Я тебя бросаю (страница 7)
Глава 5
Ольга
– Мы не даем информацию о клиентах. Это не корректно и не этично, – равнодушно, словно робот говорит девушка, работница турфирмы. Ей плевать на все. Она зарабатывает деньги. Наверняка с продаж получает процент. Она молодая, а молодости свойственна беспринципность.
– Некорректно и неэтично – слова синонимы, – Танька распалилась. И пыхтит как паровоз. А на меня напала апатия. Ну узнаю я сейчас, что мой муж мне изменяет нагло и бесстыдно. Что изменится? Мир не рухнет, небеса на землю не падут. Только я изнутри сгорю. Может проще закрыть глаза? Поступить как миллионы баб, которым изменили? Может… Черт. Да это ни фига не проще. Это предательство самой себя, своих убеждений и ценностей. Это уже не переживешь, когда себя. – А еще знаете, что некорректно? Продавать путевки прелюбодеям и блудливым козлам. Между прочим, семья это основа общества. А благодаря вашей работе рушатся ячейки. Я на вас такую телегу накатаю. Я вас…
– Таня, пойдем. Не нужно, – господи, какой позор. Эта сопливая девчонка с жалостью на нас смотрит. Противно так, растерянно. Она ни в чем не виновата. Это ее работа. Тяну подругу за рукав к двери. Лишь бы сбежать, не ощущать на себе чужой жалости.
– Подождите! – уже возле двери настигает нас с сопротивляющейся, и плюющейся ядом, Танькой звонкий голосок оператора. – Слушайте, меня ведь уволят. Ну я правда хочу помочь. Меня тоже мужик кидал. Хорошо хоть я замуж за него не успела выйти. Прямо на свадьбе застукала с моей свидетельницей. Мерзость.
– Я успела. Двадцать лет жила с закрытыми глазами, – не знаю, зачем я делюсь своей болью с незнакомой мне девчонкой. Может мне просто нужно выплеснуть из себя горечь и боль. А может я начинаю привыкать себя жалеть? Погано. Очень мерзко. – девушка, я заплачу. Сколько скажете.
– Ой, прекратите. Какие деньги? Мы же женщины. Должны помогать друг-другу. Ну и вообще… Если ваш козел изменщик, просто обдерите его как липку, и мы квиты. Прямо вот голым в Африку пустите. Я вижу, в вас стержень. Сделайте его.
– Мы проконтролируем, чтобы тебя не уволили, – бухтит Танька. Тоже мне, контролерша. – Ишь, развели тут…
– Фамилию назовите, ну мужика который путевки у нас покупал.
– Жаров, – я сиплю как дура. И к лицу приливает вся кровь, кажется. И минуты, которые тянутся как резиновые, пока девушка порхает пальчиками над клавиатурой, кажутся бесконечными. – Михаил Романович Жаров.
– Да, был такой. Купил двухнедельный тур. Люксовый. Пять звезд. Так, вылет… Прочее. Вот. Вторая путевка на имя Миланы Юрьевны Паршиной. Год рождения…
– Не надо, – выдыхаю я рвано. С трудом проталкиваю воздух. И да, мир не рухнул. Наоборот. Мне кажется, я вдруг стала видеть четче, яснее. Я теперь знаю. И что мне с этим знанием делать? – Спасибо вам. И вот, моя визитная карточка, и золотая клиентская карта на посещения заведений, там на обороте список. Вы можете пользоваться пятидесяти процентной скидкой.
– Ух ты, здорово.
Нет, ну надо же. Это он что, на то что ты заработала эту шалашовку на острова… Ооооо. Я бы его расчленила. По мешкам бы разложила и по мусоркам раскидала. Говно какое, Танька пышет яростью. Я молчу. Словно онемела.
Иду к двери. За мной семенит притихшая Танька. Теперь все прозрачно и ясно. Осталось просто посмотреть на мою соперницу, убедиться в ее свежести и впасть в депрессию.
– Послушайте, – окликает меня девушка менеджер. – Вы очень красивая и молодая. Найдете еще свое счастье. Только не прощайте подонка. Обещаете? А путевки? С ними что сделать? Аннулировать, может? Я скажу начальству, что вы приходили, скандалили. Ну и…
– Не надо. Мне нужно будет время. Двух недель вполне хватит, – я улыбаюсь. Сейчас, первым делом я поеду в банк, а потом…
Дома я оказываюсь к вечеру. Уставшая как ломовая лошадь. Буквально валюсь с ног. Нервное напряжение, смешанное с физической усталостью, просто выкручивает все тело. Но я иду в кухню, готовить ужин для мужа. Шикарный ужин. Биф бургиньон, пюре из артишока, и шоколадный фондан. Стрелки часов бегут по кругу. Отсчитывают минуты как сумасшедшие. За окном сначала виснут рваные сумерки, потом опускается тьма. Мишки нет. А я не чувствую ничего. Звенящая пустота. Снимаю платье, в котором хотела его встретить, резинку в волосы запутываю так, что потом. Наверное, придется выстригать. Мясо безвкусное, десерт вызывает липкую изжогу. Пюре остывшее кажется отвратительным.
Включаю ноутбук и с мазохистским удовольствием рассматриваю виды тропических островов, запивая их крепким кофе, который ненавижу. Завтра буду похожа на сову из мультика. Отекшая, с дергающимся глазом и кругами под глазами. В этом разница между молодостью и… Не молодостью.
Вздрагиваю, услышав шум мотора. Начинаем представление, всем на удивление.
Нет, я не прощу. Простить – значит похоронить себя под плитой ненависти к себе и сожалениях до конца жизни, что оказалась не сильной и независимой, а размазней, ждущей мужа и каждый раз подозревающей его в неверности.
– Олькин, я дома, – он доволен. Голос как у кота, объевшегося сметаны. И мне кажется, что я даже издалека чувствую запах чужой бабы. Молодой соперницы. Кстати, Танька права, надо бы ее найти в соцсетях, хоть посмотреть на чаровницу, ради которой Мишка рискнул нашей семьей. Давлю желание сразу набрать ненавистное имя в поисковике. Год рождения я тоже, все таки, выяснила. Чертовски молода. Чуть старше Виталика. И это меня разрушает еще сильнее. Словно кислота изнутри, разъедает.
– Я тут, милый. В кухне, – кричу я жизнерадостно. Хотя у меня одно желание, перевернуть сотейник с чертовым пюре на голову мужа. Любимого мужа. Мужа. С которым прожила целую жизнь. Ну да, его любовница вполне могла бы быть нашей дочерью. – переодевайся и приходи. Будем праздновать. У меня ошеломительная новость.
Все же набираю в поисковике имя Миланы. Мишка придет не раньше чем через двадцать минут. У него целый ритуал: душ, лосьон для тела и прочая любовь к себе. У Мишки очень чувствительная кожа. Сохнет, шелушится. Я покупаю ему косметику. Точнее покупала. Теперь это будет заботой девки, смотрящей на меня с экрана, наглым насмешливым взглядом. Она в свадебном платье. Она в платье… Она… Черт, как больно. Словно нож под ребра, будто раскаленный свинец по венам.
“Совсем скоро я покажу кто он. Я готова стать женой. Будет настоящая Жара. #Мой краш. ”
Буквы пляшут перед глазами. Ладошка этой… девки лежит на ее плоском животе, но… О, боже. Невозможно. Может просто обычный жест? Это еще больнее. Это невозможно больно. Нестерпимо. Я не решилась на второго ребенка. Реабилитация Виталика после аварии меня высосала морально. И я просто побоялась. А теперь… Неужели?
– Лелик, ты чего тут? – вздрагиваю, с силой захлопываю крышку ноутбука. Улыбка не получается, но я все же ее давлю, как почти закончившуюся зубную пасту из тюбика. До боли в пальцах. Мишка меня целует в макушку. Привычно так, как собачку хозяин, после долгого отсутствия дома. – Что за ошеломительные новости. И дай поесть Я голоден как волк. Эта работа меня доконает.
– Сейчас тебе накрою и все расскажу, – преувеличенно бодро я вскакиваю со стула. Мечусь к плите. Привычными движениями расставляю тарелки от праздничного сервиза. Ну да, у меня сегодня праздник. День прозрения. Я теперь его буду отмечать каждый год. С той лишь разницей, что следующий, я буду встречать одна. – Это очуменно, Миш. Представляешь? Я сегодня купила новое помещение. Слушай, самый центр, сердце города. Рядом парк и бизнес-центр. Плюс туристы толпами. Ой, подожди, сейчас подогрею, остыло все. Я тебя раньше ждала.
– Оль, ты бы себя немного поберегла. Столько работать вредно. Тем более, что я теперь получаю нормально, и…
– Мишка. Но это же мечта. Папы моего мечта была такое место открыть. Заведение в стиле шестидесятых. С мороженым в креманках металлических, соком в длинных таких тубах с крантиком. Я за этим помещением охотилась год. Правда дороговато. Мне пришлось здорово наши счета вычистить. Кредит дали не в полном объеме. Но зато… Мишка, ты ешь, а я сейчас покажу.
Я ставлю перед мужем тарелку. Еда отвратительно воняет враньем и чертовой девкой в свадебном платье, но Михаил жмурится от удовольствия. Хватается за вилку.
– Вот, – ставлю перед ним ноутбук. – Смотри. Правда шик? – я ему вру. Это помещение, снимки которого я ему показываю, я забраковала сразу. Темное, неуютное, совершенно неподходящее под мою идею. Но если ему можно меня обманывать, почему мне нельзя? – Смотри, тут мы поставим аппараты ну те, советские, для газировки. Помнишь, по две копейки? Помнишь, мы же с тобой ровесники. Ситро, Буратино, Тархун. Никакой химозы зарубежной. Детское меню. Пюре с котлетой, запеканка творожная. А для взрослых зона с грильбургером и всякими вкусными изысками, стилизованными под то время. Слушай, я и хозяйственную карту подчистила. Оставила только на самое необходимое. И тебе на командировку. Думаю тебе тридцатки за глаза хватит в провинции. Ну и там Виталику отправила денег. Он дергает щекой. Я это замечаю. О, да…