резко посерьезнел и перешел на «ты».

– О том, что помоги ты мне – и твоя карьера пошла бы в гору. А с ней и цели, что ты ставишь перед собой, тоже будут достигнуты. Ты подумай, стоит ли влезать во все это. То, что я тебе предлагаю – высшая лига. Сюда не всем открыта дорога. Ты же попала под раздачу или же вытянула счастливый билет – тут как посмотреть. Тебе и решать, ввязываться в это или нет. Думай. Даю срок до завтра.

– Но я так и не поняла…

– Все, вы свободны, Екатерина Алексеевна.

Ошарашенная Вилкина встала с дурацкого «стульчика», вернула Сапогову дела и направилась к выходу из кабинета.

Уже в дверях ее окликнул голос полковника:

– Екатерина Алексеевна, – она обернулась. Сапогов испытующе смотрел на подчиненную. Он здорово рисковал сейчас, привлекая столь своенравного сотрудника к своим играм. – Вы же понимаете, что выбора у вас нет. Откажетесь – и карьеры вам не видать.

– Я понимаю, – кивнула Вилкина и вышла из кабинета. Она уже знала, как поступит, но не хотела давать ответ немедленно. Если ее привлекли, значит, знают ей цену. А раз так, то эту самую цену можно и набить.

Глава 3

Для Марты этот визит был полной неожиданностью. В своем роскошном особняке на Кутузовском проспекте председатель Курии, а по совместительству глава одной из самых крупных вурдалачьих семей Москвы Марта Майер могла ожидать увидеть кого угодно, но только не Пелагею.

В голове не укладывалось – этой нахалке ворожее хватило наглости явиться в ее дом лично! Причем явилась ворожея одна и без охраны, что на языке вечной войны между непримиримыми врагами – вурдалаками, ведьмами и ворожеями – звучало приблизительно так: «Плевать я хотела на вас и вашу силу». Не было при ней и посредника от мира Ночи, что в таких вот нестандартных, так сказать, случаях было делом обязательным. Мало ли, с какой ты целью явилась и что стрясется после твоего визита с хозяином дома. В мире Ночи никто и никогда не гнушался собственной безопасностью. Ты, может, действительно приходил лишь чаю выпить да о делах насущных погутарить, а после твоего визита твои недруги хозяйку на тот свет отправят каким-нибудь хитрым способом. И все – хрен ты после такого отмоешься, будь ты хоть ворожея, хоть ведьма, хоть ведьмак. Доказать-то твою вину, может, никто и не докажет, да только тень на твое честное имя для всех обитателей мира Ночи ляжет на долгие-долгие годы, если не сказать навсегда. И это еще повезет, если никто из Курии мстить не примется.