Хотя вовсе не в этом моя настоящая проблема, которая выносит мне мозг весь день напролёт и выводит из равновесия. Пять лет брака, красавица жена и умница дочка – и сегодня всё это грозило уйти из моей жизни. А вместо домашнего уюта по вечерам, который так необходим после долгих рабочих дней, меня ждёт развод.

И всё из-за чего?

Из-за какой-то маленькой оплошности и ошибки.

Нет, я, конечно, и правда виноват, что связался с Региной Дубровской. Мне, определённо, стоило быть осторожнее.

Но кто ж знал, что моя жена настолько ревнивая, что устроит за мной слежку, да ещё и будет в ней успешна?..

Обычно Полина спокойная и сдержанная, тихая. Да, часто категоричная. Именно поэтому, когда она вспылила и вывалила на меня всю ту дичь про развод, я не стал её ни в чём разубеждать, как и настаивать на чём-либо, превосходно зная, насколько это бесполезно, пока она не остынет. Я мог что угодно ей наплести в тот момент, да даже если б в ноги бросился, она бы всё равно не поверила и не восприняла.

И всё же…

Вот же стерва!

Всё-таки сваливает!

Несмотря на все мои предупреждения!

Зря только цветы покупаю и тащу домой, чтоб извиниться. Нет, никакие извинения уже не исправят ситуацию. Когда я её найду, уже не я, она сама, как миленькая, извиняться будет. Пусть и не сразу. Заставлю.

Или я не Тимофей Шахов.

Ибо сама она может исполнять какие угодно номера, но мою дочь забирать у меня уж точно не имеет права!

Вот и гоню по городу, как могу…

Испытывая глухую ярость.

Найти её не составляет большого труда. Чем она вообще думает, когда решает спрятаться от меня у своей закадычной подружки? Так себе конспирация. Конспирация, которая трещит по швам, едва я, наконец, добираюсь до другого конца города, нетерпеливо саданув несколько раз ногой в квартирную дверь в качестве стука. Дверному звонку тоже приходится уделить внимание. Я, как жму на него, так и не отпускаю, сквозь сейф-полотно улавливая приглушённые отголоски раздающейся трели.

И ведь и тогда не открывает, паршивка!

– Я терпел твою истерику второй день, потому что тебе было плохо, но если ты сейчас же мне не откроешь, я вынесу нахрен эту дверь вместе со стеной! – предупреждаю вместе с очередным пинком.

И даже после этого проходит не меньше пяти минут, прежде чем дверь распахивается, а на пороге показывается моя жена. Счастливая, довольная и, кажется, немного пьяная. Хотя нет, не кажется. Реально пьяная.

– Ой, Тимоша, а ты чего здесь? – выдаёт она нагло.

Вся раскрасневшаяся от румянца, с блестящими шальными глазами. Слегка растрёпанные тёмные волосы рассыпались по плечам, прикрытым молочной кофтой с длинным рукавом. Того же цвета брюки обтягивают покатые бёдра. Смотрит так, будто действительно не ожидает, что я сюда приду. И это злит даже больше, чем всё предыдущее. Моя ярость, которую я и без того едва сдерживаю весь последний час с тех пор, как понимаю, что моя жена реально свалила вместе с дочерью, вспыхивает лишь ярче. Хрен знает, каким чудом не крошатся в порошок мои зубы, когда я стискиваю их покрепче настолько, что аж челюсть судорогой сводит, в последний момент проглотив рвущееся наружу ругательство.

– А ты? – предъявляю встречно.

Под одной крышей со мной её видите ли не устраивает, зато изображать алкашку при дочери хрен пойми где ей очень даже нравится, судя по тому, что я наблюдаю в данный момент.

– Ты что здесь забыла, Полина?

– Не видишь? Отдыхаю. Праздную. Ну, знаешь, освобождение от твоей диктатуры, всё такое…

О, даже так!

– Если так не нравится моя диктатура, то и замуж не стоило за меня выходить, – ухмыляюсь криво, теряя жалкие крохи оставшегося терпения, благодаря которому удаётся ещё вести разговор, а затем перехватываю Полину за плечи, чтобы переставить с места на место, освобождая себе путь. – Где Руслана? – добавляю, но ответа на этот раз вовсе не жду.

Иду вглубь квартиры. В гостиной звучит музыка, накрыт стол. На полу три бутылки из-под шампанского и ещё одна распечатанная на столе. Пятая – в руках виляющей задницей в подобии танца хозяйки квартиры. На моё появление она замирает на месте, будто бы и впрямь тоже удивлена моему присутствию. Затем и вовсе…

– О, кобелёк, а ты чего здесь, а не со своей… этой… ну как там её? – выдаёт нахально эта бестолковая курица, даже не подозревая, насколько близка сейчас к грани быть вышвырнутой через балкон прямо с высоты восемнадцатого этажа. – Поль, ты нафига его впустила-то? – обращается к последовавшей за мной жене. – Мы ж договорились, сегодня без мужиков.

– Только сегодня? – кривлюсь брезгливо.

Добавил бы гораздо больше, но продолжаю быть терпилой, раз уж моя основная задача найти не только жену, но и в первую очередь дочь. Не хочу её пугать. Оглядываю ещё раз стол, а затем и всю комнату. Моей Русланы тут нет. Я испытываю одновременно толику облегчения и вместе с тем разочарование. Потому и не жду, что мне ответят. Иду дальше. На ламинате в коридоре остаются мокрые следы от подтаявшего снега на моих ботинках, и это единственное, что ещё я нахожу. Русланы нет и в другой части евро-двушки. А значит…

Это ещё что, мать вашу, значит?!

Ну кроме того, что одна стервозина сбагрила её куда-то, чтобы я не нашёл, а сама бухает тут, как алкашка.

– Где моя дочь? – возвращаюсь к Полине.

– Где твоя дочь, понятия не имею. А моя там, где я её оставила, – пожимает она плечами, возвращаясь к столу.

Точнее, пытается. Я не позволяю. Перехватываю за локоть и тяну на себя. Моя жена ничего подобного не ожидает, а потому не успевает удержать бокал ровно, и пузырящаяся в нём жидкость проливается на пол. Часть и вовсе выплёскивается мне на ботинки. Но прямо сейчас меня не заботят такие мелочи. Куда важнее…

– У тебя есть какая-то отдельная от меня дочь, чтобы так разговаривать? – щурюсь, глядя на неё сверху-вниз с высоты своего роста.

– Теперь, когда мы начали делить моё – твоё, видимо, есть. Потому что это моя дочь, а не твоя, Шахов. Я её родила. Твоё участие в этом процессе, если так подумать, вообще самое минимальное, – дерзит и бросает вызовом мне она.

Кажется, у меня начинает дёргаться глаз. Вместе с тем ловлю очередную судорогу, на этот раз по пальцам, которыми удерживаю свою стерву-жену около себя. Возможно, сжимаю слишком крепко, и ей больно. Но мне сейчас тоже несладко, если уж на то пошло.

– С каких пор лежание на спине с разведёнными в стороны ногами считается чем-то более значимым? – огрызаюсь, начиная выходить из себя, и тащу её за собой обратно к порогу на входе. – Одевайся. Хватит тут с тебя. Поедем за дочерью.

Полина не спорит, но и не соглашается.

– Не поедем, – говорит.

– С хрена ли бы?

– Потому что я не знаю, где она.

Перед глазами буквально темнеет всё в один миг. Ничего не остаётся кроме этого её самого тупейшего в мире заявления.

– В смысле ты не знаешь, где она?! – повышаю голос, разворачиваясь обратно к ней лицом, встряхнув её.

– Те люди, кому я её отдала, я попросила их не говорить мне, куда они её везут. Как раз на такой случай.

У меня не то что кровь закипает. Мозг практически взрывается. А руки чешутся так, что я не могу не представлять, с каким превеликим удовольствием душу её прямо сейчас. И если минуту назад я собирался забрать свою жену отсюда, невзирая на все её возможные вопли и протесты, то теперь… теперь нет.

Теперь всё будет по-другому!

Просто потому, что…

Какого, млять, хрена вообще?!

Отпустить женское плечо, чтобы перехватить иначе – скорее рефлекс в полнейшей несознанке, нежели реально что-то осознанное. Да и какая может быть адекватность после такого? Нет её у меня.

– Кому ты её отдала? Что за люди? – цежу сквозь зубы, прижимая Полину к стене за горло.

Жду, что испугается. Но нет. В карих глазах отражается лишь презрение и коварная насмешка.

– Люди, как люди. Не волнуйся, с ними она в полной безопасности. Вернут, как только мы придём с тобой к единому соглашению.

– Что ещё за единое соглашение? – отзываюсь мрачно.

Из глаз Полины тоже пропадают все прежние, выводящие меня из себя, эмоции, им на смену приходит хмурая сосредоточенность.

– Я тебе уже говорила этим утром. Мы расходимся, Тим. Дочь остаётся со мной. Но ты можешь видеть её, когда только пожелаешь, я не буду препятствовать.

Замираю. Закрываю глаза. С большими усилиями втягиваю в себя воздух и не осуществляю самое рьяное в данный момент своё желание – наконец её придушить.

Требуется не меньше минуты.

А может и больше…

– Лады, не хочешь говорить мне, где она, как знаешь, – отпускаю женскую шею и отступаю к порогу. – Потом ещё приползёшь ко мне добровольно, когда я найду её сам, – добавляю, прежде чем отвернуться и толкнуть дверь чужой квартиры, чтобы покинуть её.

Сейф-полотно захлопывается за мной с таким грохотом, что я б не удивился, если б отвалилось. Среди этих-то картонных стен. Выбираю лестницу, а не лифт. Но Полина выскакивает вслед за мной всё равно достаточно проворно, чтобы успеть оказаться на лестничной клетке до того, как я преодолею первый пролёт вниз.

– Погоди, – слышится за моей спиной от неё.

А когда я невольно торможу и оборачиваюсь в надежде, что она одумалась, добавляет:

– Я всё-таки спрошу кое-что, – смотрит на меня напряжённо. – Как давно?

– Как давно что? – прищуриваюсь, глядя на вцепившуюся в перилла жену.

– Как давно у тебя это всё с той девушкой?

Невольно ухмыляюсь.

– Если скажу, полгода или неделю. Или скажу, что не было ничего вообще никогда. Есть разница? – вопросительно выгибаю бровь.

– А не было?

Ничего не говорю. Возобновляю спуск по лестнице. Доверие либо есть, либо его нет. Не бывает золотой середины в этом вопросе.

И как бы мне не хотелось обернуться ещё хоть раз, точно зная, что она так и не покинула место, где стоит, я всё равно не оборачиваюсь. Глухая ярость так и раздирает всё нутро, пока я перебираю ногами ступени, постепенно ускоряя свой спуск. В итоге даже на дыхалке никак толком не отражается, когда я, наконец, оказываюсь на улице.

А вот дальше никуда не спешу.

Закуриваю.

Надо подумать…

Но думать надо холодной головой, а я сейчас слишком зол. Хотя одно в любом случае будет неизменно:

– Крестовский! – зову старшего смены, который обтирает стену неподалёку, прибыв вслед за мной.

Охранник тут же оказывается перед моими глазами, всем своим видом демонстрируя готовность слушать.

– Пусть те дебилы, из-за которых я теперь стою, как опущенный, тут один, найдут мне дочь. Здесь её нет. И выдели кого поумнее им в помощь. Или найдёте, или я вас всех закопаю. Это понятно?

В ответ мужик приоткрывает рот, явно собираясь что-то уточнить у меня по поводу сказанного, но в итоге захлопывается, коротко покосившись на верхние этажи с горящим светом в окнах, и просто кивает. Особо не задерживается, сваливает организовывать людей для выполнения данного ему поручения.

Спать этой ночью из них не будет никто. Да и в принципе до тех пор, пока моя Руслана не вернётся домой.

А вот когда я её верну, ещё посмотрим, как снова будет петь моя стерва-жена и так уж и нужен ли ей этот развод…

Глава 4

Полина

За окном слегка вьюжит. Вихри воздуха захватывают с крыш снежинки и, закручивая, уносят вдаль, где они рассеиваются вместе с воздушными потоками. Я с кружкой чая в руках смотрю на них из окна кухни, но едва ли понимаю, что вижу. Все мысли о другом. Например, о том, что я своей вчерашней выходкой всё только, кажется, усугубила между нами с Тимом.