Хотя Гедеон предлагал самолично телепортнуться в пансионат с помощью амулета, чтобы узнать про девочку, а уж потом, если будет необходимость, и лошадью для неё озадачиться. Но Марик был категорически против:

– Не тот случай, когда нужно расходовать магию. Амулет не бесконечен. Лучше прибереги остатки силы на чёрный день.

– Так может, вы его пополните, и амулет и дальше будет работать? А то магии осталось всего ничего – на несколько переходов.

Это была давняя мечта, и раз подвернулся случай, почему бы не спросить.

– Увы, магические вещи, сделанные одним чародеем, невозможно изменить, пополнить, исправить другим.

– Это не ваша работа? – нахмурился Гедеон, не скрывая разочарования.

– Нет! Его заговаривал и наполнял другой чародей, услугами которого я предусмотрительно воспользовался, когда готовился к… сам знаешь чему, – закончил сумбурно Мэрик, явно не желая называть вещи своими именами, якобы сохраняя инкогнито.

– Так, может, махнём к нему? – не унимался Юст, не оставляя надежды.

– Не выйдет, его больше нет, – помрачнел старик, и на какое-то время повисло молчание.

– Так всё же, что с вами тогда случилось? – нарушил безмолвие Юст, когда уже двигались на конях в сторону Исхола, а молчание начинало тяготить. Нужно было как-нибудь скоротать время. Он несколько раз хотел завязать разговор, но порыв сходил на нет, когда взгляд упирался в чародея, погружённого в свои мысли. Можно было только догадываться, какие битвы он вёл в своей голове, но на лице старика пролегали мрачные тени. Шрам особенно выделялся белесыми краями.

Гедеону даже казалось, что чародей не услышал вопроса, и собирался повторить, как Мэрик заговорил:

– Мы знали, чем придётся пожертвовать. И убегать не было смысла. Единственное, не Зорд, а я сам запустил огонь в комнату Катарины, чтобы скрыть следы рождения ребёнка. Тогда только огонь мог спасти младенца от преследования, ведь де Декар в слепой ярости мог наломать дров, хотя, если по чести, совсем неплохой малый, – чуть улыбнулся Мэрик.

Он что шутить изволил?

Он на полном серьёзе, усмехнувшись шрамированной частью лица, только что назвал лютое чудовище – неплохим малым?!

Он хоть видел себя в этот момент?

Мир сходит с ума!

Гедеон с недоверием покосился на чародея.

– Я бы сказал, что он – совершенно неплохой, – словно услышав мысленные сомнения вора, убедительней повторил старик. – Да, от его горячей руки летят головы, и нужно признаться, часто эти головы сами виноваты, но если покопаться в истории нашего мира и развития существ, драконы никогда не нападали первыми. Да, они вначале вели ожесточённые бои, но только между собой, потому что, чего скрывать, равных по силе им нет, а тягаться с существами слабее их, высокомерные драконы не считали за честь. Но это почему-то побуждало других пытаться истребить драконов, – печально добавил с тяжким вздохом, будто на его плечи лёг неподъёмный груз.

– Странно, мне казалось, что между всеми заключено перемирие. Территории разделены на части, и никто не покушается на земли других, – пробурчал Юст, ковыряясь в памяти.

– Заключено, – задумчиво покивал Мэрик. – И даже установлены магические щиты, но не всех это устраивает…

– И они пытаются расшатать сложившиеся устои, – поддержал разговор Юст, хотя, по чести, не любил все эти политические игры.

– Всегда есть те, кто недоволен, кто хочет большего… чужого…

Гедеон не особо задумывался над такими проблемами, потому что жил по своим законам, на своих «нейтральных», вернее, ничейных землях, которые как граница пролегали венами между территориями существ от края до края земли.

На них никто не смел покуситься: ни Сверх, ни человек! Что не мешало, в исключительном порядке, редким существам там всё же обитать. Эти земли были границей, а ещё источником силы. Заполони их сверхсущества до основания, магическая сила истончится. Сначала рухнут защитные купала, а потом и жизнь начнёт вымирать. А этого было нельзя допустить – одарённые существа итак вырождались, смешивая свою кровь с людьми.

Так что, да, не было бессмертных в этом мире, но были долгоживущие, и все… все знали слабые места каждого, кроме, пожалуй, как у дракона.

Этих чудовищ не брало ни чародейство, ни оружие, ни сила Сверхов.

Но это им не мешало ещё вначале времён едва не истребить себе подобных. Они вели ожесточенные бои между собой, пока не остался лишь один Зорд де Декар. Он держал власть железным кулаком и заслужил репутацию безжалостного к врагам и справедливого к прочим, но всё же жёсткого правителя. Он представлял интересы своего вида, и умело укреплял власть. Его города росли, народ не роптал, земли работали, как механизм на процветание каждого гражданина. Несмотря на слухи о бешеном нраве верховного правителя, на территорию дракона стекались представители разных видов.

Но не всё было так гладко – случались и недовольные, время от времени появлялись наёмные убийцы, покушавшиеся на де Декара, ходили слухи, что дракону вменяли нарушение договорённостей, когда под его покровительство попросилось несколько видов существ, добавив в его копилку свои территории. Это не понравилось некоторым элементарам, считающим себя ничуть не слабее и не хуже дракона. По их мнению, это и был коварный план Зорда: он вновь начал тихое присвоение земель, и вскоре собирался прибрать к рукам все территории, подмяв под себя всех существ.

Таков его животный инстинкт! Этого жаждала суть Дракона!

Он честолюбив, высокомерен и алчен до власти.

Как бы он не прикидывался, его кровь требовала подчинения от всех. Полного абсолютного всевластья!

Нет, конечно, не все в такое верили, людям хорошо там, где хорошо, и им неважно, кто ими руководит: лишь бы пузо было набитым, над головой – крыша, да зад не замерзал.

Так же и Сверхи. Они не все поддавались истерии недовольных, но старались не вмешиваться в возникающие между ними конфликты. А последние, находясь в меньшинстве, не вели открытой войны, но и не успокаивались, время от времени подогревая конфликт разными провокациями.

Поэтому именно им приписывали заговор на убийство Итаки – жены Зорда. Тогда дракон едва не стёр с лица земли орков, на которых и была обнаружена его жена.

Декар истребил огромную часть орды, но вовремя остановился: эти существа не обладали сверх мозгами и не были честолюбивыми настолько, чтобы по собственной воле осмелиться на такое.

Самоубийство в чистом виде! Если и были замешаны – то только для того, чтобы отвлечь внимание от истинных врагов.

Он позволил им уйти, но с тех пор, оркам и гоблинам приходилось скрываться: для Зорда они были вне закона.

Их земли Декар объявил священными, не позволяя обживать. А Древний храм, который был на территории, восстановил и укрепил, разрешив лишь семёрке сильнейших Сверхов сделать этот храм своей обителью, чтобы черпать оттуда магию, поддерживая баланс в мире. С тех пор, именно они были гласом закона.

Зорд де Декар, если верить слухам, вообще отошёл от политических дел и даже управление своими землями переложил на удельных королей, которые подчинялись ему, но обращались только в случае крайней нужды.

Сам же Декар выбрал свободу.

Одиночка.

Он одиноко парил в небесах, и время от времени возвращался к себе в замок, чтобы оплакать жену. Это, конечно, образно, ведь дракон не знает, что такое слёзы, но посожалеть о потере пары было естественным даже для самого бессердечного существа, ведь отныне для Зорда больше не найдётся истинной… А значит для его рода это приговор.

Адекватные понимали его горе – остаться единственным в своём роду без шанса на продолжение, тут никакая способность к долгожительству не прибавит счастья. А жить, зная, что кто-то нарочно и подло истребил твой род – сущее наказание.

Тут одними мыслями себя изнутри сожрёшь…

А выяснить, кто же на самом деле стоял за смертью Итаки так и не удалось. Хотя несколько сопричастных были известны, но, увы, найдены уже мёртвыми, в том числе муж миледи Сении де Йори, пропробабки Катарины, а по совместительству незаконнорождённой дочери сестры королевы фейри Оттавы де Бра – Виттары.

Да и сам муж миледи Сении был тоже не абы кто – младший сын второй ветви брата короля эльфов.

Страшно представить насколько могущественными были заговорщики, раз не поскупились на убийство самого Эскаса де Йори. Как бы то ни было, но, однозначно, кто-то безжалостно подчищал следы, но кто… Оставались одни домыслы, и только. Прямых доказательств не было, а подробности смерти Итаки известны только убийцам. Никто из простых существ так и не узнал, как именно удалось это сделать.

Одни предполагали, что всё же был какой-то заговоренный меч.

Другие шептали про яд, на его лезвии.

Третьи, вообще, говорили, что де Декар сам её убил, поймав на измене. Хотя в эту версию мало кто верил.

Так или иначе, это была мутная история с плохим концом для многих.

– Значит, вы сами подпалили замок, а Зорд его лишь разобрал по камушкам, чтобы похоронить вас там заживо, – подытожил услышанное Гедеон.

– Не совсем, – покачал головой чародей. – Он это сделал, чтобы от родового замка Йори больше ничего не осталось, но только после того, как поймал нас с Эдвардом.

– Эдвард… жив?

– Он хотел выпить яд, но не успел, Декар выбил из его руки бутылёк, который был у брата Катарины на всякий случай. Случай представился, увы, Эдвард замешкался, а Верховный этим воспользовался. Не убил сразу, на что надеялся Эдвард, потому что очень боялся пыток, но, нужно отдать должное, не сломался, когда Зорд учинил допрос.

– Он вас тоже пытал? – намекнул на шрам Гедеон.

– О-нет, это в слепом отчаянии на меня набросился Эдвард. Испугался, что я не выдержу пыток и расскажу правду.

– Он отупел от горя, – поморщился Юст. – Вы же ему помогали…

– Я его не виню, слишком большая ставка на кону. Он потом извинился, хотя мы и сидели в разных углах темницы, но всё же успели обмолвиться парой словечек. Всё прошло неплохо – мы строго придерживались плана. Могу сказать одно, мы были хорошо подготовлены. Дракон поверил нашей истории неудачного спасения Катарины, поэтому я жив и свободен. Несправедливо, соглашусь, – пробормотал своим мыслям, – но всё же я не простой смертный, я чародей. И удерживать меня в тюрьме просто потому, что я осмелился ограбить дракона, пытаясь спасти человека, недопустимо. Естественно, Гильдия Древних собрала совет, Зорд требовал меня лишить статуса, силы, жизни, но против этого выступили все представители. Я повинился, пообещал больше так не делать, и ещё кое-что, – добавил чуть слышно.

– А так можно? – хмыкнул Гедеон, фокусируя внимание на «повинился и отпустили». – Если это рабочая схема, я бы…

– Эдварду повезло меньше. За него никто не вступился, и раз его семья выступала заказчиком, Зорд оставил его у себя в подземелье. На пожизненный срок заключения.

– Но не убил? – уточнил Гедеон.

– Нет, – качнул головой старик. – Я же говорю, он неплохой малый.

– Да уж… – фыркнул Юст, не разделяя взгляда чародея. – Существовать до конца жизни в темнице…

– Надеюсь теперь понятно, почему мне нельзя ввязываться в неприятности и нужно стараться поменьше использовать магию? – риторически пояснил Мэрик. – Магические всплески могут показать мой след.

– А что если дракон и без магии за вами следит?

– Следил… первое время. Поэтому я не искал с тобой встречи раньше. Все эти годы я вёл себя тише травы ниже воды.

– А-а-а, хитрый лис, – криво усмехнулся Гедеон. – Притуплял бдительность?

– Прежде чем вернуться к делу, хотел убедиться, что обо мне забыли.

– Будем на это надеяться, – помрачнел Юст, задумываясь, почему опять позволил втянуть себя в опасное, даже скорее смертельное, а главное, не своё, дело.