– Пф, может, у меня и не такие хоромы, но лучше в тесноте, да не в обиде, чем непонятно где, разве нет? – фыркает Римма, выдерживает небольшую паузу, а потом вспоминает: – А олигарх твой чего, кстати? – прищуривается в подозрении, отстраняясь, чтобы заглянуть мне в глаза. – Он, конечно, козлина, и всё такое, но… Вот так просто взял и отпустил тебя? Да ещё с его бэйбиком в животике? Всё же ты и первую беременность едва пережила. А тут… такое…

– Вообще-то он ещё не знает о бэйбике в животе, – вздыхаю. – Я попросила врача ему не рассказывать. Если только мама, конечно, не сдала. Она присутствовала при разговоре с Арсением Петровичем, – с сомнением кусаю губы.

– Ну, мне она не сказала ничего такого, – призадумывается и Римма. – И что, так и не будешь говорить?

– Буду, но… – начинаю и замолкаю, нерешительно продолжая кусать губы, но в итоге признаюсь и в этом: – Он обещал отобрать Рыську, если я подумаю на развод подать. Так что я не уверена, что стоит ему пока об этом знать. Сперва разведусь, потом сообщу. Возможно, если скажу ему, что не претендую ни на какое его имущество, он передумает так упрямиться.

– Вот же урод, – шумно выдыхает собеседница. – То есть, он тебе изменять будет, а ты сиди дома и помалкивай, так что ли? – возмущается. – А он на два дома в это время жить будет? Придурок, – кривится следом. – Ничего, – тут же воодушевляется. – Мой брат, конечно, не спец по разводам, но юрист же. Разберёмся с ним, пусть сам дома молча сидит. Только алименты выплачивать не забывает.

– Честно? Ничего не хочу уже от него. Пусть просто исчезнет из моей жизни. Тем более, ему и так есть на кого тратить свои драгоценные запасы золота.

Но свои стоит всё же прихватить, когда буду уходить. Плюсы быть женой ювелирного магната – он не скупится на золото и бриллианты. Если их заложить, хватит даже не на год, а на куда больший срок.

– А сейчас Руська с кем, кстати? – спохватывается подруга.

– С ним. Меня до завтра здесь продержат, так что он поехал её из садика забирать.

– Хочешь, заберу её к себе?

– Он не отдаст, – качаю головой. – Не после того, как я ему про развод сообщила, а он мне в ответ ультиматум выставил. Нет. Пусть расслабится. Мне всё равно возвращаться в тот дом, вещи забирать. Нельзя допускать ошибок. Собственно, поэтому я и не хочу у тебя задерживаться. Не хочу, чтобы у тебя проблемы из-за этого были.

– Напишу брату тогда пока, – хмурится Римма и берётся за свой мобильник. – Он как раз собирался проездом ко мне на днях наведаться. Поговорите нормально, как приедет.

А вот нам нормально дальше поговорить уже не дано. На пороге появляется медсестра.

– Шахова, на УЗИ, – возвещает хорошо поставленным голосом, после чего отключает меня от капельницы и помогает встать с постели. Голова слегка кружится в первое мгновение, но в целом на ногах я стою уверенно.

– Меня завтра выписывают, если всё хорошо, придёшь к нам домой потом часика в три? Ну, если у тебя, конечно, не будет клиентов в это время.

Римма работает косметологом, так что вопрос очень даже актуальный.

– Перенесу, – заявляет она решительно.

– Спасибо.

Я обнимаю её на прощание, после чего иду за медсестрой.

Мне одновременно и страшно, и волнительно. К моменту, как я оказываюсь на кушетке в нужном кабинете, губы искусаны в кровь. Я совсем не ждала такого поворота, но солгу, если скажу, что он мне неприятен. Разве только то, что отец ребёнка такой двуличный и подлый человек. Но кто же знал? Самое паршивое, я почти уверена, что Тим бы обрадовался. Конечно, изволновался бы весь за меня, но обрадовался. А может и нет, я просто придумываю себе по старой привычке. В любом случае, всё это совсем недолго задерживается в моём сознании. Исчезает безвозвратно, как только я слышу гулкое биение маленького сердечка.

– Ну что, можете выдыхать, мамочка, с ребёночком всё хорошо. Развитие соответствует норме. Никаких отклонений я не вижу, – сообщает та, что проводит процедуру, что-то отмечая у себя там. – Разве что тонус присутствует небольшой, но отдых это поправит. Главное, не напрягаться и не нервничать, и всё будет хорошо.

Улыбнувшись, я киваю, стараясь не думать о том, что «хорошо» в моём случае понятие относительное. Но я постараюсь. Главное, чтобы сердце опять не подвело. С Русланой вот едва выдержало. Я рожала под присмотром целой группы врачей, и то всё пошло наперекосяк. А теперь такой поддержки не будет…

Может не стоило отказываться от предложения врача? Но я даже в мыслях такого произнести не могла, какой уж вслух?

Что ж так всё сложно-то?

Ладно, сперва пройду всех врачей, узнаю, что скажут они, уже потом решу точно, как быть. Сейчас же я чувствую себя хорошо, ничего не болит, вдруг и дальше так будет?

Или нет…

Ведь по возвращении в моей палате обнаруживается… Тим. Не один.

– Мама! – кричит Руслана, завидев меня, а через миг её маленькие ручки смыкаются вокруг моих ног.

– Эй, привет, хулиганка, а ты что здесь делаешь? – произношу растерянно, проводя ладошкой по тёмным кудряшкам, с настороженностью глядя на мужа.

Это что, такой показательный урок? Типа посмотри, что ты теряешь из-за своего упрямства? Или что? Зачем он её привёз сюда, ко мне в больницу?

– Я соскучилась, – обнимает дочь меня крепче.

Опускаюсь перед ней на колени и тоже крепко обнимаю в ответ.

– И я, мой рысёнок. Очень-очень, – стискиваю крепче в своих руках своё маленькое чудо.

И опять кошусь на Тима.

– Что сказал врач? – интересуется он, поймав моё внимание на себе.

– Ничего, всё хорошо. Резкий скачок давления случился, – вру, отводя взгляд, возвращая внимание дочери. – Завтра уже буду дома, – улыбаюсь ей. – Сходим в гости к тёте Римме, да, как меня выпишут?

– Тётя Римма и сама может прийти к нам, – замечает Тим. – У неё давление не падает.

– Или так, – не спорю и тут.

Тем более что мне это даже на руку.

– А печенье испечём? – воодушевляется дочка.

– Конечно, – снова улыбаюсь и киваю ей. – И печенье, и пирожки.

– Ура! – радуется Руслана, вновь обнимая меня, усаживаясь на мои колени. – А папа обещал, что мы в выходные пойдём в океанариум. Все вместе.

Мне едва удаётся сохранить улыбку на лице от услышанного. Самое паршивое даже сказать против ничего не могу при ребёнке. Только одариваю Тима мрачным взглядом.

– Если маме станет лучше, и её действительно завтра выпишут, – реагирует на слова дочери муж и в один шаг оказывается рядом, забирая от меня дочь, подхватывая её одной рукой. – Пол холодный, – добавляет уже специально для меня, другой рукой потянувшись ко мне, чтобы помочь выпрямиться.

Игнорирую, поднимаясь с колен самостоятельно. Тоже мне заботушка. Пусть к своей любовнице проявляет эти качества. А ко мне больше не надо. Хотя избежать прикосновения совсем тоже не получается. Стоит мне выпрямиться, как я чувствую на талии его ладонь. Тут же спешу отойти. Замечаю, как мужская рука сжимается в кулак, но в целом Тим делает вид, что всё идёт нормально, с самым обыденным видом вместе с дочерью устраивается на диванчике у окна.

Притворщик!

И по-любому специально дочь от себя не отпускает, чтобы я прониклась его прошлой угрозой по-полной. Я и проникаюсь. Аж трясти начинает. От страха. От гнева. От обиды. Да как он может так? Будто реально ничего не происходит особенного. Насколько надо быть бездушным чудовищем, чтоб так поступать со мной? С нами. И неужели ту девушку и правда устраивают такие отношения? Я бы подумала, что ей неизвестно обо мне, с учётом, как непонимающе смотрела она на меня в отеле, но всем давно известно, что Тимофей Шахов женат. То есть может внешне я ей и не знакома, но в остальном…

Как же это всё мерзко!

Так бы и запустила что-нибудь тяжёлое в его наглую рожу!

Но у него на руках Руська. Как самый лучший козырь. И я вынужденно глотаю все свои эмоции. Вместо этого иду в сторону кровати. Надо прилечь. От греха подальше. А дочери я всё расскажу позже. Она обязательно узнает правду о том, что мы с её папой расходимся, но не через мою истерику, а на нормальный разговор я сейчас просто не способна. Да и не приходится. Руслана делает собственное заявление:

– А Ире купили сестрёнку. Я тоже хочу.

Я, как торможу у постели, чтобы присесть, так и застываю рядом с ней. Перед глазами встаёт образ той, другой, которая скоро как раз-таки подарит ей братика или сестрёнку. Она. А потом и я. Ситуация – хуже не придумаешь. Может всё же аборт, пока не поздно? Тут же бью себя в мыслях от нелепой идеи, но адекватно размышлять удаётся всё меньше. С каждым новым словом текущей беседы.

– И тоже сестрёнку? – заинтересовывается муж.

– Конечно. Я буду делиться с ней своими игрушками. И наряжать в свои старые платья, – отвечает дочь.

– Думаю, для этого тебе достаточно и кукол, – вставляю я, надеясь поскорее свернуть этот нелепый разговор.

Не выходит.

– Но, мама, куклы не живые. А я хочу живую сестрёнку, – противопоставляет дочь и смотрит на меня с таким укором, будто я и впрямь глупость сейчас какую-то сморозила.

– Хм, а если «купить» прям сразу сестрёнку не получится, если получится братика, тогда что делать будешь? – улыбается дочери Тим.

В этот момент я не только не дышу, но и сердце биться перестаёт. По крайней мере, мне отчётливо не хватает кислорода в лёгких, пока до моего измученного сознания доходит простая истина.

Братик, он сказал…

То есть та блондинка скоро родит ему сына?

Иначе почему он так выразился?

– А его же тоже можно будет наряжать, как сестрёнку? – доносится до меня, как из-под толщи воды голосом дочери, пока я пытаюсь переварить узнанное.

– Только не в твои платья и розовые колготки, – отвечает Тим. – Мальчики обычно такое не носят.

– Тогда купим ему новые колготки и платья, – делает нехитрые выводы из услышанного Руслана. – Купим же? – смотрит с надеждой на Тима.

Я тоже смотрю. И думаю. Каким мудаком надо быть, чтобы после всего реально так легко и беззаботно общаться с дочерью на такую тему? Или как нужно не уважать свою жену… Меня…

– Мальчики вообще никакие платья не носят, – смеётся муж, совершенно не замечая меня и моей реакции на то, сколько боли он приносит своими словами. – Ну, обычно. Не по-мужски это.

Руслана вздыхает, ставит локоток на подлокотник дивана, кладёт щёчку на кулачок и снова вздыхает.

– Как с вами сложно.

Сложно – не то слово. Дышать так вовсе почти невозможно уже.

– Сложно, это как раз с вами, девчонками, – не соглашается с ней Тим. – Бантики там всякие, косички, хвостики, блёстки, сто сорок восемь видов одних только шампуней, а с мальчишками всё просто, натянул штаны и пошёл.

Руслана вытягивает губки вперёд, опять о чём-то призадумавшись. Я жду, что она начнёт возражать, но на деле выходит обратное.

– Бантики отдавать жалко, – решает в итоге.

– Вот, видишь, сплошная польза, если будет пацан, – поддерживает её по-своему отец.

– Ладно, – сдаётся егоза. – Уговорил. Покупайте братика.

Что-то с грохотом падает. Оказывается, это я роняю штатив от капельницы, за который, видимо, схватилась в порыве удержаться в вертикальном положении. Смотрю на стальной стержень у своих ног, чувствуя, как на глазах опять скапливаются слёзы.

– Может, приляжешь? Позвать медсестру? – тут же реагирует Тим, ссаживая Руську со своих колен, чтобы поспешить мне на помощь.

Упавший штатив тоже он поднимает. Затем и меня аккуратно сажает на постель. Да так и не отпускает, глядя сверху-вниз с самым озабоченным видом. Будто и правда волнуется. Поверила бы, да только нет ему больше веры.