Так было, когда переводили капиталистическую экономику Российской империи на «социалистические рельсы» в начале 20-х… На те же грабли наступили и мы, когда с «социалистических рельсов» страна соскакивала в капитализм… Мы помним, перестройка «пошла» с 1985 на 1986 г., а удар по кошельку мы почувствовали уже где-то к середине 1988… Именно тогда, как и во времена «военного коммунизма», появились первые талоны на продукты. Именно с этого времени держать рубли на руках, получать в них зарплату стало невыгодно…

2. Истощение золотовалютных резервов

Напомню, золотой запас СССР в 1985 г. составлял 2500 тонн. А вот к 1991 г., всего за пять лет перестройки, он сократился до катастрофических 240 тонн. Роковая случайность? Нет. Золотая «проблема» перестройки тоже оказалась не уникальной. Схожая ситуация сложилась в России и в годы «перемен» начала XX в.

В 1914 г., накануне Первой мировой, золотой баланс России составлял 1 млрд 695 млн золотых рублей… В заграничных банках – 140 млн… В революционном 1917 г. в стране осталось уже 1,1 млрд. Однако самый интересный факт заключается в том, что в заграничных банках упомянутые уже 140 млн золотых руб., принадлежавших казне Российской империи, внезапно превращаются в совершенно фантастические 3,6 млрд^[1]. Но есть нюанс. Эти счета уже не были подконтрольны властям новой России… Выведенные за границу в мутные времена революционной ситуации, для страны они оказались утрачены навсегда, превратившись в такой же фантом, как и «золото партии» времен распада СССР…

Однако вернемся в горячие 20-е, ибо к моменту, когда был дан старт нэпу, от упомянутого 1,1 млрд осталось менее трети… Так что новые экономические реформы, от успеха которых зависело физическое существование Советской России, реформаторам 20-х, как и реформаторам 90-х, пришлось начинать почти в полном отсутствии золотовалютных резервов.

Вывоз за границу «русского золота» в начале века, стремительная утрата золотых активов развалившегося СССР и пропажа «золота партии» – эта проблема настолько масштабна, загадочна и мистифицирована, что достойна отдельного исследования. Однако факт остается фактом: и в 20-е гг., и в 80-90-е страна потеряла огромное количество золота, которое не вернется уже никогда.

3. Рост внешнего долга

Это закономерная, хотя и не единственная причина потери золотовалютных резервов в оба рассматриваемых нами периода. Тут динамика почти идентична. Как и в 20-е гг., внешний долг СССР с 1985 по 1991 г. вырос почти в четыре раза. Причины тоже аналогичны.

4. Потеря контроля над ценами

Первые неумелые шаги правительства большевиков, как и последние шаги советского правительства конца 80-х, привели к тому, что и те, и другие потеряли контроль над ценами. В результате уже в 1989 г. возник дефицит госбюджета.

5. Рост инфляции

По итогам 1989 г. инфляция составляла 10-11 %^[2]. Катастрофа была неизбежна, и она наступила через два года. Уже в 1991 г. инфляция выросла до 160,4 %. В 1992 г. инфляция установила рекорд, достигнув немыслимых 2508,8 %^[3]. Сравнить эти катастрофические цифры инфляции можно лишь с показателями самого тяжелого периода начала новой экономической политики, ибо к 1921 г. инфляция достигла 265 % в месяц^[4].

Как видим, уверенность руководства позднего СССР в том, что «рыночные отношения всесильны, потому что они верны», не оправдала себя так же, как и вера сторонников «военного коммунизма» во всеобщую отмену денег и торжество тотального распределения.

Народный рынок девяностых. 1991–1994

Фотограф Ю. Барышев. [Из открытых источников]

Нельзя сказать, что «архитекторы перемен» обеих эпох были безграмотны или наивны. Однако в силу стремительности и непредсказуемости изменений, которые происходили в обществе, и те, и другие оказались и в цейтноте, и в обстановке политического прессинга, и в условиях дефицита полномочий. А потому их экономические шаги чаще носили сиюминутный и конъюнктурный характер, нежели стратегический… «Быстрее прыгнуть в капитализм, пока коммунисты опять не пришли к власти…» Так было в конце 80-х… Однако точно так же все было и в начале 20-х.

Главный идеолог «военного коммунизма» Юрий Ларин был неглупым человеком и неплохим экономистом, но свое стремление отменить деньги и все поделить объяснял очень просто: «Со строительством коммунизма медлить нельзя, не то проклятые империалисты зажмут в кольцо и уничтожат молодую советскую республику…»

К чему привела политика «военного коммунизма», разрушившая всю финансовую систему государства, известно. Голод, нищета, бунты по всей стране, но уже не против царя и помещиков, а против самой пролетарской власти.

Свобода торговли. У станции метро «Баррикадная». 12 марта 1992

Фотограф В. Сергиенко. [Из открытых источников]

Попытка быстро перевести социалистическую систему хозяйствования на рыночные рельсы, игнорируя основные принципы экономики, в ходе перестройки с той же неотвратимостью повлекла за собой ослабление национальной валюты и отпуск цен. Это была настоящая катастрофа. Вспомним, как это выглядело:

• батон белого хлеба, стоивший в конце 1990 г. 25 коп., к осени 1993 г. подорожал до 108 руб.;

• литр молока – 110 руб. против 24 коп.;

• свинина – 3900 руб. за кг вместо 2,8 руб.;

• проезд в автобусе – 10 руб. вместо 5 коп.

Зарплаты тоже росли, но темпы роста были несоизмеримы:

• в декабре 1991 г. средняя по стране зарплата составляла 1195 руб.;

• в конце 1993 г. она выросла до 141 тыс. руб.

Очевидно, что такой рост не мог компенсировать инфляцию – население стремительно беднело. Да и получали среднюю по стране зарплату далеко не все, многим приходилось выживать на 20–30 тыс. руб. в месяц, а многие вовсе остались без работы.

Характерен пример. Стипендия студента в 1993 г. составляла около 13 тыс. руб. В то же время стандартный обед в студенческой столовой (суп, овощной салат, котлета и макароны) стоил 478 руб. Путем нехитрых подсчетов становится ясно, что на такую стипендию прокормить себя было просто невозможно, ведь на нее студент мог позволить себе всего 27 обедов – и больше ничего вообще.

Рынок и рефорлмы

Перестройка в СССР началась с двух знаковых законов:

1. 19 ноября 1986 г. был принят закон «Об индивидуальной трудовой деятельности», позволявший гражданам зарабатывать в свободное от основной работы время.

2. 26 мая 1988 г. – закон «О кооперации в СССР».

Собственно, именно с этого начинался и нэп. Разрешалось частное предпринимательство. Кустари, мелкие частники, кооперативы.

Именно кооперативы на первом этапе нэпа сыграли колоссальную роль в оживлении экономической жизни страны, задавленной «военным коммунизмом», в короткий срок компенсировав недостатки распределительной системы и сократив товарный дефицит в масштабах всей страны.

Именно кооперативы стали самым популярным термином эпохи перестройки и главным ее трендом.

Почему у них в 20-х получилось, а у нас в 80-х – нет?

Увы, в годы перестройки надежды на то, что кооперативы быстро ликвидируют товарный дефицит и повысят качество услуг, оказались напрасными. В основном новые кооператоры занимались спекуляцией или производством низкокачественных товаров, отмыванием и обналичиванием денег. Почему?

Недостаточный контроль государства над кооператорами в условиях инфляции

В период нэпа:

Кооперативы при предприятиях были организованы по указанию и под контролем самого государства, и они буквально спасли семьи многих рабочих: в условиях обесценившейся советской валюты зарплаты не хватало, чтобы прокормить семьи. Кооперативы при предприятиях выдавали продукты по карточкам, которые рабочие получали на производстве, компенсируя тем самым падение покупательной способности денег.

В период перестройки:

Кооперативы при предприятиях стали могильщиками советской экономики. Продукция государственных предприятий реализовывалась через кооперативы по рыночным ценам, предприятие получало прибыль. Но (!) государство оставалось без налогов.

Между тем объемы производства практически всех без исключения товаров народного потребления были гораздо скромнее огромной денежной массы, находившейся на руках у населения. При этом в 80-е гг. государство держало административно установленные цены на товары ощутимо ниже равновесного уровня. Это привело к еще большему усилению дефицита, а с ним и общего экономического кризиса.

Продуктовый магазин кооператива кожевников в бывшем доходном доме Владимира Третьякова на Пятницкой улице. 1919–1921

[Из открытых источников]

Невыученный урок нэпа

Нэп тоже был не всегда удачным… Например, в 1927 г. неверные шаги государства по реализации нэпа привели молодую советскую страну к масштабному экономическому кризису. Его причины и последствия могли бы послужить нам примером того, как делать не надо…

Тогда, в 1927 г., нажим на окрепшую за время новой экономической политики частную торговлю и попытка получить больше денег, «чрезвычайщина» и самоуправство чиновников привели к нарушению связей между производителем и потребителем, а в результате – к сокращению производства и удорожанию товаропроводящего аппарата.

В ходе нашей перестройки отрицательный опыт этого кризиса был не учтен, а жаль.

Спустя 70 лет после описываемых событий, в начале 90-х, основные хозяйственные связи между предприятиями зачастую уничтожались в первую очередь.

Считалось, что, получив самостоятельность, каждый «хозяин» найдет себе партнера по душе. Однако это была ошибка. Старые связи, сформированные командно-бюрократическим путем, были не идеальны, но их разрушение к образованию новых не привело. Почему? Потому что новому руководству новой России не удалось последовать одному из главных заветов Григория Сокольникова:

«Строить новую экономику на основе старой экономики, а не на ее руинах!»

Главный урок нэпа

Если коротко, главный урок нэпа 20-х гг. можно выразить словами одного из его архитекторов Григория Сокольникова: «… компенсировать либерализацию экономики ужесточением законодательного и политического режима, усилением защиты государственности…»

Конечно, в 1991 г., когда даже самым умным гражданам прошлое страны казалось сплошной ошибкой, этот «урок» был исторически обречен… Просто в силу момента… Какое там «ужесточение политического режима», если от этого «режима» только-только избавились…

Как это – «компенсировать либерализацию – защитой государственности…»! В общем, нет повести печальнее на свете…

Поэтому нам кажется, что нет более сильного документа, чтобы охарактеризовать надежды того времени и его заблуждения, чем воспоминания Егора Гайдара, написанные им самим о том, как удалось за считанные часы развалить то, что, казалось, никогда не развалится. Вот как он вспоминал свое участие в принятии соглашения о прекращении существования СССР в Беловежской Пуще: