Только появился во дворце и уже устраняет конкурентов. Нет, этого могут не простить. Надо нам действовать тоньше.

– Мараться об тебя не хочется, – подсказала я Этьену. – Лучше вообще не лезь ко мне, понял?

Мишель понял: обожженная рука подсказала, что лучше не нарываться, по крайней мере, сейчас, когда вечная жертва вдруг начала давать отпор. Судя по его лицу, он решил затаиться, больше не лезть в драку и все обдумать. Он организовал травлю Этьена в школе – понимал, что мой подопечный его конкурент и готов был от него избавиться, но чужими руками.

Значит, и сейчас будет действовать так же.

– Не надейся, что тебе что-то перепадет, – бросил княжич и, покачивая пострадавшую руку, пошел по лестнице. – Наследник венца – я, и отец не передумает.

Вот как! Прекрасно, нас тут воспринимают всерьез.

А неплохо было бы побороться за княжеский венец. Но это пока так, отдаленная перспектива.

Мы вышли в просторный коридор, озаренный закатным солнцем, и Мишель кивнул в сторону приоткрытой двери.

– Твоя гостевая. Обещаю, ты недолго будешь у нас гостить.

Этьен ничего не ответил – толкнул дверь, вошел в комнату и замер, восхищенно глядя по сторонам. И я тоже замерла: в этой комнате можно было бы разместить школьный спортзал!

Гостевая была разделена на три части: спальня с огромной кроватью под балдахином, центральная зона с камином и диванчиками для приема гостей и рабочий кабинет с письменным столом, книжным шкафом и старинным глобусом. Вся обстановка так и дышала изысканной роскошью, все тут сочилось денежным духом. Этьен испуганно прошел к диванчику, дотронулся до шелковой обивки и шмыгнул носом: он, бедолага, и не мечтал, что однажды окажется в таком месте!

– Ты это заслужил, – сказала я и кивнула в сторону неприметной двери, которая, должно быть, вела в уборную и ванну. – Приводи себя в порядок и отдыхай. Завтра у нас будет еще больше дел и приключений.

Этьен обернулся ко мне и, глядя с детской любовью и почти собачьей преданностью, произнес:

– Это все ты сделала. Если б не ты, я бы уже…

И снова зашмыгал носом. Я погладила его по плечу.

– Ну, ну. Не реви, слышишь? Все это уже в прошлом. Иди, умывайся и спать.

– Спасибо! – громким шепотом воскликнул Этьен и ушел. Вскоре я услышала шум воды и голос Габриэля:

– Ну и наворотила ты сегодня дел!

Я обернулась. Мой куратор стоял у окна, скрестив руки на груди, и шелковый платок на чреслах висел так тоскливо, словно под ним теперь был корнишон. Впрочем, ничего удивительного: нам обоим сегодня пришлось потрудиться.

– А что не так? – спросила я, усаживаясь на диван. Вроде бы бесплотный дух, а усталость все равно чувствуется.

– Вы не должны были прийти в княжеский дворец! – рыкнул Габриэль. – Все произошло слишком быстро! В мальчике должна была пробудиться настоящая магия, а не эти твои фокусы!

– Так получилось, – я только руками развела. – Теперь он сможет жить спокойно, магия в нем обязательно проснется, а я пока буду помогать.

Габриэль устало вздохнул. Посмотрел на меня так, будто я его дико раздражала.

– Князь пришел на место взрыва, потому что ему сообщили о том, что бастард снова на территории дворца. А он не должен был там оказаться, это раз! Теперь дома Гарбо и Вернье заинтересуются новым княжеским наследником, это два! И взрыв должен был ранить княжича Мишеля, это три! А теперь и твой подопечный под угрозой, это четыре!

– Так, стоп! – воскликнула я, вскинув руку и приказывая Габриэлю молчать. – Я понимаю, что ты тут плетешь свои интриги. Но ты не говорил, что за наследниками князя ведется охота!

– Конечно, она ведется, – устало произнес Габриэль. Уселся рядом со мной, бросил взгляд в пустеющий корсаж, ухмыльнулся. – Магия должна была проснуться в Этьене позже, когда князь разобрался бы с Вернье. А теперь мальчишка под ударом.

– Его и так били каждый день, – ответила я. В ванной шумела вода, Этьен напевал песенку, и у меня в душе царапнулось какое-то чувство, похожее на материнское. – Ты хотел, чтобы Мишеля ранило?

– Так было нужно, – вздохнул Габриэль. – Если бы он пострадал, то из путешествия вернулась бы его мать, княгиня Беатрис. Она этакая перелетная птичка, бабочка, которая порхает с цветка на цветок, с курорта на курорт…

“И с члена на член”, – мысленно добавила я. Видела таких бабочек: они устраивали жизнь, а дети в это время справлялись с миром и проблемами в одиночку.

С другой стороны, глупо было бы ждать лебединой верности такому мужу.

– И вот не надо тут кривиться! – фыркнул Габриэль. – Она хорошая женщина, но постоянно терпеть такого, как князь Анри… В общем, она должна была вернуться, и это многое поменяло бы к лучшему.

Ох, сомневаюсь.

Этьен в ванной выключил воду, и я вдруг поняла, что все это время тихо, но верно раздражало мой слух.

Шипение. Тоненькое, похожее на змеиное.

***

– Замри! – заорала я, когда Этьен вышел из ванной в белом пушистом халате, вытирая полотенцем растрепанные волосы. Паренек послушно застыл: за время наших сегодняшних приключений он привык слушаться меня, как солдат.

В комнату в самом деле вползала змея. Длинное узкое гибкое тело струилось по полу, подобно ленте: нет, не бывает на свете таких полупрозрачных сияющих змей, окутанных зеленоватым облаком.

Гадина была ядовитой. Очень ядовитой.

– Что случилось? – едва слышно спросил Этьен. Он смотрел прямо на змею, но не видел ее!

Возможно, это проверка, которую устроили для него князь и Дамьен. Магия должна была подсказать, что здесь враг. Увидел его – смог спастись. Не увидел – что ж, извини, неудачникам не место в княжеском дворце.

Или это подсуетились те, кто хотел подорвать княжича Мишеля. Ну Габриэль, ну фокусник! Я ему еще дам понять, что такую информацию надо выкладывать сразу, а не когда-нибудь!

– Просто не шевелись, – приказала я и подошла к змее.

Да это не просто магическая дрянь! Это еще и какой-то хитривыдуманный механизм – в теле шевелились золотые шестеренки, и я услышала едва различимое пощелкивание. От гадины так и веяло опасностью.

Увидев меня, она поднялась столбиком – раздулся капюшон, и я увидела, как по его мельчайшим прожилкам заструились золотые капли.

Яд.

– Да ну тебя, в самом деле, – сказала я, взяла змею за шею и, крутанув, отделила голову от тела.

Змея затряслась, пытаясь напоследок впиться зубами в мое запястье. Я отбросила ее в сторону и качнулась, чувствуя, как обвисает платье, а ко мне возвращаются мои плоскодонки.

– Эй! – испуганно вскрикнул Этьен и бросился ко мне: подхватил под руку, добрый мальчик, желая удержать, но снова прошел через пустоту.

– Все нормально, – я улыбнулась, но улыбка вышла жалкой. Ощущение было как после шестидневной рабочей недели на две ставки: был у меня такой опыт, и я меньше всего хотела его повторять.

– Все нормально, зови людей. Видишь гадину?

Глаза Этьена скруглились, как у совы. Теперь, когда я располовинила змею, он ее увидел – и она ему предсказуемо не понравилась.

– Е-мое… – пробормотал мой подопечный. – Это…

– Это тебя убить хотели, – объяснила я. – Гостеприимное место, ничего не скажешь. Давай, беги, зови на помощь.

Этьен выбежал в коридор, а я доковыляла до диванчика и рухнула на него, раскидав руки-ноги во все стороны. Габриэль куда-то подевался, и подумалось: а вдруг это не попытка убить Этьена, а какая-то проверка для меня?

Я не доверяла своему куратору. С ним надо держать ухо востро.

Вбежал Дамьен с вооруженной охраной: остановился, предупреждающим жестом выкинув руку в сторону. Нахмурившись, приблизился к останкам змеи, и Этьен спросил:

– Что это?

– А, то есть, вы ее тоже видите, – угрюмо кивнул Дамьен. – Это дин-давар, незримый убийца. Поздравляю, ваша милость! Наступит день, когда ваша магия станет сильнейшей в княжестве!

Этьен испуганно посмотрел на меня и поинтересовался:

– А откуда он тут взялся? Я из ванной выхожу, а он… вот он.

– Дин-даваров подсылают к тем, кого хотят уничтожить, – голос Дамьена звучал напряженно и глухо. Ну спасибо, добрый человек, про уничтожить мы и так уже поняли! – Обычно такими вещами занимается дом Гарбо.

Этьен снова покосился в мою сторону и спросил:

– А чем я уже успел им насолить? И… я как-то не очень в курсе, какие у них с князем отношения.

Дамьен кивнул охране, и та вымелась за дверь. Прошел к дивану – я едва успела убрать ноги из-под его старой задницы – устало сел.

– Вы, дорогой друг, виноваты тем, что ваш отец князь признал вас законным сыном дома Клемансо, – ответил Дамьен. – Потенциально вы наследник княжеского венца, если с Мишелем, Лорейн, Камилем и Паскалем что-то случится.

Да, многовато наследников. Интересно, все они такие дряни, как Мишель, или среди них все же есть приличные люди?

Ладно. Разберемся.

– Мне не нужен никакой венец, – хмуро ответил мальчик. Да ты ж моя умница! Уже коронами разбрасывается!

– Это знак достойного сердца, – кивнул Дамьен. – Но дом Гарбо об этом не знает. И не поверит, если узнает. Полин Гарбо равна вашему отцу по знатности и уровню магии, она сама хочет носить венец Этильенского княжества. Что для этого надо сделать?

– Убить князя, – понял Этьен. – И его сыновей.

– Верно. И начать с самого слабого из них.

– А что ей за это будет? – спросил Этьен. – Это же покушение! Нельзя просто так спустить его с рук! И тот удар сегодня в саду… князь и княжич чуть не погибли!

Дамьен устало улыбнулся.

– И Кулак Дракона, и дин-давар – те магические проявления, которые не несут в себе оттиска создателей и хозяев, – объяснил он. – Да, мы можем подозревать – но не доказать.

Этьен нахмурился.

– А как же князь? Он может взять и выгнать их из княжества! Ведь может, правда?

– Для этого ему надо обратиться к королю, – объяснил Дамьен. – А его величество слишком дорожит отношениями с домом Вернье и слишком ценит помощь Полин Гарбо, которую она оказала ему во время переворота, чтобы куда-то выслать с подаренных земель.

Да уж, попали мы с Этьеном в змеиный клубок… Ладно, ничего: будем разбираться.

– Получается, ничего нельзя сделать? – пробормотал Этьен.

– Можно усилить систему безопасности, – ответил Дамьен, и я увидела, как из стен, пола и потолка проступило красноватое сияние и угасло. – И придумать свой ответ без привязки к дому Клемансо. Отдыхайте, друг мой! Сегодня эта комната безопасна!

Глава 3

Я проснулась от того, что не могла больше лежать на животе, и увидела, что за ночь два моих аккумулятора зарядились до знакомого пятого размера.

В окна заглядывало веселое утро. Светило солнышко, на ветках заливались песнями птахи, а Этьен бегал по комнате, собираясь в школу.

– Ты не видела мой учебник гандалузского? – спросил он, увидев, что я уже не сплю.

– Тот, которым ты уделал Жан-Люка? – ответила я вопросом на вопрос. Мальчик кивнул, я протянула руку и достала книгу из воздуха.

Сама не знаю, как у меня это вышло, но получилось хорошо.

– Вот, держи. Уроки сделал?

Этьен остановился. Ошарашенно посмотрел на меня, словно только что понял, что сегодня в школе будут уроки.

Ничего он не сделал. Когда собираешься вешаться, то уроки делать точно не будешь.

– Нет, – испуганно пробормотал он. – И сегодня контрольная по гандалузскому… мне конец. Персиваль меня убьет.

– Тебя могут убить дома Гарбо и Вернье, – напомнила я. – А в школе все сегодня будут в ножки кланяться, ты же теперь Клемансо.

Этьен посмотрел так, что было ясно: он хочет мне верить, но все равно не верит.

Когда он оделся и взял мешок с книгами, в дверь бесшумно скользнула служанка: молоденькая, ясноглазая, с хитрым взглядом лисички. Вырез в ее платье был таким, который наш физрук называл “Сердце на двор”, и у Этьена сразу же вспыхнули глаза.