– Черт, – прошептал Аарон, и я был уверен, что сейчас он провел ладонью по лицу. – Тебя хоть раз можно попросить что-нибудь сделать, чтобы это не привело в больницу?!

– Ты говоришь так, будто я специально лезу под пули.

– Зная тебя, я бы не удивился. – Он усмехнулся. Я поднял голову. Небо все еще было затянуто тучами, в воздухе стоял запах мокрой земли. Я глубоко вдохнул. – Ты не ранен?

– Нет, больше испугался того, что девчонка родит прямо в моей машине.

– Если бы ты рассказал мне о том, что принимал роды, я бы не удивился, – рассмеялся Аарон.

– Вот тебе смешно, а я чуть не умер от страха!

– Тетя Генри скоро приедет, поэтому Анабель будет не одна, и Лу, как закончит с подсчетом, тоже будет там.

– Я подожду здесь.

– Уверен?

– Всегда думал, что ты быстрее окажешься в такой ситуации, – признался я.

– Это карма, друг, – усмехнулся Ар на том конце провода. – Но теперь мы знаем, что Карлос начал открыто наступать, а это что-то да значит.

– Нельзя оставлять просто так.

– Его дело передали в прокуратуру, кажется, суд все же будет.

– Иногда меня бесит твоя правильность, – фыркнул я. – Проще и быстрее было бы всадить в него несколько пуль.

– Я бы с радостью, но у меня нет людей, которых не жаль пустить в расход, если что-то пойдет не так.

– Ладно, ты прав, – согласился я, чувствуя, как вселенская усталость опускалась на плечи. Я не спал нормально уже несколько суток, а после всех потрясений спать хотелось еще сильнее. – Пойду проверю, все ли там в порядке.

– Мне уже стоит возвращать твои шутки о женатиках?

– Она похоронила мужа три месяца назад, – ненавязчиво напомнил я.

– И это ты говоришь мне о правильности? – Аарон театрально вздохнул.

Захотелось послать его к черту, но я и так слишком часто это делал.

– Просто напиши мне, когда Лу соберется приехать. – Он ответил тихое «хорошо», мы попрощались, а я вернулся в холл больницы. Ночью казалось, что этот день не может стать хуже, чем он был, но почему-то он все же таким стал.

Я смотрел на происходящее вокруг и думал, как повернется жизнь Анабель. Теперь на ее руках будет маленькое существо, которое требовало намного большего, чем могли дать нам наши родители. Я знал, что Ана росла в приюте, что страх перед будущим вынудил ее пойти работать на семью Перес. Наверное, в обычных условиях она никогда бы не оказалась так близко к криминалу, никогда бы не родила ребенка в двадцать и не побывала под пулями.

Иногда хотелось обратиться к небесам, как часто делал Аарон, и спросить, чем мы все заслужили такую судьбу, но я этого не делал, потому что боялся получить ответ.

Не знаю, сколько прошло времени, кажется, в момент я вообще задремал, потому что очнулся только тогда, когда медсестра легонько тронула меня за плечо. Я резко сел, напугав бедную девушку. Неужели я действительно такой страшный? Не могло же отражение в зеркале обманывать так сильно?

– Поздравляю, папочка, у вас мальчик, – улыбнулась она, взяв себя в руки.

– А с Анабель что? – спросил я, поднимаясь с кресла. Ноги затекли, но я продолжал вглядываться в ее светлое лицо, боясь услышать что-то неутешительное и ужасное.

– Все в порядке, бедняжка перенервничала, пришлось вколоть ей успокоительное, так что она спит, – проговорила девушка, осторожно коснувшись моего плеча. Я посмотрел на тонкую руку, лежащую на ткани пиджака, и она тут же отдернула ладонь, будто я мог убить ее за одно только касание.

– Я хочу их увидеть, – припечатал я, поправив волосы. Медсестра выпучила глаза, будто я сказал самую тупую вещь на планете. Даже если и так, то я часто это делал. Говорить тупые вещи вообще было моим хобби.

– Но… вам нельзя.

– Как нельзя? – переспросил я, прищурившись. – Обрабатывайте спиртом хоть снаружи и внутри, но пустите. Не заставляйте напоминать об очевидных вещах! – возмутился я. – Вы сами назвали меня папочкой, почему я не могу увидеть ребенка и его мать?! – Что я творю? О боже, пора реально заклеить себе рот скотчем. Хорошо, что Аарон этого не видел. Хорошо, что этого не видел никто.

Девушка шумно выдохнула, но кивнула.

– Но оружие вам придется оставить, – пискнула она, я раздраженно цокнул:

– Нет уж, милая, закрой свои прекрасные глазки и сделай вид, что ничего не видела. – Я поправил пистолет в кобуре, спрятал ножи под пиджаком и кивнул в сторону. Плевать, как я выглядел в глазах других людей, когда преследовал свои интересы.

Глава 8
Анабель

Голова ужасно гудела, когда я смогла открыть глаза. Я даже не понимала, где нахожусь. Чувство было такое, будто я плыву глубоко под водой, а все звуки доходят с опозданием. До слуха донеслось тихое кряхтение, сопение, чей-то непривычно ласковый, полный тепла голос.

Я попыталась выстроить в памяти цепочку событий, которые привели меня сюда. Медленно перед глазами появлялся прием у врача, Хорхе, то, как он меня обнимал, его слова.

Ты защищаешь своего ребенка, живешь ради него. Это причиняет мне боль, буквально разрывает изнутри. Моей матери было все равно, а ты живешь так, будто это единственная причина, которая держит тебя в этом мире.

Черт, что с ребенком?

Если бы я могла резко сесть, то сделала бы это. В реальности же получилось только поднять голову и обессиленно опустить обратно. Сил не находилось. Слишком сложно было даже поднять веки, и я все пыталась сползти с постели, пока сердце заходилось в бешеном ритме от страха за ребенка. Я думала, что уже пережила ад в тех нескольких минутах отчаяния и ужаса, но настоящий ад ждал меня в эти секунды, когда мозг не работал, тело не слушалось, а неизвестность пугала.

– Ты очнулась, – облегченно заметил тихий голос, я замерла, а взгляд нашел обеспокоенные карие глаза, оглядел нахмуренные брови. Хорхе внимательно рассматривал меня, затем осторожно помог подняться на подушках. Третий раз. Уже трижды он видел меня в самых унизительных моментах.

– Что с ребенком? – едва слышно спросила я, хотя даже не думала, что могу звучать настолько глухо. Хорхе улыбнулся и, отвернувшись от меня, наклонился к небольшой колыбели.

– Пойдем к маме, малыш, – нежно сказал он, поправив одеяльце. А я вытаращилась на него как сумасшедшая. Я не могла подумать, что в этом опасном мужчине может быть что-то настолько теплое.

Хорхе аккуратно положил ребенка мне на руки, придерживая головку. Я смотрела на маленький курносый носик, на большие карие глаза. Он словно вышел из моих снов и фантазий. Точно такой, каким я его представляла.

Я стала матерью?

Не так я представляла себе свои двадцать лет.

– С днем рождения, милый, – прошептала я, едва сдерживая слезы и ласково касаясь пальцами маленькой щечки.

– Он пришел с началом зимы. – Хорхе замер непривычно близко, разглядывая то меня, то малыша. Я посмотрела на парня, он выглядел растерянным и уставшим. Видимо, торчал здесь довольно давно. И, пожалуй, еще никто такого для меня не делал.

– Как тебя сюда пустили? – поинтересовалась я.

Хорхе загадочно улыбнулся:

– Когда у тебя в руках пистолет, тебе открыты все двери.

– Ты доставал пистолет в роддоме?!

– За кого ты меня принимаешь? – лжеобиженно спросил он. – Всего лишь показал.

– О боже… – Я прикрыла глаза от смущения и осознания этого позора.

– Зато все вокруг тебя ходили на цыпочках, и Генри был в надежных руках, – пожал плечами он.

– Ты назвал моего ребенка Генри?!

– Подумал, ты будешь не против.

– Если бы у меня были силы, я бы пристрелила тебя, Хорхе.

– Тогда хорошо, что у тебя их нет.

– Когда я смогу уйти?

– Вы все еще под наблюдением, из тебя вышел человек примерно, – он опустил взгляд на наручные часы, – сутки назад. Он, конечно, в порядке, родился здоровеньким, но лучше переждать и не рисковать, – выдал Хорхе так, словно готовился к этому вопросу.

Я кивнула, прислушиваясь к ощущениям и только сейчас понимая, как сильно болела каждая мышца в теле. Но вместе с этим чувствовалась неожиданная легкость. Теперь малыш, который должен находиться внутри меня, лежал у меня на руках, мирно посапывая. Так, будто его не волновало ничего в этом мире. А я пыталась совладать с чувствами и жуткой усталостью, что накрывала даже сейчас, после долгого сна. Но все это не шло ни в какое сравнение с тем, что творилось в моей душе. Казалось, что вместо сердца внутри меня поселился маленький мальчик с аккуратным носиком и пухлыми щечками.

Я глянула на сына и в этот момент поняла, о чем говорили многие матери. Это безусловная, чистая, огромная любовь, которая способна вынести абсолютно все. Теперь я была в этом уверена, теперь я понимала, что мой смысл жизни не надуман, что он реален, и я держу его в руках. Это заставляло мою душу кровоточить. Я бы хотела, чтобы меня хоть кто-то любил так сильно, как я любила своего ребенка. Малыша, которого увидела впервые.

Кровать неожиданно прогнулась под чьим-то весом. Я шмыгнула носом, отвернулась, пытаясь скрыться от слишком навязчивых, внимательных глаз Хорхе. Иногда мне казалось, что он мог видеть людей насквозь, читать их мысли.

– Прости, – неожиданно горько произнес парень. Я ожидала от него все что угодно – шутки, сарказм, очередную глупость, но никак не ожидала горечь и стыд.

– За что? – непонимающе спросила я, бегая взглядом от него к Генри и обратно. Хорхе, правда, выглядел не очень: под глазами пролегли темные круги, воротник белой рубашки запачкался, верхние пуговицы были расстегнуты, рукава закатаны до локтей, а пиджак висел на стуле в углу. – Сколько ты здесь уже торчишь?

– Мне уйти? – снова нацепив маску шута, поинтересовался он, собираясь подняться с кровати. Я вцепилась в его ладонь.

– За что ты просишь прощения? И сколько ты уже здесь сидишь?

– Если бы не я, ты бы спокойно ходила беременная еще пару месяцев, – пожал плечами он, спрятав от меня взгляд. Я тяжело вздохнула.

– Ты правда думаешь, что это из-за тебя?

– Анабель, в нас стреляли, ты перенервничала…

– Ну не ты же в меня стрелял.

– Почему ты говоришь словами Аарона? – В его голосе слышалась усталость. Я покачала головой. Все уже так сильно смешалось между собой, что трудно было отделить свое от чужого и наоборот.

– Потому что он глава.

– Ему бы польстило.

– Мы говорим не об Аароне сейчас, – строго произнесла я, замечая, что все еще держала его руку. Хорхе вновь посмотрел на меня. – Когда ты спал последний раз? – Он зажмурился, затем открыл глаза.

– Думаю, пару дней назад.

– Что?

– Кто-то должен был наблюдать за малышом, я не мог оставить его в одиночестве с этими неприветливыми женщинами! – театрально воскликнул Хорхе. – Ты бы видела их хищные лица!

– Хорхе, – осадила я. – Ты не думал, что их смущало оружие? – Я кивнула на пистолет в кобуре на груди.

– Не думаю, что это проблема.

– Не все люди спят с пушками под подушкой.

– Разве? – притворно удивился он, растянувшись на кровати, словно довольный кот. Я невольно засмотрелась на чуть смуглую кожу, выраженные скулы и хитрый взгляд. – Тогда они счастливчики. – Хорхе уставился в потолок, а я смотрела на него, пока в моих руках спал ребенок, которого я родила от другого мужчины. Моя жизнь точно сошла с ума. – Луиза приедет немного позже, ей нужно было посчитать убытки, а тетя Мартина уже в поезде.

Я зажмурилась. Надеюсь, он не разговаривал с Мартиной. Хотя, думаю, они подружились бы. Она тоже вставляла в каждую свою реплику неуместные, глупые шутки, но в этом и крылось ее очарование.

Неужели я только что признала Хорхе очаровательным?

– Не переживай ты так, – хмыкнул он. – Луиза звонила ей, не я.

– Я не переживаю.

– Да, конечно, – фыркнул он. – У тебя на лице написан ужас. Даже когда в нас стреляли, такого страха, как сейчас, не было.