ГЛАВА 4

По прибытию к пансионату Гедеон был настроен на худшее – за столько лет много что могло произойти, и медальон могли обнаружить. Но под чутким контролем Мэрика, – а чародей, как назло, стоял над душой, – отыскал ценный артефакт, и настрой у обоих заметно улучшился.

– А что если её там не окажется? – перед тем, как постучать, Юст озвучил мысль, которая мучила уже некоторое время.

– Будем молиться, чтобы хотя бы была жива и искать, – судя по голосу Мэрик до последнего надеялся, что этого не придётся делать, но вероятность допускал.

– Что нужно? – недружелюбно бросил сторож, только открылось маленькое окошко в огромной двери главных ворот. Цепкий оценивающий взгляд мужика сначала врезался в Гедеона, затем в Мэрика.

– К верховному настоятелю Хорну Дель Ирв, – отчеканил Юст.

Имя настоятеля не забудет никогда – оно въелось в сознание до конца жизни. Нет, верховный не был монстром и не наносил психологической травмы юному Гедеону, но был человеком очень своеобразным, сложным и строгим. За непослушание мог наказать самолично, и розги любил особенно.

– У вас назначено? – допытывался подслеповатый сторожила, не спеша пропускать незваных гостей.

Смысла врать не было.

– Нет.

– Его нет, – почти захлопнул перед посетителям окошко мужик, но Гедеон не выдержал:

– Серик, ты, пёс смердящий, всё никак не сдохнешь!

Глаза мужика недобро сощурились, выглядывая в оставшийся узкий проём окошка.

– Гедеон? Крыса недобитая, – признал мужик, – жив ещё? – обменялись любезностями.

– Ну-у-у, тебя точно переживу, – ухмыльнулся Юст. – Мне нужно встретиться с настоятелем. Это очень важно.

– Мы больше… – начал было охранник, как Гедеон его перебил:

– Я по другому поводу.

– Боюсь, последнего твоего посещения настоятель ещё не забыл.

– Я покаюсь… – памятуя рассказ чародея, растянул губы в лживо покаянной улыбке.

– Он не принимает, – проворчал Серик, явно не оценив душевный порыв вора.

– Меня примет, – заверил Юст.

Серик помялся несколько секунд, закрыл окошко. Следом скрипнула дверь, и ворота открылись.

Прежде чем войти, вор подкинул монетку, – плату за проход, – и нужно отдать должное сторожиле, он её поймал с неожиданной ловкостью.

– Вас проводят, – буркнул Серик.

– Лишнее. Я помню дорогу, – заверил Гедеон.

Мужик опять призадумался на миг, а потом отмахнулся:

– Как знаешь.

– Даже не хочу знать, какие дела ты с ними проворачивал, Гедеон, – пробурчал Мэрик Юсту, пока шли через двор к центральной лестнице, ведущей на следующие этажи. – И чем ты таким отличился. Просто надеюсь, что это не аукнется нам…

– Я тоже.

Двор был квадратной формы, чётко выделенный стенами двухэтажного пансионата с центральным корпусом в три этажа и верхней часть-башней. Просторная территория, в которую помещалась и спортивная зона, где, если верить воспоминаниям, ребята играли в разные подвижные игры, и небольшая площадка с простенькими качелями.

Ничего не изменилось с тех пор, как Гедеон здесь был последний раз.

Каменная постройка на века: тёмно-серая, суровая и добротная.

Настоятеля нашли сразу.

Он был у себя в кабинете. Окопался в ворохе бумаг, но как только увидел, кто именно к нему пришёл, – а доложили о гостях буквально минуту назад, – с чувством захлопнул папку, в которой до сего момента что-то изучал.

– Как ты посмел… – процедил сквозь зубы, сверкая льдинами глаз.

– Дело важнее наших разногласий, Верховный настоятель, – вот так в лоб отчеканил Гедеон, сопроводив слова утвердительным, кивком, полным уважения и заменяющим поклон.

– В последний твой визит я обещал, что сдам тебя шерифу.

– Если готовы нас выслушать, и не передумаете, клятвенно заверяю, что сдамся сам…

Нужно отдать должное, настоятель умел торговаться. Оставалось надеяться, что и слышать был готов. Мялся недолго, видимо любопытство победило гнев.

– Говори…

– Ты хочешь меня убедить, что являешься отцом того подкидыша? – задумчиво подытожил Верховный настоятель, после того, как выслушал душераздирающий рассказ Гедеона о том, как его любимая умерла в родах, а ему, не знавшему, что делать и как дальше быть, пришлось младенца оставить на ступенях пансионата, в котором вырос сам, веря, что только этим воспитателям мог доверить своё дитя.

– Я, – лживо сожалеюще повинился Гедеон. – Всё это время меня мучали уколы совести. Но тогда-то я был молод и неопытен, просто не знал, что делать.... – Враньё лилось, как из рога изобилия, вот только вряд ли оно попадало в цель. Лицо Верховного настоятеля оставалось всё таким же непроницаемым:

– А теперь знаешь, – не смотря на безучастность тона, было понятно, что Хорн Дель Ирв издевался.

Но не отступать же:

– Знаю.

– Тогда ты знаешь, что младенец оказался… – сделал выжидательную паузу настоятель, не моргая глядя на вора.

– Не совсем… мальчиком, – осторожно продолжил Юст, на последнем слове понизив голос почти до шёпота.

– Совсем, – на удивление мягко согласился Верховный настоятель, не сводя холодных глаз с Гедеона.

– Но ведь он… жив? И здесь? – закинул удочку Гедеон, молясь, чтобы это было так.

– Увы, это конфидициальные данные, – в голосе Хорн Дель Ирва не было ни чуточки сожаления, – мы не распространяемся по поводу жизни и устройства наших подопечных. С некоторых пор, – добавил значимо, и явно на что-то намекая. – Если они оказались здесь, значит были не нужны ни родителям, ни миру. И значит, мы взяли на себя…

– Но я готов забрать ребёнка, – всхрапнул от негодования Гедеон. – ОН Вам не нужен! Уже через несколько лет, вы сами выпихните его, то есть, её, прочь.

– Этого никто не знает наверняка, – вступил в перепалку Верховный, тем самым выдав, что ребёнок ещё в пансионате. Втянул воздух, осознав ошибку, и с прежним спокойствием продолжил: – А участь девочки в таких заведениях… – раз уж оплошал, решил разыграть другой ход: специально добавил драматизма и не договорил, позволяя фантазии посетителей самим дорисовать то, что считают нужным.

Ух, орк во плоти!

– Знаю, что последний раз поступил некрасиво, но у вас открылись глаза на то, что происходило в этих стенах. И я не выносил сор из избы, лишь показал вам грязное нижнее белье…

– Прости, Гедеон, но я не могу отдать ребёнка антисоциальной личности, – как бы поставил точку в разговоре настоятель. Отчеканил ровным тоном, сложив руки в замок и уместив их на столе перед собой.

Судя по всему, настоятель так и не простил Гедеона.

– Анти… чего? – опешил вор, бросив на Мэрика молебный взгляд.

– Антисоциальный, значит… – словно на уроке начал лекцию Верховный.

– Я знаю, что это значит, поэтому уточняю, какого чёрта? Когда бы вас заботила антисоциАЙ… – заткнулся Гедеон, когда его под столом пнул Мэрик и укорил взглядом. – В смысле, – переведя дух, вернул прежнее спокойствие вор, – раньше вы были более лояльны и сговорчивы.

– Правила, – всё так же бесстрастно кивнул настоятель.

– Сколько? – переиначил Гедеон.

– Правила, – настойчиво повторил Верховный, уже раздражая до чёртиков.

– Мы готовы их выслушать, – встрял в разговор чародей.

– Боюсь, это не в ваших силах, чародей Мэрик, – настоятель выделил свою осведомлённость принадлежности старика к Сверхам.

Чародей лишь кивнул, принимая этот факт и умолкая в задумчивости.

– Я готов торговаться… – не унимался Гедеон, уверенный, что только так можно решить это дело.

– Меня это не интересует, – холодно отмахнулся Верховный и, как бы показывая всем видом, что разговор окончен.

– Если она до сих пор здесь, с ней всё в порядке и вы так защищаете сведения о ней, – вновь заговорил чародей, – значит, она под вашей Личной защитой, – не утверждал на все сто, проверял теорию. – Тогда вы могли понять, что она не простая девочка.

– Осторожно, стены имеют уши, – категорично помотал головой настоятель. – Но вы правы.

– Тогда не вам ли знать, что ей грозит, если хоть кто-то выдаст её тайну?

– Я этого боюсь с момента её появления в пансионате, но до сих пор мне удавалось это скрывать.

Гедеон и не подозревал, какие страсти оказывается бушевали в душе этого старого ничем не прошибаемого бесчувственного ханжи.

Вероятно, не такой уж он и бесчувственный. И, уж тем более, не ханжа!

– Вы должны нам поверить, мы желаем ей только лучшего. Мы здесь, чтобы спасти её…

В кабинете настоятеля повисла тягучая тишина. Такая вязкая, что по спине Гедеона поползла мерзкая капля пота, а сердце, раз за разом, отбивало волнительный ритм.

Мэрик тоже молчал. Он из тех, кто не торопил: он из тех, кто умел ждать!

– Я слышал о вас, чародей Мэрик. К удивлению, только плохое из уст не самых лучших существ, и только хорошее – от порядочных.

– Мнение со стороны не даёт полной картины и может оказаться ошибочным. А Вы не глупый человек, и умеете жить своим пониманием сущего. Поэтому, хочется надеяться, вы прислушаетесь к голосу разума.

Хорн Дель Ирв кивнул, принимая ответ чародея.

– Именно ты должен оберегать её и заботиться, – спустя долгие минуты задумчивости, нарушил молчание Верховный.

– Д-да, – не веря счастью, рьяно закивал Гедеон.

– Это не просто слова! – грозно осадил порыв вора настоятель, и даже сверкнул гневно серыми глазами: – Она не должна жить в нищите и общаться с отбросами общества, ворами и головорезами.

– Я не общаюсь с головорезами и отбросами… – начал было оправдываться Гедеон, как заткнулся, поймав на себе осуждающий взгляд и Хорн Дель Ирва и Мэрика. – Понял, – мрачно кивнул, пожевав губу.

– У неё должен быть дом, а не логово!

– М-м-м, – замычал вор, раздумывая, каким образом это исправить, но за него поспешил вставить слово чародей:

– Гедеон уже ведёт переговоры по поводу покупки замка.

Настоятель с недоверием глянул на вора, который в свою очередь с ещё большим недоумением уставился на чокнутого старика, который по всему выжил из ума. Или сидит на чём-то сильном и зобиристом. А если нет, то самое время попринимать, а то возраст, и всё такое…

Мэрик как ни в чём не бывало продолжил:

– Земля хорошая, а замок требует небольшого ремонта. Поэтому цена вполне доступная. – Посмотрел на Юста и дружеским жестом похлопал его по ноге: – Гедеон скромничает. Боится, что сделка может сорваться, вот и не распространяется лишний раз.

Юст лишь сглотнул, потому что слов не было.

И раз уж начал так безбожно врать чародей, пусть продолжает. С него, если что, и будет спрос.

– Сомнительно, но допустим, – настоятель явно был в глубоких раздумьях. – А ещё она должна воспитываться в семье! – значимо выделил слово. – И семье – не шайки воров, а нормальной, полноценной, где есть мать и отец!

Гедеон было открыл рот, чтобы ляпнуть: «Чего не хватало?!», как за него опять ответил Мэрик:

– И это поправимо. – Теперь тишина стояла такая, что хоть топор вешай. В услышанном сомневались все, даже сам чародей, но без малейшей заминки продолжил: – Буквально на днях Гедеон поделился прекрасной новостью, что встретил замечательную баронессу и готов сделать предложение…

Новость вышибла воздух из лёгких вора.

– Кх-кх-кх, – зашёлся он кашлем. Мэрик поспешил постучать ему по спине.

– Не надо, – отмахнул от него как от чумного Гедеон, в ужасе от того, что ещё придумает чокнутый чародей.

– Ну что, ты, мне не сложно пыль из тебя повыбивать, – нарочито вежливо буркнул чародей, будто издевался.

– Баронесса и этот? – пуще прежнего усомнился настоятель, не скрывая изумления.

– Да, – лживо сокрушенно покивал Мэрик, словно сам недоумевал, как такое могло произойти. – Любовь зла…

– Это правда? – вперил острый взгляд в Гедеона Хорн Дель Ирв.

Вор ещё раз прочистил горло и, страшась посмотреть в глаза Верховному, нехотя кивнул:

– Да, настоятель. И как только угораздило…

Хорн Дель Ирв нахмурился, явно взвешивая все «за» и «против»:

– Что ж, – секундой погодя смягчился его тон. – Раз вы так безбожного врёте, значит и прям дело жизни и смерти.