– Или что-то случилось? Ты бледный, будто тебя сейчас выгонят с позором, – внимательно всмотрелась она в моё лицо.

– Нет, просто… у меня дача свободна. Подумал, вдруг захочешь съездить на природу, воздух… – сбился я окончательно.

– А-а-а, значит, природа, воздух… – задумчиво протянула Лера, театрально подняв брови. – А тебя случайно не похитили инопланетяне? Никогда бы не подумала, что Леня вдруг станет любителем сельской идиллии.

Я судорожно сглотнул, чувствуя, как разливается неловкость.

– Почему именно я удостоилась такой чести? – продолжала она издевательски.

Я растерялся окончательно. Ситуацию спас ехидный голос Дарьи Евгеньевны, прозвучавший за спиной:

– Действительно, Леня, почему именно Лера? Девушек в группе много. Или срочно понадобилась консультация по биологии?

Я резко обернулся, чувствуя, как запылали уши. Строгая и элегантная преподавательница с нескрываемым удовольствием наблюдала происходящее.

– Я, Дарья Евгеньевна, просто… – начал оправдываться, но голос мой звучал жалко.

– Ну-ну, не надо оправданий, мы же не на партсобрании, – с иронией прервала она. – Хотя, может быть, стоило бы?

Лера тихонько прыснула, окончательно выбив меня из колеи. Хотелось сбежать, но было поздно.

– Дарья Евгеньевна, оставьте парня в покое, – вступилась она, явно наслаждаясь моментом. – Видите, он уже на грани нервного срыва. Не простим себе, если потеряем такого… биолога.

Выдержав паузу, она вдруг улыбнулась и с издевательским великодушием произнесла:

– Ладно уж, уговорил. Согласна.

Меня накрыло волной облегчения и совершенно детской радости. Неуклюже попытался схватить её руку, выражая благодарность рыцарским жестом, но получилось неудачно. Лера ловко увернулась и шутливо отвесила мне подзатыльник:

– Эй, полегче с галантностью! Руки не казённые, – насмешливо бросила она, уходя по коридору и явно довольная собой.

Я остался стоять, взъерошенный и красный под издевательскими взглядами однокурсников и ехидным хмыканьем Дарьи Евгеньевны. На мгновение весь институт, казалось, замер, наблюдая моё поражение. И всё же внутри поселилось странное чувство, словно я только что одержал самую важную победу. Хотя выглядел я, конечно, жалко.

На следующий день с утра я собирал вещи с решимостью человека, отправляющегося в кругосветную экспедицию. В комнате царил творческий беспорядок. В сумку отправились сырокопчёная колбаса, докторская, жареная курица в газете, хлеб и печенье. На дне аккуратно разместились три бутылки портвейна, завёрнутые в полотенца, словно в праздничные одежды.

Елена наблюдала за моей суетой с недоумением и насмешливо заметила:

– Нижнего белья ещё больше не хочешь взять? Стирка грандиозная или переезд навсегда?

– Просто всегда беру с запасом, – пробормотал я, чувствуя, как краснею. – Лучше лишнее, чем не хватит.

Елена покачала головой и отошла, позволяя закончить сборы. Я на секунду задумался, взять ли побольше денег, махнул рукой и сунул в карман пару пятёрок и десятку – всё, что наскрёб. Главное, чтобы хватило на обратную дорогу и мороженое, если Лера захочет.

Закрыв сумку, я двинулся вниз, мысленно готовясь к долгожданной свободе. Но во дворе поджидало новое испытание: сосед, профессор Сергей Петрович, всегда возникающий не вовремя. Заметив меня, он улыбнулся и направился навстречу, поправляя очки и внимательно оглядывая мою сумку.

– Ну что, Леня, неужели на дачу выбрался? Природа – дело святое! Или у тебя наметилось что-то посерьёзнее? – спросил профессор с загадочной улыбкой, заставляя меня почувствовать себя пойманным с поличным.

– Просто решил подышать свежим воздухом. С девушкой, – уклончиво ответил я, избегая взгляда соседа.

– Отдохнуть, значит! – многозначительно повторил он, подмигивая. – Тогда тебе точно понадобится моё фирменное топливо. На портвейне далеко не уедешь. И девушке, поверь старому человеку, качественная продукция понравится куда больше.

– Сергей Петрович, я вообще-то не планировал… – начал протестовать я, но профессор уже жестом призвал меня к молчанию.

– Не стоит геройствовать. Слушай старших товарищей. Вопрос почти государственной важности. Без моего напитка все выходные коту под хвост.

Не успел я опомниться, как литровая бутылка домашнего самогона, завёрнутая в номер «Комсомольской правды», уютно устроилась в моей сумке.

– Теперь полный комплект, – удовлетворённо заключил профессор, похлопав меня по плечу. – Потом поблагодаришь.

– Спасибо, Сергей Петрович, – пробормотал я, краснея ещё сильнее.

Попрощавшись, отправился к остановке с необъяснимым чувством счастья, смешанного с тревогой. Сзади доносился голос соседа:

– Смотри, не подведи науку и соседей!

Я глубоко вздохнул и шагнул навстречу приключениям, окончательно уверившись, что этот день запомнится надолго.

Путь на дачу прошёл спокойно, хотя ожидал большего испытания для нервов. Лера всю дорогу молчала, лишь изредка бросая на меня загадочные взгляды, смысл которых никак не мог уловить. При этом я уверенно делал вид, будто полностью владею ситуацией, хотя мысленно уже не раз проклял себя за эту затею.

На месте тут же почувствовал прилив уверенности. Здесь я был опытным завсегдатаем, знавшим каждую тропинку и кочку.

– Прошу, Лера, следуй за мной. Всё под контролем, – торжественно произнёс я и шагнул на заросший участок.

Едва почувствовав мягкую траву, я вдруг провалился вниз и с громким всплеском оказался по пояс в ледяной воде забытого колодца. Лера подбежала, несколько секунд сдерживала смех, а потом разразилась хохотом.

– Что смешного? – пробормотал я, барахтаясь в грязи.

– Ты бы видел себя! Настоящий дачный морской котик, – сквозь смех выдавила она. – Ради этого стоило столько ехать!

– Поможешь выбраться, или будешь веселиться до завтра? – раздражённо спросил я.

Она с трудом отдышалась, протянула руку и вытащила меня наружу.

– Боюсь, это уже самое яркое впечатление этих выходных, – продолжила Лера, утирая слёзы. – Даже жаль, что интересное закончилось так быстро.

Отряхиваясь от грязи и водорослей, я проворчал что-то невнятное и повёл её к дому. Распахнув дверь, застыл в растерянности: из-за открытого окна дом выглядел разгромленным полем боя, а посреди комнаты развевалась наволочка от подушки.

– Очередной сюрприз для дамы сердца? – ехидно спросила Лера. – Это сейчас модно, такой романтический хаос?

– Это недоразумение, – начал оправдываться я. – Сейчас всё приберу.

– Главное, сам никуда опять не блесни, – хмыкнула Лера и села в кресло, удобно сложив руки на груди.

Я решительно взялся за уборку, пытаясь выглядеть уверенным и хозяйственным. Всё шло неплохо, пока, пятясь назад, не наступил в ведро с краской. Последовали грохот и серые брызги эмали, сопровождающие моё падение.

– Леня, ты сегодня точно решил меня убить! – Лера задыхалась от смеха. – Это надо в кино снимать!

– Лучше бы помогла, а не веселилась, – буркнул я, безуспешно пытаясь освободиться.

Смеясь, она всё-таки сняла ведро и осмотрела перепачканные штаны.

– Теперь точно могу сказать: поездка полностью оправдана, – серьёзно произнесла она, но глаза искрились ехидством.

Вздохнув и махнув рукой, я пробормотал:

– Иди пока отдохни, я сам тут справлюсь и приведу себя в порядок.

Она ушла в соседнюю комнату, откуда хорошо просматривался участок, и продолжала весело комментировать мои неуклюжие попытки прибраться:

– Леня, осторожно! Там справа ещё один колодец! А нет, извини, это куст!

Смех её был так заразителен, что вскоре даже я начал тихонько смеяться вместе с ней.

Откуда-то возникло чувство, что, несмотря на весь этот абсурд и нелепости, дача действительно начала приобретать особый шарм. Как выбраться из новых конфузов, представлял смутно, но главное было уже сделано – странным и комичным выходным положено многообещающее начало.

К вечеру участок наконец приобрёл пристойный вид, а дом перешёл из режима боевой тревоги в мирное ожидание гостей. Я был доволен собой, словно герой после важного подвига. Настало время главного события – романтического ужина, который я задумал с необычным для себя размахом.

На старый покосившийся стол легла простыня, изображавшая праздничную скатерть. По углам зажглись свечи, и комнату наполнил загадочный полумрак, дополненный потрескиванием старой радиолы, выдававшей сентиментально-джазовые звуки.

Когда пригласил Леру к столу, её взгляд сочетал явный восторг с иронией, и я тут же пожалел о своём излишнем старании.

– Леня, да ты романтик похлеще Ромео! Хотя больше это похоже на гадание на свечахм на деревенских посиделках, чем на парижский ужин, – усмехнулась она, усаживаясь и поправляя причёску, бросая на меня выразительный взгляд из-под ресниц.

– До Парижа нам далеко, конечно, но для начала и так неплохо. Главное – уютно, тепло… – пробормотал я, чувствуя, как волна смущения поднимается всё выше.

– Свечи-то почти догорели, а мы ещё даже не выпили! Сейчас налью тебе портвейна для вдохновения, – улыбнулась Лера и щедро наполнила мой стакан.

– Спасибо. Знаешь, сегодня ты особенно прекрасна… словно… цветок какой-то, название которого я забыл… – нелепо улыбаясь, пробормотал я, мучительно пытаясь вспомнить хоть один цветок.

– Наверное, кактус, – ехидно перебила она, смеясь. – Ничего, Леня, твои комплименты и так сгодятся, главное, чтобы от души.

Чтобы скрыть замешательство, сделал большой глоток вина, и язык развязался мгновенно. Понесло в воспоминания, неподходящие и странные:

– Ты смеёшься, Лера, а вот был случай в детстве: на утреннике вместо стишка запел песню про Чебурашку, представляешь? На празднике Великой Октябрьской революции! Мамину карьеру это едва не загубило, директор садика вызвал её для объяснений, словно она лично микрофон мне вручила. С тех пор выступлений избегаю – детская травма, знаешь ли!

Лера внимательно слушала и уже с трудом понимала, где правда, а где откровенный бред. Но ей явно нравилось.

– Леня, богатая у тебя биография! Выпей-ка ещё, дальше будет интереснее, – подзадорила она, снова наполняя стакан.

Алкоголь подействовал быстро, и я уже не контролировал ситуацию. Воспоминания и фантазии смешались в абсурдном потоке:

– Вот ещё забавный случай. Хотел стать музыкантом, баян дали только как реквизит, да и то однажды поскользнулся, упал прямо во время выступления, шум такой поднял, что зрители решили – война, и рванули в укрытие…

Лера задыхалась от смеха, наблюдая мои размахивания руками, изображавшие драму на сцене. Её глаза блестели от слёз и удовольствия.

– Леня, ты превзошёл все мои ожидания! За это надо снова выпить, – сказала она, многозначительно глядя мне в глаза и доливая вина. – До дна, мой герой!

Послушно осушив бокал, я понял, что вино необычное: приторно-сладкое и обжигающе крепкое. Сознание стало угасать, и вскоре поймал себя на том, что жалуюсь салатнице на свою судьбу романтического героя.

Голова стала совсем тяжёлой, и я неумолимо рухнул лицом прямо в салат. Вязкая масса капусты и майонеза приняла меня покорно и молча.

– Вот и время проявить себя по-настоящему, – театрально произнесла Лера, аккуратно поднимая мою голову и вытирая салат с лица. – Рыцарь мой доблестный, ты уже сделал всё, что мог.

Я почти ничего не чувствовал, когда она осторожно подхватила меня под руки и, пошатываясь под моей тяжестью, повела в спальню. Последнее, что я успел уловить сознанием – тихое поскрипывание двери и голос Леры, звучащий с нотками коварной удовлетворённости:

– Ну что ж, Леня, настало время действовать…