Дочка, разумеется, тоже тут же спешит к нам. Тим опять подхватывает её на руки, а мне приходится изо всех сил сдерживаться, чтобы не выплеснуть всё то, что кипит внутри. Схватить бы эту поднятую им палку и огреть ею по его спине несколько раз. Может тогда дойдёт, что он творит. И самой, глядишь, полегчает хоть немного. Потому что с каждым пройденным мгновением становится всё только хуже.

Как так можно? Вот как?! Ведёт себя так, будто ничего не произошло. Как если бы это я не его застукала на месте преступления, а кого-то другого, он не причём. Ещё и с дочерью обсуждает пополнение семьи, как ни в чём не бывало. Что ж не прямо-то сообщит сразу, что скоро у неё и впрямь появится братик? Чего тянуть? Раз уж всё равно правда вскрылась.

– Уйди, – прошу, накрывая лицо ладонями. – Уйди, пожалуйста.

Не могу больше изображать из себя спокойствие и играть в счастливую семью перед дочерью. Сил не остаётся. Ни моральных, ни физических.

– Мама, тебе плохо? – тут же реагирует дочь на мои слова.

– Всё хорошо, рысёнок, – всё же нахожу в себе силы и терпения посмотреть на неё и улыбнуться.

– Мама очень устала, – оправдывает меня Тим. – Ты хотела увидеться с ней, мы увиделись, – перехватывает её удобнее. – Теперь ей нужно отдыхать, а мы поедем домой. Завтра увидимся с ней, когда её выпишут, ладно? – предлагает.

Руська недовольна, но в итоге соглашается. Я очень стараюсь на прощание ей улыбнуться как можно мягче и нежнее, но выходит так себе. А как только за ними закрывается дверь, начинаю выть белугой. Потому что больно. Мне очень-очень больно.

За что ты так со мной, Тим? За что?

Глава 3

Ночь проходит ужасно. Я почти не сплю. Всё верчусь на больничной койке и пытаюсь привести мысли в порядок. Выходит не очень. И к утру я чувствую себя хуже, чем накануне, а в мозгах всё тот же раздрай. Кое-как беру себя в руки и заставляю сосредоточиться на насущном, а конкретно на анализах. Ближе к обеду прохожу ЭКГ, и только после него меня начинает понемногу отпускать. Всё хорошо. И со мной, и с малышом. Можно действительно расслабиться и сосредоточиться на том, что буду делать дальше. А дальше я для начала выписываюсь. Пришедшая на смену знакомому врачу женщина пытается меня задержать, явно новенькая и хочет выслужиться перед Тимом, но я непреклонна, а потому к обеду мне обещают подготовить все документы.

Вот и отлично!

Плохо только то, что забирать из клиники меня приезжает муж.

Да чтоб ему провалиться!

Вот чего ему неймётся?

О том и сообщаю в своей манере.

– Зря приехал, я бы и на такси добралась.

Выписка ещё не готова, зато я полностью собрана. Стою возле окна и смотрю на улицу, ожидая, когда же мне можно будет покинуть это место.

За спиной слышится вздох, а затем Тим подходит ближе, останавливается рядом.

– Давай поговорим, котёнок.

Меня аж передёргивает от его ласкового тона. А домашнее прозвище теперь больше триггером служит, чем радует.

– Есть о чём? Ну, помимо того, что ты мудак, – спрашиваю, так и не глядя на него.

Грубо? Возможно. Но, я считаю, заслуженно. Пусть вообще радуется, что я не закатываю никаких истерик. Может это его заставляет думать, что меня ещё можно переубедить? Может стоит сменить тактику общения? Но мне и правда совсем не хочется ругаться. Разве это что-то изменит в произошедшем? Да и волнения теперь лишние тоже ни к чему. Тогда… Может попробовать договориться? Он оставляет меня в покое, а я реально не претендую на его имущество. Пусть просто выплачивает алименты на детей, и всё. Мне хватит, честно. Серьёзно, к чему все эти разборки?

Вот только Тим считает иначе. И мгновения не проходит, как вновь заводится.

– Может ты всё же выслушаешь меня сперва, прежде чем выносить вердикт?

– Я и выслушала. Вчера, – напоминаю ему о нашей короткой беседе у отеля, закончившейся больничной палатой. – И отлично помню твой ответ. У вас с ней просто так получилось, – повторяю его же слова. – Ну, получилось и получилось, бывает, согласна, – разворачиваюсь к нему и улыбаюсь.

Тяжело, но я очень стараюсь быть максимально доброжелательной. Возможно, у меня всё-таки таким образом получится до него достучаться.

– И я тут подумала… – продолжаю всё с той же улыбкой. – Ты прав. Все эти годы я действительно жила за твой счёт, поэтому… Давай я отказываюсь от всего причитающегося мне по статусу твоей жены при разводе, а именно от всей своей половины имущества, нажитого тобой за всё время в браке, а ты меня отпускаешь? С Рыськой тоже можешь видеться в любое время, я не стану запрещать. Но давай покончим со всем этим прямо здесь и сейчас, а? Я, честно, не хочу ссориться с тобой. Просто отпусти меня.

На долю мгновения мне кажется, что он услышал меня, прислушался, проникся моими предложением и просьбой, но…

– Нет!

Да он, блин, реально издевается!

– Почему?

Почему он так упрямится? Не понимаю.

– Ты моя жена и останешься со мной. И ты, и Руслана. Не будет никакого развода, Полина. Даже не надейся. Я тебя не отпускаю.

Всё моё спокойствие разбивается вдребезги от этих его сухих коротких фраз, наполненных обещанием. И не понимаю. Правда, не понимаю, к чему такое упрямство.

– Зато я тебя отпускаю, – говорю, отворачиваюсь и иду на выход из палаты.

Ни минуты больше не желаю находиться с ним наедине. Лучше подожду выписку в коридоре, у стойки администратора.

Конечно, Тим идёт следом за мной. И даже вещи мои с собой прихватывает, как хороший, заботливый муж. И от этого в груди ещё большая пропасть разверзается. Зато я теперь точно знаю, что по-хорошему у нас договориться ни за что не получится. Я и раньше догадывалась, но надеялась, что он всё же одумается.

К чему сохранять и без того разбитый брак? Как прежде всё равно уже не будет. Зачем продолжать жить вместе? Ради ребёнка? Всегда считала, что это глупость полнейшая. Не будет ребёнку лучше в семье, где родители больше не любят друг друга. Лучше врозь, но счастливые, расслабленные. А не вот это всё. Когда ты даже смотреть на человека больше не можешь, не то чтоб ещё и рядом быть, вымучивая улыбки, чтобы никто другой о ваших проблемах не догадался.

Но, по-видимому, так считаю только я одна. Тим хмуро усаживается рядом со мной на диван, а у меня даже сил не находится сказать ему что-то против, встать и отойти. Он же всё равно по-своему опять всё сделает. К чему напрягаться? Так что я просто отворачиваюсь от него.

Слава богу, ждать долго не приходится. И пятнадцати минут не проходит, как моя выписка готова. Дальше остаётся только верхнюю одежду накинуть и можно уходить.

На улице заметно похолодало со вчерашнего дня и на асфальте образовалась гололедица, поэтому мне всё-таки приходится наступить на собственную гордость и ухватиться за предложенный Тимом локоть. На него при этом стараюсь не смотреть.

– Спасибо, – благодарю, когда мы доходим до его автомобиля, и он помогает мне усесться в тёплый салон.

Такая забота больно режет по сердцу, но я стараюсь этого не показать. Как только Тим трогается с места, я пишу Римме и отворачиваюсь к окну, делая вид, что пейзаж за стеклом мне гораздо интереснее его самого. Слышу шумный и недовольный выдох, но, слава богу, вслух мой неверный муж ничего не говорит. Только на дороге лавирует среди других авто гораздо резче обычного. Мне это не нравится, но вслух я так ничего и не произношу.

Кто-то скажет, детское поведение, взрослые люди обсуждают проблемы и решают их. Кто-то, кто не был на месте жены, которой изменили. Или они офигеть какие мудрые и правильные. Я, увы, не такая. Я не хочу ничего слушать и решать. Если уж на то пошло, я даже видеть Тима больше не могу, не то чтоб ещё обсуждать его измену. Зачем? Чтобы он мне наплёл какую-нибудь сказку, в которую я обязательно поверю, потому что люблю и в действительности очень хочу верить в его ответные чувства, чтобы потом снова лить слёзы из-за того, какая на самом деле я доверчивая дура? Спасибо, я так не хочу. И я не верю, что изменивший раз не повторит этого снова. Просто не верю. Может я и дура, но не наивная. Поэтому предпочту обезопасить себя заранее, чем потом снова страдать. Так проще. Потому я и тормознула его объяснения в больнице. Потому не желаю беседовать с ним ни о чём и после. Хотя Тим даже тогда не сдаётся.

Стоит нам оказаться за закрытыми дверьми нашей квартиры, как предпринимает попытку нового разговора.

– Полин…

Тим ловит меня за руку, останавливая, не давая уйти из коридора. Притягивает к себе. Поддевает пальцами подбородок, вынуждая посмотреть на него.

– Дай мне шанс, – просит он едва слышно. – Давай поговорим.

В глазах светится столько надежды и тепла, меня буквально топит в этой его эмоции. Так и тянет выслушать и поверить. То, чего я так боюсь. Что если он начнёт объясняться, я поддамся. Именно поэтому быстро качаю головой и толкаю его от себя.

– Он у тебя был. Шанс. И ты сделал выбор, – говорю поспешно, пока он и впрямь не начал оправдываться. – Ты выбрал не меня. Так что давай ты не будешь теперь делать вид, что тебе жаль. Было бы жаль, ты бы не допустил такого. Мы оба знаем, что если бы ты не захотел, то ничего бы из этого не случилось. Та девушка бы не вошла в нашу жизнь. А раз вошла, значит она что-то значит для тебя. А раз значит…

Это не просто измена – это куда как хуже.

Тим любит её.

Вот и полный раскаяния взгляд это подтверждает.

Та девушка не просто случайная, незапланированно залетевшая. Тим прекрасно знал, на что шёл. Знал… И пойдёт к ней снова.

Боже, дай мне сил это всё пережить!

Тем более, несмотря на раскаяние Тим вовсе не собирается отступать.

– Я знаю, что расстроил тебя, котёнок, но…

С моих губ срывается смешок. Расстроил? Так он это видит? Что он всего лишь расстроил меня? Бред какой!

Я продолжаю смеяться. Не могу остановиться. Отталкиваю от себя Тима и всё смеюсь.

– У тебя всегда всё так просто, – качаю головой. – И что дальше? Как ты собираешься исправить всё это? Насильно удерживая меня здесь, в своей квартире? Допустим, я сдалась, осталась. Что дальше? Ты же понимаешь, что как прежде уже не будет? Как ты представляешь всю нашу дальнейшую жизнь при таком раскладе? Как? Скажи мне. Я, правда, не понимаю.

Как и сам Тим. Хмурится на мои слова, но как только собирается что-то сказать, на стене оживает домофон. Римма пришла.

Слава богу!

Хоть и задала вопрос, но не уверена, что желаю знать на него ответ. Впрочем, открыть дверь подруге мне тоже так просто не удаётся. Тим выставляет руку, тормозя мои порывы.

– Мы не договорили, – сообщает сухо.

– Вечером договорим. Глядишь, ты к этому времени как раз успеешь придумать нужные оправдания, которым я, наконец, поверю.

Тиму мои слова не нравятся, но он всё же сдаётся. Убирает руку и отступает. Я спешу впустить Римму. Хотя последнее слово всё равно остаётся за мужем.

– Надеюсь, ты и правда так думаешь. Не вздумай уйти. Последствия этого решения тебе совершенно не понравятся, Полина.

И пока я в шоке перевариваю его предупреждение, выходит из квартиры, оставляя меня одну дожидаться появления подруги.

Вместе с тем в памяти всплывают его угрозы отнять у меня дочь…

Вот же сволочь!

Но ничего! Ничего. Я обязательно справлюсь со всем, что он мне уготовит. Хрен ему, а не дочь! Пусть любовнице своей характер показывает, если её такое устраивает, а я терпеть подобное не собираюсь.

– Ты вовремя! – сообщаю Римме, как только она оказывается внутри квартиры. – У нас полно дел и очень мало времени!

Римма ловит ступор, но уже через миг согласно кивает.

– Не договорились? – угадывает она.

Вместо ответа я пожимаю плечами и разворачиваюсь в сторону спальни.

Пора заняться делом!

Первым делом я достаю из шкафа документы на себя и дочь. С горьким сожалением провожаю взглядом убранное в спортивную сумку «Свидетельство о браке».

«Теперь ты официально моя, котёнок. Только моя. Никому тебя не отдам», – проносится воспоминанием в голове, и на глаза снова набегают слёзы.

Как же так, Тим? Ты ведь обещал мне. Обещал!

А сам выбрал другую…