– Тебе что-то о ней известно?! – Гедеон вцепился Марсе в плечи и легонько тряхнул ее. – Говори, говори же!

Краем глаза он заметил, что к ним направляется внушительного вида верзила.

– Эй! – окликнул он Гедеона. – Полегче!

– Все в порядке, – отмахнулась Марса. – Иди, у нас разговор! Пойдемте присядем, господин, – обратилась она к Гедеону, увлекая его в зал, служивший столовой.

– Расскажи все, что знаешь, прошу тебя, – снова взмолился он, сев за стол напротив Марсы. – Деньги, сколько скажешь. Вот, – он потянулся за кошелем.

– Да какие деньги! – оскорбилась Марса. – Не надо ничего! Была она здесь у нас, зазноба ваша. Четвертый день как нет ее. Только прибыла после отлучки, а потом утром ушла и к вечеру уж не вернулась. Благо заплатила вперед. Ой. – Марса махнула рукой, что, по всей видимости, символизировало незначительность ее последних слов.

– Ушла и не вернулась? – Гедеон подпустил в голос тревоги.

Значит, красотка Лидисс возвращалась после Гардена, а потом снова куда-то сорвалась. Жаль, все так хорошо начиналось. Теперь придется попотеть.

– Да не переживайте вы, господин. Она ж магичка, из Небесных тем более. Кто ее тепереча тронет? Они тепереча даже не скрываются, так с порога и заявляют, мол, маг я, уважайте меня.

– Надеюсь, так оно и есть, – печально вздохнул Гедеон. – Но я должен ее найти! Иначе мне не жить!

Гедеон уже так вошел в роль, что речи скудоумного влюбленного лились легко и непринужденно, почти без его сознательного вмешательства, а эффекта на сердобольную женщину производили все больше. Лицо Марсы выражало крайнюю степень сочувствия к беде Гедеона и напряженный мыслительный процесс.

– Вот что, вы, господин, так не переживайте. – Марса хлопнула по столу. – Думаю, вернется она в ближайшее время. Подождать вам надобно.

– Вернется?

– Дитенок ей Дорин больно приглянулся, с собой забрать хотела. Туда, за облака. Вот и сидела здесь, выжидала, уезжала да снова возвращалась. Дора не соглашалась отдавать. А силой они вроде как не забирают, уговорами только. Хотя кто их знает? Люди разное говорят.

Это уже интересно.

– Так, может, надоело уговаривать?

– Может, и надоело, – согласилась Марса. – Но вот чует мое сердце – вернется она за дитенком.

– Тогда я дождусь, – горячо пообещал Гедеон. – У вас и дождусь.

Сведений он получил достаточно, едва ли из Марсы можно было выудить еще что-то полезное, но беседовать с ней еще некоторое время пришлось. «Нельзя оскорблять невниманием добровольных информаторов», – всегда говорил магистр Ройс, и Гедеон запомнил это, как собственное имя.

Он действительно решил подождать. Вдруг Лидисс и правда еще прибудет в Олту? А тут он, готовый ее встретить.

Пока Гедеон плел Марсе сказки о своей неземной любви к магичке, он успел решить, что это и есть его план.

* * *

Дневной свет проникал через неплотно задернутые шторы, прыгая солнечными зайчиками прямо в лицо, но Сергос решил поспать подольше и вполне успешно игнорировал назойливые блики. Он перевернулся с боку на бок, сгреб Альбу, в отличие от него не страдающую тягой к ранним подъемам, в охапку и продолжал бы нежиться в постели, если бы над ним вдруг не нависла тень.

– Мы должны дать Мистерису бессмертие! – пробасил Марис над головой.

– Пока дай мне просто поспать, – отмахнулся Сергос, еще не совсем понимая, что происходит.

Альба вздрогнула и проснулась.

– Марис? Что случилось? – растерянно пробормотала она.

– Утро случилось. Рождение нового светлого дня. Вставайте давайте!

Сергос окончательно сбросил дремоту.

– Что ты вообще здесь делаешь? – Он протер глаза. – Ты вот можешь представить, чтобы я ворвался к тебе в покои, просто потому что утро? Не война, не конец света, не внезапный мор. Утро! Здесь вообще-то моя жена.

Альба подтянула одеяло к подбородку.

– Да? А я так сразу и не признал, – хмыкнул Марис. – Ладно, простите. Я чего-то не подумал про такие условности.

– Обычные условности.

– Но, наверное, не для тех, кто делил крышу первого чертога?

– Первого и единственного, – уточнил Сергос. – А теперь их много, поэтому можно и голема перед собой заслать. И медальоны я зачем-то делал.

– Это все твои аристократические штучки – засылать кого-то перед собой, предупреждать о визите за три дня.

– Послушай! – Сергос начал закипать.

– Послушайте вы оба, – вклинилась Альба. – Давайте вы выйдете и дадите мне одеться, а? Раз поспать не дали.

– Как скажешь, – быстро согласился Марис. – Мы пока с Сергосом пошушукаемся.

– Пошушукаемся, – передразнил Сергос, поднимаясь с постели. – В кои-то веки решил выспаться.

– Не время, дружище, не время спать. Пойдем.

– Дай оденусь хоть!

– Успеешь. Пойдем. – Марис потащил его к выходу из спальни. – Мы тебя ждем, – бросил Марис Альбе уже из гостиной.

В дверь тут же прилетела подушка.

– Злая она у тебя, – заметил Марис.

– Едва ли злее меня, – пробурчал Сергос, натягивая штаны и рубаху, которые едва успел схватить на ходу. – Что тебе опять в голову взбрело?

Марис прошел в противоположную сторону гостиной, встал спиной к арочному окну, за которым искрились в солнечных лучах черногорские вершины.

– Не опять, а снова. Я же уже сказал, а ты все прослушал. Мы должны дать Мистерису бессмертие. – Он приосанился, всем видом подчеркивая важность своих слов.

Сергос потер лицо, пытаясь окончательно проснуться:

– Бессмертие невозможно.

– Хорошо, – Марис примирительно поднял ладонь, – не бессмертие, а вечную молодость.

– И это тоже невозможно. – Сергос подавил зевок.

– Не нуди, Сергос! Ты же понял, о чем я.

Под его выжидающим взглядом Марис фыркнул:

– Я хочу, чтобы весь Мистерис получил благо, которым сейчас у нас пользуется один Альбин кот!

– Мы же это обсуждали сотню раз. – Сергос опустился в кресло. – Со временем, когда мы достаточно изучим…

– Нет никакого времени, Сергос! – Марис заходил кругами по комнате. – Мы стареем, пока мнемся в нерешительности. С каждым ударом сердца – я, ты, Альба, каждый житель Мистериса – мы дряхлеем. Мы знаем, что нужно делать, мы изучаем породу уже йодас знает сколько лет и…

– И до сих пор не знаем, что она такое! «Впитавшаяся в недра Темнота» – поэтично, конечно. Так ты говорил? Только красивых слов мало.

Это незнание беспокоило Сергоса. Благополучие Мистериса целиком опиралось на породу. Марисова иллюзия, перемещения по туманным тропам, големы, связь через медальоны, долголетие питомца Альбы и многое другое – весь стремительный расцвет магической науки, произошедший за каких-то пятнадцать лет, стал возможен потому, что они больше не были ограничены только собственной Силой. Кусочек мистериума размером с княжеский золотой мог наполнить мага средних способностей от полного истощения до предельно доступной ему мощи за несколько мгновений, а круг магов, обладая породой, и в самом деле был близок к тому, чтобы двигать горы. Отказываться от такого блага – верх глупости. Но спустя годы они знали о чудесной руде лишь немногим больше, чем в день, когда обнаружили ее: она источает магию, меняется в пламени на свою противоположность, начиная поглощать Силу, и из недавних открытий – она встречается не только в Черногорье.

– Да что ты привязался: знаем, не знаем. – Марис споткнулся на ровном месте, беззвучно ругнулся и остановился. – Главное, что она есть, мы умеем ей пользоваться, и ее много. Откуда вообще этот священный ужас? Ты же не шарахаешься от других руд и самоцветов.

– Нашел с чем сравнивать!

– А что? У каждой руды свои полезные свойства, а самоцветы так вообще очень близки по…

– Сам же знаешь, что нет! Отдельные камни держат наложенные заклятия, но в них нет собственной Силы.

– А порода держит Силу, которую впитала в Темноту. По-моему, все логично.

– Ты просто подгоняешь все под свои желания!

– Так, судя по вашему ору, моя гостиная – это теперь зал Совета. – Альба вышла из спальни, одетая в простое шерстяное платье, с наспех заколотыми волосами, за ней степенно прошагал Тиша. – Ну, посвятите и меня. – Она села в кресло слева от Сергоса, кот сразу же забрался к ней на колени.

– Я хочу дать Мистерису бессмертие. И не надо придираться к словам, – бросил Марис еще только собравшемуся возмутиться Сергосу. – Мы все друг друга поняли.

– М-м-м, – задумчиво протянула Альба, почесывая шею коту. – Ну, мы могли это обсудить в более удобной обстановке на Совете. Как мы всегда делаем, когда тебя начинает терзать эта идея.

– Нет, не могли. Время мчится, пока мы сидим тут и ничего не делаем! Не успеешь оглянуться – все пылью рассыплется. Мы рассыплемся. Вы не понимаете?

Альба поежилась.

– Не рано ли ты о пыли задумался? – засомневался Сергос.

Марис сощурился:

– Я помню князя Деннарда крепким мужиком. Сварливым и вредным, да, но никак не дряхлым стариком, готовым вскорости отправиться к последнему пределу. Ты, думаю, помнил его таким же. Вчера ты сказал мне, что не сразу смог его узнать. Сильно долгим тебе показалось время между этими двумя его состояниями? Оно пролетело в один миг! И наше пролетит! И всех, кто рядом с нами.

Сергос на мгновение прикрыл глаза, снова будто наяву увидев отца на смертном ложе. Кажется, теперь еще долго первое воспоминание о нем будет именно таким.

– Мы уже обсуждали это. – Он с благодарностью кивнул Альбе, потянувшейся к нему и сжавшей предплечье. – Замедлить ток крови нетрудно, и порода даст необходимую силу заклятию. Но мы договаривались не завязывать на ней ничего жизненно важного.

– Нет, как големов накропать несколько сотен, так все в порядке! – всплеснул руками Марис. – А как…

– Големы просто развалятся, если что. Немного не то же самое, как если бы погибли живые люди, не так ли?

– Мы и так движемся к смерти с каждым вздохом.

– Марис, это может быть опасно.

– Чего опасного? Рыжий вон бодр и весел. Скачет, что котенок.

– Это кот! А ты говоришь о людях, о нас.

Марис снова принялся расхаживать по комнате:

– Нам нужно думать на годы вперед. Мистерис в самом начале своего восхода. И мы не можем, как земные князья, наплодить наследников и спокойно ждать старости, зная, что передадим все им и они продолжат наше дело. Мистерису нужно бессмертие.

Конечно, Марис был прав. Проблема преемственности существовала, и они возвращались к ней раз за разом, с одними и теми же доводами. Но Сергос считал, что торопиться в этом вопросе не следует.

– Я понимаю. Даже готов согласиться, но нет необходимости делать это прямо сейчас.

– Нужно сейчас, – уперся Марис.

– Да мы не знаем даже, как заклятие поведет себя на людях!

– Замечательно поведет, – подала голос Альба. – Магия, которой я продлила жизнь Тише, работает и на людях тоже. По крайней мере, не приносит вреда. И, как мне кажется, сохраняет молодость.

– С чего ты взяла?

– Я наложила ее на себя, – пожала плечами Альба.

Сергос уже было открыл рот, чтобы заметить, что шутка вышла так себе, но, встретившись с женой взглядом, понял, что ее слова – правда.

– Альба, – простонал он. – Мы же сотню раз говорили, что…

Марис расхохотался:

– Молодец, воробушек! Вот это задор!

– Да, говорили. – Альба принялась очень сосредоточенно прочесывать пальцами шерсть Тиши. – Но мне опять приснился сон, будто бы я вся высохла, а мое лицо потрескалось и рассыпалось пылью. – Она нервно сглотнула, а кот прижал ушки. – Это страшно, на самом деле. И я решилась.

Сергос едва не задохнулся от потока слов, которые собрались у него на языке, готовые сорваться, и, неведомо как сдержавшись, выдавил:

– И давно?

– С полгода назад, – захлопала ресницами Альба. – Я вот-вот хотела тебе признаться. Не надо так прожигать меня взглядом, все же хорошо.