Может, если бы смотрела трукрайм вместо исторических передач, я бы боялась больше, но в тот момент главным чувством было предвкушение. Загадочный Эрик, который уже знал мои имя и район, казался отличным приключением.

Я выбралась из душа, готовая к любой сексуальной перверсии, которая могла меня ждать. Даже надела самое красивое белье из того, что нашла в шкафчике, – черное кружево с тонким бюстье.

Для свидания в середине октября приходилось одеваться потеплее – плотные колготки, чтобы не застудиться раньше времени, платье-рубашка, чтобы ему пришлось повозиться с пуговицами. Макияж поаккуратнее, чтобы не размазался по простыне. Духи с томной ноткой секса. Покопавшись в ящичке для украшений, я нашла серьги с красными камнями, накинула пальто и завершила образ шляпой.

Эрик уже знал, что я не внучка умирающей русской бабушки. Очевидно, этот имидж сейчас не был нужен.

– Возьми, – подошла Бренда, запихивая в руки непонятный флакончик. – Мне так будет поспокойнее.

– Что это?

– Перцовый баллончик. Не распыли себе в глаза.

В груди потеплело. Бренда так трогательно обо мне позаботилась, и этот жест… Будь я на каплю сентиментальнее, расплакалась бы.

– Ты такая милая, – забрала я баллончик. – А говорила, что не любишь меня.

– Нахуй иди, – посоветовала та. – Утром, как будешь возвращаться, зайди в «Дилдополь».

– Обязательно, мамочка!

Хлопнув дверью, я едва ли не бегом спустилась по ступенькам, за какие-то секунды оказавшись на улице. Настроение было настолько хорошим, что приходилось сдерживаться, чтобы не петь. На наш район опустился классический лондонский туман, и я помчалась сквозь него навстречу своему ночному приключению.

Нет, это все-таки была овуляция.

Глава 2
Гребаный шантаж

БМВ. Он приехал на гребаной БМВ! Черной. Матовой. У меня в жизни не было такой красивой вещи, как эта, и когда Эрик приглашающе открыл дверь, я сразу подумала: если даже не его, я бы трахнула эту машину.

– Ты храбрая девочка, – произнес Эрик хрипловатым низким голосом, опускаясь на сиденье рядом. – Садишься в авто к незнакомцам.

– Да будь ты хоть крокодилом, в такой машине просто необходимо посидеть.

Он расплылся в мальчишеской улыбке, позволяя мне заметить, как задорно огни фонаря отражались в его глазах. Все парни любят свои игрушки, но эту я и сама была готова обожать. Вблизи Эрик оказался даже лучше, чем на том фото. Шарф, черное пальто, светлые коротко стриженные волосы… Боже, мои гормоны бушевали, как пьяный фанат на футбольном матче.

– Давай знакомиться, – подмигнул Эрик. – Ты же все-таки Уна?

– Называй меня как хочешь, – улыбнулась я. – Только вези поближе к еде.

– Ты точно не русская? Это они так делают.

– Русская, – соврала я. – За ужин платить не буду.

– Девушка с ирландским именем и французской фамилией, но идентифицируешь себя как русская. Интересное сочетание.

– Французскую фамилию тоже накопал?

– И не только ее.

Эрик завелся, машина плавно зашуршала по асфальту, но допрос не закончился. Слава богу, обошлись без шуток про стояк, но знал этот красавчик в черном пальто явно больше, чем стоило. Впрочем, в мои планы не входило разводить его на деньги. Только на секс.

– Зачем я тебе понадобилась? – перехватила инициативу я.

– Понравилась, – легко ответил Эрик.

Это звучало настолько просто, что становилось похожим на правду. Неужели в наш век «Тиндера» и огонечков в «Инстаграме»^[1] кто-то все еще мог добиваться девушку, которая просто понравилась?

– Вообще-то я уже была на свидании сегодня.

– Ты сбежала с него голодной, – напомнил он. – Избавь меня от этих историй.

«Избавь меня». Кто придумал Эрика? Оскар Уайльд?

– Там была… веская причина.

– Выдуманные причины не могут быть вескими. И потом, не верю, что для девушки вроде тебя встреча на пиво и бургер может считаться свиданием. Ты достойна большего.

– И куда ты меня везешь?

– К себе.

В этот момент мне стоило испугаться. Но интуиция спала, убаюканная свежим горным ароматом, который исходил от Эрика. А мозг вообще не просыпался, отдав центр управления Уной Боннер гормонам, пока сама я наслаждалась непринужденной уверенностью, которая наполняла весь салон черной матовой машины S-класса.

– А ты не ходишь вокруг да около.

– Ты тоже, – повернулся ко мне Эрик. – У меня есть хорошее предчувствие по поводу этого вечера.

Я даже не сразу заметила, что ехали мы не на запад, в город, а на юг, в сторону Бексли. Либо у него был свой дом, либо… нет, больше вариантов не просматривалось.

Хорошо бы к своему дому прилагались презервативы: я даже не подумала их захватить. А с учетом того, как Эрик на меня смотрел, он тоже планировал именно секс. Не хотелось бы уезжать ни с чем.

Машина заехала в загородную зону, и с моей стороны вырос редкий, посаженный по линеечке лес. Кажется, его дом был уже близко.

– Ты не маньяк? – решила уточнить я. На всякий случай.

– Не поздновато спрашивать? – усмехнулся Эрик. – Такие вопросы стоит задавать перед тем, как садишься в машину к незнакомцу.

– То есть все-таки маньяк?

– Смотря что ты имеешь в виду.

– Это такие люди, которые заманивают девушек в лес, привозят их туда, а потом насилуют и убивают.

– Тогда нет, – сощурился Эрик, усмехаясь, – насчет этого можешь не беспокоиться.

Он свернул вбок, нажал на кнопку пульта, который вслепую нашарил между сиденьями, и заехал в открывшиеся ворота. Мы оказались на месте.

Для того чтобы разглядывать дом, было слишком темно, но даже свет двух небольших фонарей под навесом успел показать: сюда вложены сотни тысяч. Сотни.

Добротный двухэтажный дом, отделанный кирпичом, с белыми окнами и покатой черепичной крышей, был построен словно по какому-то старому образцу и выдавал исключительно английский дух. Классика как она есть, еще немного – и из окна на втором этаже выглянет пара рыжеватых карапузов. Семьи выплачивали тридцатилетние ипотеки за такие дома только для того, чтобы со стороны фасада приблизиться к верхушке среднего класса.

Правда, это касалось скорее Нориджа – в Лондоне подобная роскошь была уже неподъемной.

Эрик открыл для меня дверь, и теперь стал очевидным обманный эффект его дома: почти исторический снаружи, внутри он был напичкан техникой и отделан дальтоником: каждая деталь была либо белой, либо черной, либо серой.

Со входа мы сразу попали в гостиную, просторную настолько, что сюда уместилась бы наша с Брендой квартира, а в углу еще сербская забегаловка. От монохромности кружилась голова: самым ярким пятном в этой комнате была я. Даже подушки на диване и те расставлены с чередованием оттенков светло-серого, мышиного серого, как-моя-жизнь-серого и мокрого асфальта.

– Стильно, – сдержанно прокомментировала я.

– Ты предпочитаешь пиво или что-нибудь покрепче?

Усадив меня на пресловутый диван, Эрик отошел к двери.

– Боюсь, на сегодня мне хватит алкоголя.

Всегда предпочитала секс на трезвую голову. Тем более меня и так уносило от его запаха настолько, что становилось страшно проснуться влюбленной в этого парня – со мной такое происходило по щелчку пальцев.

Самое сложное в моей жизни, без шуток: я испытывала чувства едва ли не к каждому встречному, если в нем было хоть что-то цепляющее. Самой жуткой оказалась влюбленность в кассира из местного «Ко-опа»: я три дня ходила только к нему на кассу и потратила кучу денег на ненужное барахло. И знаете, от чего меня так жахнуло? Восхитительная густая шевелюра и длинные ресницы, как у девчонки. Мне хватило.

– Думаю, совсем без него мы не обойдемся, – пожал плечами Эрик. – Так что выбирай.

– Что будешь ты?

– Виски.

– Тогда мне то же самое, но в два раза меньше.

Серая – естественно! – лестница вела на второй этаж, видимо, к спальням. Остальные двери, натыканные по разным сторонам гостиной, были закрыты. Эрик исчез за одной из них – скорее всего, ведущей в кабинет, – оставив меня и дальше разглядывать это бесцветное царство.

Интересно, мы доберемся до спальни или потрахаемся прямо здесь, на диване? Сидеть перед выключенным телевизором в полной тишине было неуютно, но если бы я нашла пульт и переключила на четвертый канал, чтобы досмотреть любимое шоу, это выглядело бы тупо.

Сбоку от дивана было огромное панорамное окно, за которым, по идее, располагался задний двор, сейчас погруженный во тьму. Я поднялась, подошла к нему и попыталась вглядеться, хоть и видела только себя в отражении. Ничего такая девочка, будь я мужиком, то сама с собой переспала бы.

– Пытаешься понять, что за ним?

Эрик подошел слишком тихо, заставив меня вздрогнуть и поморщиться. Слева появилась рука со стаканом, а вторая крепко обняла за талию. Боже, какой он был… мускулистый. Я спиной чувствовала, как напрягались его мышцы, когда он прижимал меня к себе.

– Задний двор, – ответила я, делая глоток. – И, скорее всего, лес.

– Ты узнаешь, – пообещал он. – А пока расскажи мне, Уна Боннер, как давно ты стала тиндер-аферисткой?

– Что?!

Я едва не уронила стакан, но все же сохранила крохи самообладания. Боже, этот запах… Я совсем запуталась в своих чувствах, но разум мощным воплем заставил вернуться в реальность.

– Ты – тиндер-аферистка. Разводишь парней на деньги, а потом исчезаешь из их жизни. Я хочу, чтобы ты рассказала мне все: как много их было, как действовала, сколько заработала.

– Я не…

– Не заставляй меня идти другим путем, – тон его голоса изменился на новый, стальной и жесткий, – сделай глоток и расскажи. Это твой хороший вариант.

– Не понимаю, о чем ты, – пошла ва-банк я.

Что ему нужно от меня?! Неужели так сложно просто потрахаться и вызвать девушке такси? К чему этот допрос?

– Хорошо, попробуем плохой вариант, – угрожающе произнес Эрик.

Через какую-то секунду свет в гостиной погас, но тут же включился снова… На заднем дворе.

У моих ног за стеклом сидели два добермана. Большие черные собаки смотрели на меня с таким интересом, словно хозяин привел им обед. Возможно, так и было.

– Они натасканы есть человеческое мясо, – предупредил Эрик, и его рука больно сжала мой бок. – Выбирай: либо рассказываешь все мне, либо отпираешься дальше, но уже во дворе с ними.

– Я не такая уж аферистка, – выпалила, едва не заикаясь.

Блядь, блядь, вот блядь! И баллончик, как назло, остался в сумке на диване! Вот тебе и съездила потрахаться. Кто же знал, что видов маньяков больше одного?! И конкретно этот сейчас собирался скормить меня доберманам.

– Открываю дверь?

– Нет! Я все расскажу.

– Слушаю.

– Давай только вернемся на диван, – предложила я. – Хочу рассказывать тебе, а не собакам.

– Я не против, – скользнула в его голосе злая ухмылка.

Свет снова переключился, и руки Эрика вокруг меня пропали. Но не успела я подойти к дивану, как он поднял мою сумку и убрал подальше, на полку. Черт… Хитрый хуй! Как чувствовал, да?

Я уселась поудобнее, не желая сдаваться, и когда Эрик опустился совсем близко, отползла дюймов на десять^[2] – раз он не собирался со мной трахаться, нечего было и соблазнять. Внутренний голос на все лады скандировал разочарованное «блядь».

– Итак, начинаем, – скомандовал Эрик. – Уна Боннер, выпускница Вестминстерского университета. Кстати, Уна Стояк – отличное имя для порнозвезды, почему не занялась этим?

– Не фанат разрыва тканей и процедуры отбеливания ануса, – вскинулась я.

Эти шуточки вокруг моей фамилии были совершенно необязательными. Он что, думал, будто я слышала их впервые? Уна Стояк, Уна Счастье, Синабоннер… Их времена закончились еще в средней школе.

– Не щерься, такое только собакам можно, – улыбнулся Эрик.

– А ты придумай шутку с моей фамилией пооригинальнее.

– В следующий раз. Итак, сколько у тебя жертв?